Игорь Савельев - Лицей 2018. Второй выпуск [антология]

— Да все равно возьми, хороший же пес! — Кузьма потрепал Борьку. — Никому он не нужен тут, кроме меня.

Помолчав, он добавил:

— Ну ладно. Позагорай еще. И отправляйся выполнять.

Вечером Стрельцов побрился, надел свою лучшую одежду, отыскал в доме одеколон и воспользовался. Чувствовал себя нелепо, но не придумал ничего лучше. Кузьма наотрез отказался идти с ним. Стрельцову казалось это опрометчивым, ведь Катя могла и не согласиться, но командир пребывал в твердой уверенности, что она все сделает.

Они встретились на набережной. Катя была в рубашке с высоким воротом и строгих брюках. Стрельцов нежно обнял ее и предложил уйти куда-нибудь, потому что почувствовал (и это была правда), что кто-то снова наблюдает.

В этот раз наблюдатель не бросился за ними в погоню. Стрельцов решил, что к ним присмотрелись, но не последовали. Поэтому вскоре он перестал торопиться и, когда вошли в сквер, предложил Кате свой локоть и зашагал прогулочным шагом.

— У нас что, свидание? — удивилась девушка.

— Давно пора. Имеешь что-то против?

— Я всегда готова ко всему, — сказала она, улыбаясь. — Но мне бы задать еще пару вопросов…

Он устало поднял глаза к белой яркой луне:

— Можешь хоть раз пройтись со мной, ничего не выпытывая?

— Я думала, тебе нравится рассказывать.

— Мне? Ненавижу! Ты каждый раз возвращаешь меня туда. А ведь ты знаешь, что я там потерял.

Стрельцов остановился и вытащил фото из внутреннего кармана кашемирового пиджака, одолженного в доме Кузьмы.

— Вот, — сказал он, — никому не показывал. Это Марина. Самая смелая девушка из всех, кого я знал.

Катя внимательно изучила снимок.

— А почему не на телефоне? — спросила она.

— Я люблю, чтобы фото было на бумаге.

Они пошли дальше. Катя крепче держала его локоть.

— А это ее последнее фото. Она погибла через девять дней.

— Кузьма знал, что это опасно? Отправлять вас туда?

— Да.

— И знал, что скоро вы собирались уехать в Россию?

— Да.

— Ты, должно быть, чертовски зол на него…

— Ты в курсе, что из его отряда сейчас на гражданке, по крайней мере, как мне известно, только я один жив и здоров? Остальные, кто знал Кузьму лично, вернулись в цинковых гробах или, кто пережил вокзал, тяжелыми калеками.

— Ну, эту информацию довольно трудно подтвердить, но да, я заметила, что о нем почти не найти свидетельств, так сказать, непосредственных очевидцев…

— Марина бы тебе многое рассказала. Она видела его гораздо лучше, чем я, гораздо лучше понимала, кто он такой.

— А сейчас ты тоже понял? — Катя смотрела по-настоящему заинтересованно.

Стрельцов подумал, что момент подходящий, и остановился: они одни, вечер теплый, воздух переполнен морем, цветами, звоном цикад — и тайной. Он смотрел на Катю завороженно несколько секунд. Это было трудно — не делать вид, а действительно заставить себя почувствовать то, что испытывают обыкновенные люди при виде желанной женщины. Он стал искать в этом поэзию и без труда нашел. Дело пошло проще: Стрельцов последовал за лунным светом, зыбко колеблющемся на ее лице, шее, за ее запахом: смесь удивления, тревоги, возбуждения и самодовольства… Не так мало, чтобы влюбиться хоть на несколько мгновений.

Пауза затягивалась, и наконец стало казаться, что он на самом деле хочет ее. Он качнулся, словно отшатываясь, но Катя, сама не замечая, притянула его немного к себе, зараженная любопытством. Стрельцов наклонился к ее губам. Катя позволила ему поцеловать себя, но не ответила.

— Так странно, — сказала она, по обыкновению поправляя волосы.

— Что странно? — Он взял ее за руку.

— Ты говоришь про одно… но это вызывает другие чувства. Говоришь про свою… Как ты вообще находишь силы произносить ее имя?

— Она — жертва той неправды, о которой ты постоянно расспрашиваешь и рассуждаешь. Она была смелая.

— Она была из России?

— Нет, ты что. Она была из местных. Присоединилась к нам.

— Твоя наводчица, да? — азартно спросила Катя.

— Ну, не совсем так, как ты это представляешь, но да. Это скучно рассказывать, но вообще… Хочешь побыть на ее месте?

Журналистка встала как вкопанная.

— Хочешь, чтобы я поехала туда?

— Туда? Ну что ты, зачем! Ты совсем другая, а там опасно, я же не сумасшедший. Но мы можем разыграть это здесь. Хочешь?

— Как это? О чем ты?

— Я тебе покажу.

Они вышли обратно на улицы поселка, и Стрельцов направился туда, где Кузьмой была оставлена для него машина. В багажнике старой пыльной «Волги» лежала винтовка. Он не знал, как командир раздобыл ее. Однако именно она должна была решить дело.

Стрельцов открыл чемодан и принялся неспешно собирать оружие. Его движения были легкими, но могущественными: он приводил в готовность рабочий инструмент. Он действовал уверенно, со знанием дела, позволяя рассмотреть свою работу. Катя стояла как зачарованная. Когда он прикрепил оптический прицел, то направил дуло на отдаленную цель в конце улицы и предложил ей посмотреть. Катя нагнулась, пытаясь лицом упереться в оптику. Стрельцов поправил ее.

— Ого.

— Что «ого»? Ничего же не видно, — усмехнулся он.

— Ну, кое-что видно.

— Побудешь моей наводчицей? Только ты будешь не рядом со мной, а в поле, хорошо? Будешь вести цель, а я буду целиться.

— Ты кого-то убьешь? — испугалась Катя.

— Нет, ты что. Конечно нет. Но ты побудешь как там, понимаешь? Мы так делали: Марина приходила в укрскую часть города и вела меня. Она говорила на ихнем и легко сходила за свою.

— И ты просто смотрел, как она рискует жизнью?!

— Да, — спокойно ответил Стрельцов.

— Почему?!

— Потому что это война.

Он угадал, что это произведет впечатление.

— Никаких шуток. Хочешь попробовать?

— Откуда ты это взял?

— Как откуда? С собой привез. Это моя.

— Да? Зачем? Это же не твоя машина, — Катя насторожилась.

— А тут я припрятал. Она давно здесь стоит. Я же не могу прятать это в доме Кузьмы.

— Хочешь сказать, тут целый месяц оружие лежит?

Стрельцов пожал плечами, начал разбирать винтовку. Делал он это так же неспешно и красиво.

— Не хочешь как хочешь. — Он улыбнулся, захлопывая чемодан, а затем багажник. — Хотел тебя порадовать. Я же вижу, какая ты любопытная.

— Разве тебе не будет это… неприятно? Ведь ты смотрел за своей девушкой в эту оптику, прямо накануне того, как…

— Катя, — он осторожно взял ее за плечи, — я не думал, что когда-либо с кем-либо смогу говорить про тот день, про те чувства. Но ты… совсем другая, не как остальные. Ты пытаешься понять… И тебе действительно важно докопаться до правды, это я тоже чувствую. Благодаря таким, как ты, мы не будем исчезнувшими. У нас будет свое маленькое место в истории. По крайней мере у меня, у Кузьмы, у Марины.