Чарльз Мартин - Где живет моя любовь [litres]

На всякий случай я держал «винчестер» в левой руке, чтобы как можно меньше походить на преступника, задумавшего ограбление века, хотя мне казалось, что я вряд ли привлеку чье-то внимание: люди с оружием в руках входили и выходили из этих дверей достаточно часто. Дело было в том, что с некоторых пор в магазине три дня в неделю работал Винс – раздражительный старик, ветеран Корейской войны и один из лучших оружейников Южной Каролины. Охотники и просто любители оружия съезжались к нему чуть не со всего Юга, если хотели починить какой-нибудь редкий или дорогой ствол. Руки у Винса и в самом деле были золотыми, да и брал он сравнительно недорого.

Насколько я знал, Винс начал ремонтировать огнестрельное оружие еще в армии: именно там его и научили, как это делается. Он мог починить все что угодно, вплоть до зенитной установки, но больше всего Винс любил возиться с эксклюзивными дробовиками и двустволками. Кроме того, он обслуживал силы правопорядка и полицейский спецназ в двух или даже трех соседних штатах. С Эймосом Винс давно был на «ты»; мой приятель и познакомил меня со старым оружейником, и вскоре мы стали близкими друзьями.

Отдел огнестрельного оружия в дальнем углу торгового зала представлял собой длинный прилавок, возле которого, словно у барной стойки, всегда стояло несколько мужчин. Как правило, они рассуждали о ружьях, какие им хотелось бы иметь, а когда эта тема им надоедала, заговаривали о ружьях, которые они уже имели, что, в свою очередь, возвращало их к первоначальной теме: что они хотели бы приобрести когда-нибудь в будущем. Сам Винс в этих разговорах почти не участвовал. Он просто кивал, когда к нему обращались, потом закуривал очередную сигарету и, вооружившись отверткой, принимался ковыряться в каком-нибудь ударно-спусковом механизме, регулируя ход спускового крючка или закапризничавший шнеллер, а то просто смотрел в окно.

– Привет, Винс, – сказал я, подходя к прилавку.

– А-а, Дилан… – Взгляд мастера устремился на ружье в моей руке, и я положил модель 12 на прилавок перед ним. Не выпуская изо рта дымящейся сигареты, которая словно прилипла к его нижней губе, Винс взял дробовик в руки и, прищурившись, приступил к осмотру. Он подергал затвор, пощелкал предохранителем, аккуратно спустил курок и, снова открыв затвор, вопросительно взглянул на меня. Винс ничего не сказал, но его губы тронула легкая улыбка, означавшая, что даже просто держать в руках пятидесятилетний «винчестер» ему приятно. Одновременно он искоса поглядывал на меня, словно хотел сказать: «Ну и что ты от него хочешь? И от меня?..»

Я посмотрел сначала налево, потом направо и, подавшись вперед, проговорил вполголоса:

– Я… я хотел бы поменять чок.

Чоком называется дульное сужение гладкоствольных ружей, которое изменяет характер разлета дроби или картечи. Иными словами, это что-то вроде регулируемого наконечника на поливочном шланге: если его прикрутить, струя воды полетит дальше, если открыть полностью – будет мощнее. Полный чок, установленный на Папином «винчестере», служил для увеличения кучности боя на дальней дистанции, но годился только для мелкой дроби. Я же хотел получить мощную струю, пусть даже дальность стрельбы будет невелика.

Чок был несъемным, поэтому добиться желаемого можно было только одним способом. Я знал – каким, и Винс тоже знал. И еще он знал, что я знаю.

Задумчиво оглядев тридцатидюймовый ствол, Винс глубоко затянулся сигаретой, переместил ее в другой угол рта и сказал:

– Со стволом такой длины даже сменный чок мало что изменит.

Сменные чоки появились сравнительно недавно. На стволах некоторых современных моделей делалась специальная резьба, благодаря которой владелец ружья с несъемным стволом мог в зависимости от своих охотничьих предпочтений использовать различные чоки. Определяющим фактором была дальность стрельбы. На коротких дистанциях, скажем, для охоты на перепелок или даже для стрельбы по тарелочкам, использовался чок типа «скит» или «улучшенный цилиндр». Для охоты на более осторожных голубей требовался получок или средний чок, а для стрельбы по гусям и индейкам, которые редко подпускают охотника ближе чем на сорок-пятьдесят ярдов, – полный чок.

Я снова обернулся через плечо, но не смог выдавить из себя ни звука.

Но Винс понял меня и без слов.

– Подумываешь открыть сезон охоты на голубей?

Я отрицательно затряс головой, и Винс снова оглядел «винчестер». Он прекрасно знал, что ни один здравомыслящий человек не станет охотиться на перепелок с ружьем двадцатого калибра, поэтому спросил:

– Хочешь попробовать себя на круглом стенде?

Я снова покачал головой.

Винс положил ружье на синюю фланель, которой был застелен прилавок.

– Будешь охотиться на кого-то на короткой дистанции?

Я слегка прикусил губу и кивнул. Существовал только один вид чока, который был шире «скита». Это был «простой цилиндр», допускающий стрельбу всеми номерами картечи и всеми видами пуль. Использовали его главным образом правоохранители. На короткой дистанции он давал самую широкую дробовую осыпь и предназначался на самом деле только для одной-единственной цели.

Винс снова поглядел на мое ружье, на этот раз – с сожалением.

– В полиции укорачивают стволы до четырнадцати дюймов… – Он провел кончиками пальцев по вороненой стали. – Обычным законопослушным гражданам нельзя делать ствол короче восемнадцати. – Винс пожал плечами. – Можно, конечно, подать заявку на специальное разрешение, но…

Я покачал головой.

– Нет, пусть будет восемнадцать дюймов… или даже восемнадцать с половиной. – Я положил ладонь на ствол.

– Ты действительно этого хочешь? – спросил Винс, в свою очередь прикоснувшись к ружью. – Таких ружей больше не делают.

Я кивнул. Имея под рукой соответствующее оборудование, укоротить ствол дробовика можно было секунд за тридцать. А у Винса в подсобке были и режущий, и шлифовальный, и полировальный станки.

С расстроенным видом затушив в пепельнице сигарету, он взял ружье в руки.

– Через десять минут все будет готово.

Это время я потратил, слоняясь по торговому залу между стеллажами и полками. Когда я вернулся к стойке, Винс как раз снял черный рабочий фартук и смазывал ствол маслом. Закончив, он протянул «винчестер» мне.

– Во время войны я не раз видел такие обрезы. Эффективная штука.

– Сколько я должен? – спросил я.

Винс покачал головой.

– Нисколько. Но если у тебя в этом году уродится зелень и арбузы, пришли мне столько, сколько не жалко.

– Договорились.

Заперев дверцу «Хонды», я посмотрел в окно на свой ставший чуть не вдвое короче дробовик, но решил все же оставить его в машине. Пробравшись под проволочной изгородью, я зашагал по знакомой дороге. Очень скоро я почувствовал запах горелого, а потом и увидел плотный белый султан дыма, поднимавшийся к небу сразу за дубовой рощей. Выйдя из-под деревьев на открытое пространство, я увидел, что дымит мусорная куча, находящаяся неподалеку от трейлера Брайса. От нее, впрочем, остались только угли и зола, и я подумал, что зажгли ее, скорее всего, еще вчера.