Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

– Ложись.

Я к нему повернуться хочу, а он уже рядом, ладонью голову мою вниз пригибает и прям над головой у меня стреляет. Раз, другой! Я наконец вдохнуть смогла и только хочу закричать, а он улыбается и говорит:

– А ты молодчина, не испугалась даже…

Говорит, а сам винтовку заряжает. Я смотрю – медведь лежит, а Заграя нет. И тут отец с телеги спрыгивает и к медведю. Я ему:

– Стой! Куда?!

А он винтовку вскинул и еще пару шагов к медведю. А тот вдруг подскакивает, и к отцу. Я думала, все, порвет его, а потом меня. Глаза зажмурила, уши зажала и закричала громко-громко! И тут выстрел… и тишина. Глаза открыла, отец твой стоит, а у самых его ног медведь лежит, голова набок, лапищи под себя подобрал. Ведь не испугался же, не дрогнул даже! Один выстрел, и все. Я в слезы, а он меня утешает и посмеивается: чего, мол, ревешь белугой, все ж хорошо. А мне так его треснуть хотелось, ты бы знал!

– Мам, а за что треснуть-то?

Аксинья только рукой махнула…

Помолчала немного и вновь заговорила:

– По первости все букетики мне носил. Придет, положит на крылечко и уходит. Выхожу утром – букетик лежит. – Она смотрела в темноту перед собой и улыбалась. – Мама все смеялась, что так и проходит всю жизнь с букетиками. Как-то раз выхожу утром, а нет ни цветочка. Я сначала обиделась жутко. Ну все, думаю, другой какой букет понес…

– Чего сразу другой-то? А если заболел или еще чего? – возмутился Матвей.

Мама улыбнулась и продолжила:

– Полдня дулась. А потом вот тоже подумала: а вдруг случилось чего? А как узнать? Ведь не пойдешь же к нему, засмеют. Мама-то не слепая, видит, что вся я извелась. Собралась и пошла, вроде как по делу, а сама про Матвея узнать. Ух как я ее ждала, ты бы знал, сынок! И вот наконец пришла мама, но ничего не говорит. Начала делами домашними заниматься, а я вокруг нее увиваюсь. С одного боку подступлюсь, с другого, а она как будто и не видит. Я тогда и говорю:

– Мам, ну как там Матвей? Видела поди?

– Видела. Лежит твой Матвей с горячкой, совсем ему худо…

Я рванулась было к нему, да мама остановила.

– Куда это ты собралась, оглашенная? Без тебя справятся. Вот вылечится и придет, а пока нечего. Иди вон лучше на реку со стиркой…

Матвей силился представить отца влюбленным, и не мог. Он в его памяти всегда был собранным, строгим, неулыбчивым. А оказывается вон оно как…

– Запомни, сын, твой отец был самым лучшим. Он был моей жизнью, все было связано с ним. Наш дом, пасека, даже рубашка эта – она прихватила пальцами рукав своей рубахи – все. И ты его продолжение. Ты очень на него похож – Аксинья погладила его по щеке – такой же упрямый, такой же сильный… И душа в тебе отцова, сынок. Помни про то, всегда помни. И когда делаешь что-то, подумай сначала: а как бы отец поступил? Он был честным человеком и никогда не предавал. Как мы теперь? Как я теперь? – она вздохнула тяжко и утерла слезу.

– Все будет хорошо, мам. Я обещаю…

– Ох, сынок, не обещай. Не от тебя и не от меня это зависит.

– А от кого же? Мам, да как можно на кого-то рассчитывать, кроме себя? Никак не можно.

– От Господа все зависит, сын. Как он решит, так все и будет.

– Он уже решил – буркнул Матвей.

– Да, сынок, решил. За какие грехи, не знаю. Но нам теперь с этим жить.

Матвей вскинул голову:

– А я не хочу так! Не хочу чтоб за меня решали. Я сам хочу решать, сам! На то я и человек, чтобы своим разумением жить.

Аксинья слушала его и кивала, соглашаясь:

– Конечно сам, сынок. Конечно сам. Ты вырос совсем и пора из гнезда вылетать. Да только сожгли гнездо – плечи ее вновь мелко затряслись, и Матвей тут же остыл, обнял ее.

– Сынок, а расскажи мне об отце?

Сказать, что Матвей удивился, это ничего не сказать.

– Мам, а что я могу тебе рассказать о нем? Чего ты не знаешь, что я знаю?

– Он с тобой был совсем не таким, как со мной – она ответила после недолгой паузы – и я хочу знать, каким он был? Мне очень это нужно, сынок…

Матвей помолчал, собираясь с мыслями. А правда, каким был отец для него? Он никогда об этом не думал. Отец просто был, и этого было достаточно. Ведь люди не думают о том, какое для них солнце? Или небо? Оно просто есть и все. А сейчас ему вдруг стало очень важно понять, каким же был для него отец? И каким он был для отца?

– Он был сильным. И всегда все знал, ответ на любой вопрос, что бы я ни спросил. Я однажды спросил его, где живет Бог. Знаешь, что он сказал? – Матвей посмотрел на маму. Она улыбнулась и ответила:

– Знаю. Вот здесь – она прижала руку к груди.

– Да. И я тогда пристал к нему с вопросами. А почему Бог живет здесь? А как он туда помещается? А он большой? А зачем он там живет? И отец рассказывал и рассказывал, объяснял и удивлялся моей непонятливости… А еще он был… он никогда не сдавался. Я помню, как расшибся тогда зимой в овраге, и отец всю дорогу от зимовья прошел пешком, в буран, ведя коня в поводу. Можно было заночевать в тайге, переждать ночь, но он сказал, что осталось еще немного… и шел дальше. Я не знаю, чего он не смог бы сделать.

Аксинья слушала, уютно пристроив голову на плече у сына, а он все говорил и говорил:

– Он умел все. Топором мог сделать что угодно, хоть ложку выстрогать, хоть дом поставить. Он меня все время учил. Как огонь разводить и шалаш ставить, рыбу ловить и зверя бить, как не замерзнуть в снегу и не утонуть… Батя только летать не умел… я думаю, что если бы захотел, он бы научился. И еще он был очень смелым, ничего не боялся. Не медведя, ни волка, ни дурного человека. Я не такой, мне бывает страшно…

– Глупенький, всем бывает страшно. И отец твой боялся. Смелость ведь не в том, чтобы не бояться. Смелость – это посмотреть в глаза своему страху и преодолеть его. Совсем бесстрашных не бывает, сынок. Смелость – это крепость твоего духа. Когда ты не отступаешь несмотря на страх. И тогда отступает страх. Твой отец умел не отступать ни перед кем. За это его и уважали все вокруг. Он был надежным и честным, а это главное, сын.

– Я очень хочу быть как отец.

Аксинья взяла его за плечи и посмотрела в глаза, щурясь в неярком свете масленки:

– Ты и так сын своего отца. Он дал тебе все, что успел. Просто не растеряй, сынок, просто не растеряй…

Неверный утренний свет разогнал ночную темноту и принес с собой прохладу. Странно, восходящее солнце всегда сначала приносит свежесть. Матвей поежился и посмотрел на маму. Она наблюдала за ним из-под полуприкрытых век, облокотясь спиной на подпорку навеса.

Он поднялся, сходил за водой, пора было готовить завтрак. Мама принялась за готовку, а Матвей подошел к могиле, встал возле креста…

«Вот мы и пришли, батя… Маму я нашел, девчат добрые люди вызволили, ну да ты наве рное видишь все… Как нам теперь без тебя?! Как жить? Что делать дальше? Я не знаю, батя… но как-то будем. Но ты знай, я за мамой присмотрю. Все будет правильно, я обещаю. А ты спи спокойно. Придет время и встретимся…».