Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

Петро глянул уже с интересом:

– А как стрелять начнут, тогда что?

– Тогда и мы начнем – Матвей сказал это жестко, без малейших сомнений, и Петро поверил – так и будет. – Но не хотелось бы, они должны до суда дожить.

Помолчали немного. Петро все так же мерно шагал, вновь погрузившись в свои мысли, Матвей правил Пчелкой, не забывая поглядывать по сторонам.

– Матвей – Петро замялся, не решаясь спросить, но потом все же задал вопрос – что за счеты у тебя к этим бандитам?

Матвей ответил не сразу, силясь придумать, как всю свою ненависть уместить в один ответ, потом сказал глухо:

– Они всю деревню мою убили. Всех. Баб, детей, стариков… Никого не пожалели…

Петро смотрел на него расширившимися от ужаса глазами:

– Так это значит… они и моих могут… так же…

Матвей жестко посмотрел парню в глаза и сказал:

– Могут. И, скорее всего, убьют. А потом уйдут дальше. Они – звери, для них человеческая жизнь ничто.

Петро сцепил зубы, глаза сузились, на щеках заходили желваки:

– Так чего мы тогда тут… тележимся? А ну поворачивай!

– Куда поворачивай-то? С ума ты сошел, не иначе. Вдвоем мы там много навоюем? А мама моя? Ее тоже прикажешь с собой тащить туда?

Петро ничего не ответил, только сопел зло.

– Нет, Петро, ты и так шел в Уймон, а до него далеко и когда бы ты еще до него добрался… особенно учитывая, что шел в другую сторону – Матвей не собирался жалеть парня, тот на эмоциях мог наделать глупостей.

Петро залился краской:

– Но хоть идти быстрее мы можем?

– Ты – можешь. Иди. Я телегу не брошу, а с телегой вскачь не погонишь, сам понимать должен.

– А что я там один делать буду?

Матвей посмотрел на Петро с удивлением:

– Как что? Народ поднимать. Пока мы доберемся, ты уже всех соберешь и навстречу нам выйдешь.

– Нет, я не смогу – Петро замотал головой.

– Как тебя за подмогой-то отправили? – Матвей не на шутку разозлился.

Петро ничего не сказал, просто отстал и шел теперь позади, глотая поднимаемую телегой пыль.

Мама за его спиной уселась, потянулась, поправила выбившиеся из-под косынки волосы и перебралась к нему поближе:

– Зря ты так, сынок. Пошто парня обидел?

Матвей нахмурился:

– Так взрослый уже вроде мужик, а туда же: что я один делать буду да не смогу, тьфу – он сплюнул зло.

Мама потрепала его по волосам:

– Как же ты на отца похож. Тот тоже ничью слабость признать не мог. А люди разные, сынок. Сильные и слабые, смелые и нет, злые и добрые… разные. Нельзя всех одним аршином мерить.

Матвей не ответил. Он подумал о том, что на месте Петро уж точно не ушел бы из деревни, оставив мать и сестренку с бандитами. Однажды его уже не было в деревне, когда туда пришли эти звери. Но с другой стороны, если бы Петро не вышел к ним, он бы не знал, где именно искать Остальца, так что…

– Петро – окликнул он парня – ты это… не серчай.

Парень просиял и, в несколько шагов догнав телегу, запрыгнул на борт, свесив ноги.

– Матвей, а ты откуда так уверен, что это твои бандиты?

– А некому больше. Да и похож их главный на Остальца.

…Шли до самого вечера, лишь несколько раз остановившись размяться. От долгого сидения в тряской телеге у Матвея затекла спина. Он с большим уважением подумал о купеческих возницах, которые всю жизнь проводили в дороге. Тяжелая у них работа.

Первую остановку сделали в очень красивом месте недалеко от дороги. Небольшая окруженная кедрами и залитая солнцем полянка под скальным выступом, поросшим поверху можжевельником. Со скалы на камни падал небольшой водопад с ледяной до ломоты в зубах водой. Вся поляна была усыпана разноцветными цветами, и к шуму воды примешивался неумолчный гул пчел. Матвей не удержался, обмылся в водопаде до пояса, ухая от восторга, а затем вытянулся на теплой шелковистой траве, глядя на плывущие в ярко-синем небе легкие облака. Мама быстро собрала обед – запеченную с вечера картошку и солонину – и сейчас с грустной улыбкой смотрела на сына. А он с интересом наблюдал за большим пушистым шмелем, что с басовитым гудением пытался устроиться на цветке, но тот не выдерживал его тяжести. Матвей протянул к шмелю руку, и тот с готовностью опустился на его ладонь. Пополз по руке, оставляя на коже след из пыльцы и деловито ощупывая все вокруг усиками. Матвей погладил его кончиком пальца, ощущая шелковистую шерстку. Шмель недовольно загудел и улетел, сделав на прощание круг возле лица Матвея.

Петро наблюдал за этой картиной с мрачноватой улыбкой. Ярко-синие глаза под сумрачно сведенными бровями улыбались, но в глубине угадывалось беспокойство, оно гнало его вперед, не давало спокойно сидеть на месте.

Пообедали быстро и тронулись дальше, до места ночевки еще долгий перегон. Солнце в безоблачном небе висело раскаленным белым шаром, сгущая воздух и заставляя все живое искать спасительную тень. Но им спрятаться было негде, и они спасались как могли, покрывая голову мокрыми рубашками. Пауты липли к потным спинам и донимали несчастную Пчелку, мелкая мошкара висела плотными облаками в тени деревьев и над водой. Дорога повернула и пошла в тени вдоль скального прижима. Пчелка приободрилась и зашагала веселее, а они задышали полной грудью, наслаждаясь краткой передышкой. Дважды Серко поднимал копалух, а один раз под копыта Пчелки выкатился серый зайчишка, заставив лошадь испуганно всхрапнуть и шарахнуться в сторону.

К месту стоянки они вышли уже в полной темноте. Матвей думал было выбрать место для ночевки и остановиться, когда увидел впереди отблеск костра. Добрались.

У костра спиной к ним сидел молодой парень. Что-то в нем показалось Матвею знакомым, но в неверном свете, да еще и со спины ошибиться проще простого. Серко привычно подбежал познакомиться… и вдруг закрутил хвостом, обернувшись к Матвею и будто говоря: «Смотри, кого я нашел!». Парень воскликнул радостно:

– Серко! – и стремительно обернулся. Глаза его встретились с глазами Матвея, улыбка озарила осунувшееся лицо с едва пробившейся щетиной.

– Лешка! – Матвей соскочил с телеги и облапил друга – ты как здесь? А Колька где?…

Лешка увидел Аксинью и радостно осклабился:

– Нашел-таки! Слава Богу…

Подошел к ней и вдруг опустился перед ней на колени:

– Прости нас, тетя Аксинья…

Она подхватила его под руки, поднимая:

– Ты чего это удумал, Лешка?! А ну перестань сей же час!

А Лешка все бормотал, уткнувшись лицом ей в плечо:

– Не уберегли, никого не уберегли… а сами выжили… не могу так…

– Ну что ты, дурачок… – Аксинья говорила ласково, приглаживая непокорные вихры парня. – Живой, и слава Богу.

Матвей шагнул в темноту, туда, где у коновязи стоял его Орлик.

Тот его узнал, заржал призывно, потянулся к нему, прихватил губами за рукав и уже не отпускал. Потом уткнулся лбом в плечо и тихо пофыркивал, слушая ласковый шепот друга. Матвей вдруг понял, как сильно ему не хватает верного Орлика, его легкой уверенной поступи, его напора, его скорости.