Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

— А вы завтра будете кочевать, Кэлками? — спросил Осип.

— Будем, чего ж тянуть, если решили двигаться. Вещи уже уложены, мне тоже некогда раскачиваться. Сдам пушнину, и обратно сюда, в бригаду Мургани Павла. Пастухом берут меня до осени, — сказал Кэлками.

— Большая дорога у тебя впереди до Камешков, и обратно путь неблизкий. К тому же и весна не за горами, — посочувствовал Тылкан, переворачивая свою чашку вверх дном в знак того, что человек хорошо напился и больше не надо наливать. Во дворе утробно захоркал привязанный верховой олень.

— Домой торопится Карава, да и проголодались они, — говорит Осип. — Спасибо вам за все, теперь уже в Камешках, наверное, встретимся, — поблагодарил хозяев Осип, собираясь выходить.

Видя, что гости засобирались, Акулина достала из небольшого мешка новые меховые чулки и замшевые перчатки. Чулки она подала Осипу, а перчатки — Тылкану.

— Вот возьмите наш небольшой подарок, — сказала она. — А эту пачку чая передайте Марре, жене Семена и скажите от нас «Здравствуйте», — негромко сказала Акулина.

— Спасибо, спасибо. Хорошо кочуйте, — благодарили Акулину и Кэлками Осип с Тылканом.

Кэлками с Акулиной вышли проводить охотников. Темно-серый верховой олень беспокойно крутился вокруг привязи. Отвязав, Кэлками придержал его, чтобы Осип сел в седло. А ездовой Тылкана вел себя спокойно, поэтому тот уселся в седло без посторонней помощи. Проводив гостей, пока Акулина готовила ужин, Кэлками прошелся вокруг палатки, осматривая ямы и сучья на ближних деревьях, чтобы завтра ничего не забыть. Часто бывает, что повесишь уздечку на сучок, и забыл. Закатится топорик в яму, и опять потеря. Дров полно, еще и останется, жалко оставлять. Покрутившись вокруг стоянки, Кэлками вернулся в палатку.

— Не успел Павел привезти нам мясо, — сказал он Акулине за ужином. — Не успели, значит у них какие-то дела. Может, на другое место перебираются. А мяса нам хватит, — ответила Акулина.

В тот вечер супруги улеглись спать пораньше. Зато утром поднялись спозаранку. Хорошо рассвело, когда они палатку сняли и связали. Вереницей расставили вьюки прямо по ходу каравана, и осталось теперь только подвести оленей, погрузить вещи и трогаться в путь.

— Ладно, пойду пригоню оленей, а ты пересчитай поводки по количеству мунгурок, лишние убери, чтобы не путаться. В тот же загончик подгоню, и ты иди туда же, — сказал Кэлками.

«Пока оленей пригонит, и рассвет подоспеет», — подумала Акулина. Оленей поймали быстро, солнце только поднялось над лесом, и сразу подвели на стоянку к вещам.

— Ако, я сам буду грузить, а ты оленей придерживай, чтобы не метались, — сказал Кэлками.

Закончив погрузку, караван Кэлками покинул опустевшую стоянку и продолжил свой путь в Камешки. В это же раннее утро все охотники-промысловики спешно двинулись вниз по Ирбыке. Каждому хотелось побыстрее завершить охотничий сезон. Отдохнувшие за дни вынужденного безделья олени шли бодро по накатанной дороге, проложенной пастухами еще зимой. Около нее попалась оставленная стоянка Каяни Семена. Костер уже давно погас, куда была высыпана и зола из печки. Очевидно, бригада ушла из этого места тоже рано, и теперь они уже далеко. Подтянув потуже ослабевшие подпруги, Кэлками с Акулиной поехали дальше. Солнце уже по-весеннему светило в лицо, правда, пользоваться очками было еще рано. Кэлками изредка оглядывался назад, проверяя, не отстала ли Акулина. В кустах по сторонам дороги видны следы куропаток и пробегавших зайцев. Ехали по дороге, по которой проехали сегодня и охотники группы Антона Илани. До этого они стояли в припойменном лесу недалеко от русла реки и теперь тоже до самого села будут ехать этой же дорогой. Хорошо выбитая дорога теперь крепко связала, будто длинным арканом, вьючные караваны охотников.

— Кэлками! Кэлками! — громко позвала Акулина. Кэлками остановил Поктрэвкана и обернулся.

— Что случилось? — спросил он жену.

— Долго еще будем кочевать? Олени голодные, устали, наверное. Как бы нам не наскочить на стоянку впереди идущих охотников, — спросила Акулина.

— Я сам скажу, когда нам остановиться. Группа Илани ушла далеко. И звено Каяни тоже неблизко. Видишь, шли без остановок и наверняка на приличном расстоянии заночуют. — Ты, Ако, старайся меня не отвлекать, а то сбиваемся с ритма хода. Ладно? — ответил Кэлками и ловко сел на крепкую спину Поктрэвкана.

— Ладно. Кочевать так кочевать. Малый ребенок не заплачет, и дорогу торить не надо, сиди в седле и пой, — сострила Акулина и сама себе улыбнулась.

Но Кэлками уже не слышал ее и, напряженно глядя на дорогу, продолжал ехать дальше. За годы кочевок по тайге Кэлками безошибочно научился определять расстояния, которые покрывает он за день или два. Он и сейчас уверен, что Антон разобьет стоянку на слиянии Ирбыки и речки Яссекан. А Семен Каяни остановится ночевать на правом берегу Ирбыки, перейдя ручей Дури. Тут и к бабке не ходи. И в уме видя эту картину, Кэлками сейчас думает остановиться прямо посреди поляны, именуемой Момикая. «Там всегда снегу мало, зато корма много. И что характерно, по ручейкам густо зимует сочный хиват (хвощ). Вот где олени наедятся после хорошей перекочевки», — так думал Кэлками.

Все последние дни настроение у супругов было превосходное. До остановки оставалось немного. Срезать по льду короткий прижим реки, подняться на левый берег и свернуть с основной дороги, затем чуть углубиться в лесок, откуда открывается поляна, покрытая редкими островками карликовой березки. Акулина немного поотстала, Кэлками слез с седла, снял свои лыжи, привязанные поверх вьюка, и сразу стал на них, привычно засунув носки ног в кожаные стремена.

— Ако, у тебя все в порядке? — спросил он у жены.

— Да, просто медленно ехала, — ответила она.

— Уже сворачиваем к месту стоянки, ты не слезай, снег здесь неглубокий, я на лыжах проведу, — сказал Кэлками и повел оленей по целине.

Вот и поляна Момикая. Не доходя до середины поляны, Кэлками остановил оленей и привязал поводок Поктрэвкана к сучковатому дереву, низко наклоненному над сугробом. Дерево сухое, и его обломленная крона уперлась в землю. Кэлками кругами походил между тонкими кустиками, торчащими из-под снега, концом посоха его протыкая, чтобы убедиться, что здесь ровно и нет колдобин. Отметив палкой выбранное место под палатку, он направился к привязанным оленям.

— Подъезжай к моему посоху, там палатку будем ставить, — сказал он Акулине.

Разгрузив оленей, отпустили их пастись. Шумно отряхиваясь, животные начали расходиться в поисках корма. Правда, некоторые из них еще терли свои натруженные спины отростками и стволами рогов. Но молодого белого оленя, которому на днях дали кличку Кабяв, то есть — Куропач, Кэлками отпускать пока не стал, а привязал в сторонке. Сегодня утром, когда супруги ловили оленей, Куропач не хотел поддаваться и, низко опустив голову, все нырял между оленей, норовя выскочить из загона. Если он так выскочит, то по дороге может убежать и потеряться. К тому же он способен привыкнуть отлынивать от вьюка и упряжки. Таких случаев Кэлками знает немало.