Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

— Далеко мы вчера отмахали от стоянки. И сегодня бы столько же пройти, — говорила Акулина, убирая посуду.

— По ходу будет видно, чего гадать. Не будем же бригады обгонять и оленей томить. А нам еще возвращаться нужно, по стоянкам впереди едущих будем ориентироваться, — отвечал Кэлками, надевая меховые брюки.

Пока жена сворачивала палатку, Кэлками подогнал оленей к небольшому загону, сооруженному из тонких жердочек, над которыми, как всегда, был туго натянут полукругом кожаный аркан. Для обученных оленей это уже серьезное препятствие, за черту которого нельзя ступать. А нужно спокойно стоять, пока хозяева всех не поймают, чтобы увести к месту погрузки вьюков. Отдохнувшие за ночь олени, завидев приготовленную изгородь, медленно потянулись к ней. Белый олень с деревянной колотушкой, задрав голову и широко расставив в стороны передние конечности, неуверенно засеменил за маленьким стадом. А короткий поводок из грубой лосиной кожи змейкой волочился за ним, разрезая мягкий снег. Когда олени вошли в загон, Кэлками сомкнул концы аркана и завязал в узел.

— Ако, тихонько подойди сюда, по краю иди. А то Куропач испугается и рванется из круга, — подозвал Кэлками Акулину. Пока постой тут и держись за маут (аркан).

Белый олень, засунув морду между крупами плотно стоящих оленей, затих. Очевидно, он думал, что надежно спрятался от своего хозяина. А хозяину-то только этого и надо было. Кэлками тихонько подошел к оленю сзади и, крепко ухватившись за конец лосиного поводка, сильно потянул на себя, развернув его голову. Он без особых усилий вывел Куропача за пределы загона и привязал его к ближайшему дереву, затем вернулся к Акулине.

— Одевай поводки, а я постою, чтобы аркан не опустился, — сказал он жене.

Когда все олени были пойманы, Кэлками решил снять кагындун с шеи Куропача, опасаясь, что тот может ударить рогатулиной оленей, стоящих рядом. Погрузили вещи быстро, благо мунгурки теперь не очень тяжелые. Распорку Кэлками не стал выбрасывать, уж больно удачно она была выбрана и срублена. Рогатулинку погрузили поверх вьюка вместе с трубами. Яркое солнце медленно всплывало из-за гор, будто летней родниковой водою умылось.

— А ты боялась, что пурга может задурить, — заметил Кэлками, страгивая своих оленей.

Он сам вел Куропача рядом с собой. Когда караван вышел на дорогу, Кэлками остановился.

— Будем садиться на оленей, а на стоянке Каяни вьюки поправим, — сказал он Акулине.

— Ладно, хорошо, в случае чего сама тебе крикну, — ответила Акулина.

Кочевалось легко по хорошей дороге. Сухой снег скрипел под ногами груженых оленей. Сегодня Кэлками едет на Иранде, чтобы Поктрэвкан пока отдохнул. Белого оленя он ведет рядом с собой, дабы тот не наступил на провисающие поводки других оленей. А то Куропач норовит обогнать даже Ирандю, на котором едет сам Кэлками. Кэлками время от времени загораживает ему путь своим посохом, слегка задевая палкой по белому носу. Так тот быстрее начнет понимать, что нельзя обгонять идущих впереди оленей.

Мысли Кэлками блуждали далеко, словно плавный полет орлана над горами. Он даже негромко спел песенку, которую когда-то сам сочинил, будучи еще юношей. Эту песню в присутствии Акулины он не поет, стесняется якобы. Потому как авторская песня молодого Кэлками посвящена была не Акулине, а совсем другой девушке, которая, кстати, тоже давно уже замужем за пастухом.

А вот и стоянка Семена Каяни, оставленная охотником сегодня утром. Палатка его стояла почти у самой дороги. Кэлками соскочил с седла и подвел оленей к небольшому дереву, чтобы привязать.

— Ако, близко сюда не подъезжай, а то скучатся олени, привяжи своих вон за то тонкое дерево. Пусть немного оправятся, заодно и мунгурки подправим, — крикнул он жене.

Кэлками помог Акулине поправить вьюки и, потуже подтянув подпруги, сразу пошел к месту стоянки Каяни. Семен выбрал себе стоянку явно неудачно. Время, видимо, поджимало, припозднился, наверное. Палатка его стояла прямо на сыром кочкарнике. Веточная подстилка покрошилась между бугорками. Правда, место под печку хорошо разровняли, отрубив три кочки топором. Кочки так и валяются на сугробе, будто три лохматые медвежьи головы. Высыпанная сегодня утром зола с недогоревшими поленцами давно погасла и уже холодная. Люди покинули стоянку давно, может быть, даже раньше чем он, Кэлками.

«Каяни человек расторопный, с ним не каждый может потягаться, — подумал Кэлками, отвязывая оленей.

— Кэлками, а где сегодня остановимся? Мы Семена не догоним? — спросила Акулина, садясь на оленя.

— Не знаю. Догоним или нет, но мы остановимся в устье Онирчана под бугром. И олени не устанут, и сами засветло устроимся, — ответил Кэлками, снова направляя верхового по дороге. Проезжая небольшую равнинную марь, Кэлками обратил внимание на темный предмет впереди у дороги.

«Неужели собака лежит?» — подумал он, продолжая ехать. Но когда подъехал, то увидел, что это была сухая оленья шкура. Притом она местами была выщипана чьими-то острыми зубами. Не слезая с седла, Кэлками осмотрел шкуру. Откуда она тут взялась?

«Ах, вон оно что! Да это же росомаха. Вот каналья. Будь она неладна…», — догадался Кэлками, увидев отпечатки круглых следов, продавленных на корке снега. Хищница раздербанила шкуру, выроненную кем-то из охотников. Она была слабо привязана наверху вьюка как дополнение к грузу, однако росомаха была потревожена шумом и ушла. Но вечером она обязательно вернется сюда.

Кэлками поехал дальше. До Онирчана они добрались благополучно и даже незаметно. Речка Онирчан — правый приток Ирбыки, который вытекает из глубины горных ущелий. Онирчан Кэлками пересекать не стал, а, свернув немного вправо от дороги, провел оленей вдоль высокого берега и остановился. Место это очень даже пригодное для короткой остановки. Главное, оленям есть что поесть. И за дровами далеко ходить не надо. Свалил пару тонких сухостоин прямо возле палатки и руби себе на здоровье.

Развьючив и отпустив сначала старых оленей, Кэлками снова привязал распорку к шее Куропача. Молодой олень, забыв, что на его шее висит палка, побежал было на кормежку, но споткнулся и осел. Потом боком проволок кагындун по снегу и осторожно стал раскапывать корм, стараясь не задевать рогатульку.

«То-то же, до старости лет теперь усвоишь, для чего аркан кольцом натягивается», — подумал Кэлками.

Супруги не спеша управились с разбивкой очага. Солнце едва склонилось ближе к месту вечернего заката. Кэлками специально протоптал вниз к переезду тропинку, где из-под берега выступала наледь. Набрал ковшиком воды в обе кастрюли, наполнил чайники и принес в палатку, чтобы больше не ходить на речку.

— Дров хватит, вода есть. Сейчас сложу мунгурки, укрою все и пройдусь на лыжах вперед по дороге. Посмотрю, далеко ли ушли впереди идущие охотники, — сказал Кэлками, заканчивая пить чай.