Лора Докрилл - Широкая кость

– Обещаю.

Пытаюсь вспомнить, заставляла ли я хоть раз в жизни свое сердце биться учащенно. Конечно, бывает, что я психую, злюсь, волнуюсь, пугаюсь, но это неконтролируемые эмоции и пользы в них нет никакой. Но я никогда не заставляла себя потеть и нестись куда-то просто так, потому что я это могу. Для того чтобы успокоиться, получить удовольствие, дать выход энергии. Никогда я не утруждала ноги бегом… не слышала, как кровь колотится в висках.

Но я знаю…

Эту пулю придется словить.

И я иду наверх – искать купальник.

По-моему, у меня лучший купальник на свете. Это винтаж. Из секонд-хенда. Некоторые считают недопустимым, чтобы подержанная вещь прикасалась к твоим интимным местам. Как будто эти пластиковые наклейки на всех местах у купальников, когда вы примеряете их в магазине, лучше. Мой купальник похож на индустриальную броню, он хорош в сугубо архитектурном плане. Жемчужно-белый, в голубой горошек. Чашечки оттопыривают грудь, но сиськи не вываливаются. Талия затянута до предела и крепко держит живот, из-под которого выпирают бедра. Иногда я пытаюсь представить себе женщину, когда-то носившую этот купальник. Вероятно, в пятидесятые или шестидесятые годы. Готова поспорить, это была клевая тетка, которая носила очки для чтения в черной оправе с брюликами в уголках. Готова поспорить, фигура у нее была вроде моей, она втискивалась в прямую юбку-карандаш, а телеса так и лезли наружу из V-образного выреза открытой блузки и из разреза сзади на юбке, очаровывая весь мир. Готова поспорить, она была потрясная и носила какое-нибудь невероятное имя вроде Дикси. Или Лаки. Или Скранчи.

Единственная проблема… Я никогда не надевала свой купальник, чтобы в нем плавать. Так что это первое, что я испробую во время рекомендованных мне упражнений. Чтобы мама заткнулась. Чтобы Дав мной гордилась. Попытаюсь заняться плаванием. Так как я хочу держать себя в форме. Я хочу быть сильной. Не хочу худеть, но хочу быть здоровой.

Купальник я нахожу на дне старой пляжной сумки – в прошлом году я собиралась брать его в открытый бассейн, но несговорчивая английская погода украла у меня эту возможность. В сумке только скомканный купальник и штук пятнадцать разноцветных, как конфетти, карамелек «Фруктовый салат». Жевательные леденцы с предполагаемым вкусом фруктового салата. Я засовываю одну в рот. На вкус в точности кирпичик из «Лего». Я жую конфетку; похоже, передний зуб сейчас сам собой вытянется из десны. Я все равно проглатываю и долго-долго ощущаю кусочек «пластика», засевший у меня внутри, по идее, разлагающийся, но как бы не так. Он еще поболтается там, этот леденчик, как последний пациент в приемной.

В самом деле? Это действительно происходит сейчас? Я действительно собираюсь в этот спортзал?

В колбасу кладут всё. Глазные яблоки, копыта. Даже задний проход. Пакость. Когда-то мне рассказывали, как кто-то нашел в своей пицце дырку с волосками на ней. Вот так, свиная задница со свиной щетиной прямо на пицце.

Моя спальня выходит в сад. Я вижу собак, рыщущих, принюхиваясь, по двору. Задергиваю шторы, чтобы переодеться. Мне всегда кажется странным, когда соседи задергивают шторы в середине дня. Выглядит как-то подозрительно. Я раздеваюсь догола, чтобы примерить купальник. И мельком вижу себя в зеркало в полный рост. Шире меня никого на свете нет. Пухлая, спелая, как картошина в мундире. Или как сырая колбаса. Повсюду родинки, которые украшают меня, как шоколадные чипсы. На бедре треугольный, как горная вершина, шрамик от кончика утюга. Бедра соприкасаются, как сырые сосиски. По всей коже растяжки, серебристые шелковичные червячки, образующие узор вроде дорожной карты на кальке. Я представляю себе, что я – Невероятный Халк [8] Невероятный Халк – персонаж одноименного американского фантастического фильма, монстр-мутант. , вырывающийся из собственного тела, раздирая ткани и мышцы.

Я снимаю зеркало со стены и ложусь на пол, держа его над собой. Запрокидываю голову, руки вытянуты, плечи разведены – полный обзор с головы до пят. Хочу увидеть, как я выгляжу голой, лежа. Мои сиськи соскальзывают с обоих боков, как соус, переливающийся через края тарелки, ребра поднимаются, а живот опускается. Бедра раздаются вширь и лежат на полу толстыми лепешками. От трусиков на коже глубокие красные полосы.

Я – колбаса. Красная колбаса, скворчащая в кастрюле. Я поворачиваю зеркало – держать его теперь тяжело, но я не могу от него оторваться.

Я наклоняю его над собой в лучах солнца, пробивающихся через щель в занавесках и красящих в желтый цвет участки моего тела. Алмазные блики отражения подчеркивают мою округлость, врезаются в нее, как нож в именинный пирог. Может быть, я не колбаса. Может быть, я именинный пирог? Я откладываю зеркало в сторону, прислонив его к батарее, холодной, как холодильник. Переворачиваюсь на бок, превращаясь в полумесяц. Живот под воздействием силы тяжести сползает и растекается лужей по полу. Подбородок у меня здоровенный.

Ты не хочешь идти в спортзал, потому что, по-твоему, это сдача позиций. Ты боишься, что предаешь себя, что сдаешься. Ты каждый день ходишь с гордой, отважной миной на лице. Ты любишь свое тело, так что другим необязательно его любить, и думаешь, что спортзал остудит эту любовь. Что ты соглашаешься со всеми в том, что это просто ложь, оборонительный фронт. Что они правы. Что ты ненавидишь свое тело.

Но это неправда.

Ты любишь свое тело.

Просто хочешь, чтобы оно было сильнее. Это значит, что ты еще больше любишь свое тело, Блюбель, несмотря на широкую кость.

Вот так-то.

Девушки у стойки регистрации уже смотрят на меня.

Знаю я этот взгляд.

– Я хотела бы записаться в тренажерный зал.

Отсчитываю секунды до момента, когда они предложат мне записаться на программу снижения веса или, и того лучше, спросят, хочу ли заниматься с личным тренером. Им доставляет удовольствие сидеть и предвкушать мое преображение: как я однажды появлюсь перед ними, продемонстрирую, как с меня сваливаются джинсы, в которые может спокойно влезть еще один человек, и заведу волынку: «Возможно ли поверить, что я ТАК похудела?» А обвисшая коже будет болтаться на мне как рюкзак. И меня попросят позировать для рекламы спортзала.

Они видели миллион таких девиц, как я, – у всех хорошие намерения и большие надежды.

– Ну конечно. Вы проходили инструктаж? – Очень спортивная девица. По одежде видно, что ей нравится сердито свистеть в свисток, прохаживаясь по краю бассейна. И выпендривается – в помещении ходит в уличных кроссовках. Вторая девушка – крошечная, тоненькая, как стрелка, а на ее скулах можно делать спиральную нарезку овощей. У нее зачесанные назад гладкие волосы, собранные в конский хвост так туго, что оттягивают щеки, и мерцающий блеск для губ. Ей бы еще пластиковую бутылку ненатурально оранжевого напитка – и можно отправляться веселиться на Ибицу. Она внимательно оглядывает меня, будто, присмотрев себе платье, теперь ищет на нем изъян, лишь бы не покупать его. С головы до ног и обратно. Не может от меня оторваться. Как будто в трансе. Узкие глаза пытаются меня вместить. Зрачки как будто хотят заключить в свои границы. Мне хочется сжаться в комок, поэтому, противясь этому желанию, я слышу тоненький голосок Дав, который велит мне выпятить грудь. Самоуверенно надуться, как голубь, желающий понравиться подружке.