Эли Макнамара - Маленький цветочный магазин у моря

Я просыпаюсь в отчаянной надежде, что вообще все это было сном и Бэзил будет сидеть у моих ног, требуя угощение или прогулку.

Но нет, передо мной лежит сверток из одеяла, и чувство опустошенности и горя наваливается с новой силой.

Я осторожно выбираюсь из объятий Джейка, оставив его, крепко спящего, на диване. Рядом в кресле-качалке спит укрытая одеялом Майли. Я подхожу к французскому окну, открываю его как можно тише и выхожу на балкон.

Уже позднее утро. Вчерашний закат не обманул, суля прекрасную погоду в Сент-Феликсе. Я смотрю, замерев, на солнечные блики на воде, завороженная бесконечным и мерным рокотом моря. И никто не говорит этим волнам, что им делать: они просто живут в своем ритме, кочуя вместе с морскими обитателями в сторону горизонта.

Я стою на балконе уже несколько минут, когда за спиной у меня слышится голос:

— Ты в порядке?

Я оборачиваюсь. На пороге стоит Джейк, растрепанный, с осоловелыми глазами. Спал он, похоже, не лучше, чем я, и на его лице явственно заметна щетина.

— Ты целую вечность стоишь, глядя на море.

— Ты за мной следил?

— Ты казалась такой умиротворенной. Не хотелось тебя беспокоить.

И Джейк, одетый в то же, что и вчера — синие джинсы, мятую ковбойку с пятном от помады, — выходит на балкон и становится рядом со мной.

— Море такое удивительное, — говорю я, снова устремляя взгляд на гавань. — Нескончаемый круговорот. И оно никому не подвластно, живет себе своей жизнью.

— И правильно делает. — Рука Джейка обвивает мои плечи. — Жизнь циклична, Поппи, это бесконечная череда рождений и смертей. И порой люди или животные, которые нам дороги, покидают этот мир, чтобы дать место кому-то другому.

— О чем ты?

— Может, Бэзил покинул нас, чтобы другой пес занял свое место в чьем-то сердце и любил кого-то так же, как он любил тебя. Как ты сама заботилась о Бэзиле, когда не стало Розы. Вы были нужны друг другу.

Я чувствую, как на мои глаза наворачиваются слезы.

— Как ты хорошо это сказал.

Я только и могу, что снова обнять его, и он притягивает меня к себе.

— Кто-то говорил мне это, когда не стало Фелисити. Не скажу, чтобы это умерило боль — тут помогает только время. Но все-таки немного помогло.

Я отклоняюсь назад, в его объятиях.

— Я не хочу занимать ее место, понимаешь? — вырывается у меня. — Этого никто и никогда не сможет. Фелисити была твоей женой, матерью твоих детей. Я… Мне просто хорошо быть с тобой.

Джейк кивает.

— Знаю, я сам прошел через это. Мне долго казалось, будто я таким образом предаю память Фелисити, и это пугало. Я боялся изменить ей, боялся чувств к тебе. Да, я уже говорил тебе: ты первая, к кому я такое испытываю после ее смерти. И это страшит меня, Поппи, я не думал, что такое произойдет еще раз.

— Мне тоже страшно, Джейк, — произношу я, гладя его лицо.

— А тебе почему? Потому что я старше и у меня есть семья?

— Нет, конечно. Возраст меня не смущает, и я очень люблю Бронте и Чарли, ты же знаешь.

Джейк вопросительно смотрит на меня.

— Что же тогда?

Я делаю глубокий вдох.

— Я боюсь любить тех, кто может меня покинуть. Это больно. Это очень-очень больно.

— Знаю. — Он отводит волосы от моего лица, а ветер упорно пытается отмести их обратно. — Ты ведь говоришь о ком-то, кто тебя оставил? У всех есть потери, которые тяжело пережить, — родные, друзья, животные… — Джейк указывает на комнату, где лежит Бэзил. — Но для меня ничто не сравнится с потерей Фелисити. Я думал, моя жизнь кончена. Меня вытащили только дети и Майли. Без них я бы сорвался.

— Как я, — говорю я, глядя в его добрые карие глаза. — Я сорвалась. Вылетела из колеи, если подбирать эвфемизмы. На самом деле это выбило меня на пятнадцать лет.

У Джейка расширяются глаза.

— Так когда же ты выкарабкалась?

— Вскоре после возвращения в Сент-Феликс. — Я окидываю взглядом город и качаю головой. — В голове не укладывается. Этот городок, волшебный цветочный магазинчик и несколько прекрасных людей, в том числе и ты, помогли мне больше, чем все психологи, вместе взятые, за пятнадцать лет.

Кажется, Джейка отнюдь не шокирует моя откровенность.

— Ты же понимаешь, Поппи, — мягко произносит он, — я не могу не спросить. Что же с тобой стряслось, что понадобилось пятнадцать лет работы с психологами?

Джейк заваривает нам чай и готовит тосты.

Эмбер тоже просыпается и присоединяется к нам на кухне.

Кажется, она понимает, что что-то происходит. Едва выглянув из своей комнаты, сразу спрашивает, не хотим ли мы остаться наедине.

— Нет, Эмбер, настала пора мне все рассказать. — И я жестом приглашаю ее за стол. — Ты заслуживаешь того, чтобы знать правду.

Эмбер переводит взгляд на Джейка, и тот пожимает плечами. Тогда она подсаживается к столу, пока Джейк готовит завтрак.

И вот мы все сидим за стареньким деревянным столом Розы и ждем. Ждем моей печальной повести.

— Ну, так я готова. — И я ставлю чашку на стол.

Они оба смотрят на меня во все глаза. Я набираю побольше воздуха и начинаю.

— Вы же знаете, что в детстве я часто приезжала в Сент-Феликс на каникулы?

Они кивают.

— Я приезжала с Уиллом, моим старшим братом. Не на каждые каникулы: иногда родители увозили нас куда-нибудь еще. Но летом мы непременно садились в поезд, добирались до самой далекой станции в Корнуолле, а там нас подхватывала Роза на своем драндулете и довозила до Сент-Феликса.

Я улыбаюсь, вспомнив красную бабушкину малолитражку.

— Мы с Уиллом любили Сент-Феликс. Не надо нам было никакого другого счастья, только бы играть на берегу, или в магазинчике Розы, или в Трекарлане, где Стэн рассказывал нам истории о замке. В которые мы не верили, особенно когда подросли… — Я умолкаю, задумавшись. — Как странно вдруг понять, что некоторые из них были правдой.

Я встряхиваю головой.

— Извините, отвлеклась. Словом, как я уже сказала, мы нигде не были так счастливы, как здесь, у Розы. Мы с Уиллом ладили друг с другом лучше, чем это обычно бывает у братьев и сестер. Мы даже спорили редко. Я была намного непоседливее Уилла. А он был спокойным, прилежным, и о лучшем брате мне не приходилось мечтать. Я вечно втягивала его в переделки, а он ни разу на меня не нажаловался — такой был надежный.

И я снова умолкаю, и душой, и умом уйдя в воспоминания об Уилле.

И потом поднимаю глаза на Джейка.

— Твои дети очень похожи на нас с Уиллом в том возрасте. Чарли точь-в-точь как он, а Бронте заводная вроде меня.

— Уж мне-то можешь не рассказывать, — соглашается Джейк, и мы коротко улыбаемся друг другу.

— И вот однажды… — Я все ближе к самому тяжелому моменту истории, о котором еще никогда не говорила прежде. Этого из меня еще ни один психолог не вытягивал. — Когда мы отдыхали здесь, мне вздумалось поехать на концерт в Падстоу. Уилл туда не хотел — ему такие вещи не нравились. Но я упрашивала меня туда отвезти. Мне было всего пятнадцать, и одну меня Роза не отпустила бы, а с семнадцатилетним Уиллом — пожалуйста.