Эли Макнамара - Маленький цветочный магазин у моря

С той ночи после смерти Бэзила у нас с Джейком все отлично. Мы много времени проводим вместе, как тогда, когда я только приехала в Сент-Феликс, и это прекрасно. Но дальше этого дело не заходило и, учитывая давние откровения Джейка, вряд ли зайдет.

— Джейк хороший человек, — говорю я Стэну. — И прекрасный друг.

— Так ты счастлива? — с надеждой спрашивает Стэн.

— Конечно.

— Тогда, дорогая, я рад за тебя. Пора — нельзя бесконечно цепляться за прошлое. Потому я и принял решение. — Стэн берет меня за руку. — Поппи, тебе, наверное, и невдомек, сколько счастья приносили мне вы с Уиллом, играя в Трекарлане, когда были детьми. Это скрашивало мое одиночество и придавало жизни смысл.

Я уже готова заговорить, но Стэн останавливает меня, подняв руку.

— Нет, дай мне договорить. Я давно решил, что Трекарлан будет принадлежать вам с Уиллом. Да, — твердо произносит он, — решил, и так это записано в моем завещании. Увы, Уилла больше с нами нет, и все достается тебе, Поппи. Я хочу, чтобы ты распоряжалась Трекарланом по своему усмотрению.

— Что? Нет, Стэн, так нельзя. Трекарлан — твой дом.

— Больше нет, — говорит Стэн. — Был домом много лет назад, но теперь Трекарлану нужна новая кровь — кто-то, кто присмотрит за ним, приведет в порядок. И это ты, Поппи. Я хочу, чтобы ты продолжала то доброе дело, которым занимаешься последние месяцы.

— Но… Как же твоя настоящая семья? Бронте, Чарли? Разве не они должны его унаследовать?

— Ты точно такая же часть моей семьи, как и они, — возражает Стэн. — Если не больше. Мы с Джейком как-нибудь договоримся, чтобы у детей был доступ в замок, если они захотят. Но я всегда хотел, чтобы мой дом достался тебе, Поппи, я буду очень признателен, если ты примешь мое предложение.

Я перевожу взгляд на Трекарлан, возвышающийся над заливом. Часть счастливейших дней моей жизни прошла там, так почему бы этому не продолжаться?

— Да, — говорю я, опускаясь на песок возле Стэна. — Если ты хочешь, чтобы я приглядывала за твоим замком, так и будет.

— Я знал, Поппи, что ты скажешь «да». — Сухонькая рука обхватывает мой подбородок. — Порадовала старика.

— Ты твердо решил, Стэн? А приходской совет? Они шум не поднимут?

Стэн качает головой.

— С тех пор как эта Харрингтон ушла в отставку, они просто няшечки. У молодежи теперь так говорится?

Я киваю. Условия, на которых я не стану обращаться в полицию, Кэролайн и Джонни приняли мигом. Кэролайн убралась с поста главы приходского совета и президента Женской гильдии, ну а Джонни проследил за тем, чтобы и вторая часть сделки была выполнена безоговорочно.

— Поппи, более твердых решений я еще в жизни не принимал. Я хочу, чтобы ты наполнила Трекарлан радостью и весельем. Пусть он оживет, станет таким, каким был прежде, до того, как превратился в берлогу одинокого старика.

— Так тому и быть. — Я обнимаю его, перегнувшись через подлокотник кресла. — Даю слово.

— Ты приведешь Трекарлан в порядок, Поппи, я знаю, — уверенно произносит Стэн. — А если он даст прибыль, глядишь, и мое проживание в Кэмберли обеспечишь. Только я не хочу, чтобы ты продавала те картинки. Я же их подарил. Как я могу продавать не свое?

— Конечно, Стэн. Мне бы и в голову не пришло продавать их без твоего согласия. А может, будем выставлять их в замке? Пусть посетители любуются.

— Отличная идея! — оживляется Стэн. — Мне нравится!

Я прикидываю, не пора ли сказать Стэну о второй части условий, на которых пообещала Кэролайн и Джонни хранить молчание. Пожалуй, как-нибудь в другой раз скажу, что он может оставаться в Кэмберли сколько ему вздумается — ведь чета Харрингтон-Смайт исправно будет вносить за него плату…

Голос Стэна выводит меня из раздумий.

— У меня еще кое-что для тебя есть, Поппи. Посмотри на спинке моего кресла, там должен быть букет, предназначенный для тебя.

— Что? — Я заглядываю за спинку кресла. Там и вправду подвешен букет, обвязанный белой лентой, и я с подозрением смотрю на Стэна. — И ты туда же?

Стэн только подмигивает.

— Теперь у тебя два очаровательных букета. В этом — анютины глазки, означающие «думай обо мне», альстромерия — преданность, и они оплетены плющом, символизирующим верность. Давай, хорошая моя, прочитай открытку.

Я открываю конверт. Внутри карточка, исписанная тем же почерком. На этот раз там написано:

— Это уступ, — говорю я Стэну. — Потайная площадка на Пемгартенских утесах.

— Так чего ты ждешь? — спрашивает он. — Ступай, ступай!

— Но я же не могу тебя оставить.

— А вон Чарли с моим печеньем идет, — говорит Стэн, и верно, точно по сигналу появляется Чарли. — Теперь его очередь. А ты иди на утесы. По-моему, там есть кое-что, что сделает тебя счастливой на очень долгое время.

Я спешу к утесам, а у самой голова идет кругом от таких новостей.

Стэн отдает мне Трекарлан! Это изумительно, сказочно и в то же время немножечко страшно.

Я польщена, конечно, и счастлива безмерно. И все-таки в шоке. Что я буду делать с замком? Как превращу его в обитель радости, о которой мечтает Стэн?

— Ладно, Поппи, разберешься как-нибудь, — говорю я сама себе, осторожно спускаясь по выбитым в камне ступеням. — Трекарлан поможет, он такой.

Когда под ногами оказывается более или менее устойчивая земля уступа, я уже твердо убеждена: что бы ни произошло в дальнейшем, моя оставшаяся жизнь пройдет в Сент-Феликсе, там, где я была счастлива по-настоящему.

Как и следовало ожидать, на уступе лежит еще один букетик, обвязанный белой лентой. На этот раз из разноцветных тюльпанов.

Отложив первые два букета, я подбираю новый. Среди цветов запрятан конверт.

И я делаю так, как велит карточка. Подхожу к краю утеса и заглядываю вниз, на песчаный берег.

Там на песке кто-то нарисовал огромное сердце, а внутри его выведены слова:

П. и Дж. Были здесь.

Друзья и влюбленные

Вместе навсегда…

Как слова, обведенные сердечком, которые мы с Уиллом вырезали на конторке много лет назад.

Я все еще смотрю на песок, когда на берегу появляется человек.

Джейк.

— Значит, ты пришла? — спрашивает он, взобравшись на уступ рядом со мной. Он берет меня за руку, когда я отступаю от края.

— Это ты сделал? — Я в изумлении указываю на узкую полоску берега внизу. — Совсем как под конторкой в «Гирлянде маргариток».

— Да. Я знаю, как много это значило для тебя. И хотел показать, что ты мне дорога точно так же.