Дмитрий Валовой - Поиск (Экономическая повесть)

Поэтому нужно потерять всякое чувство меры, чтобы, осмысливая итоги семилетнего плана, утверждать (как это делают Гардт, Галлик и Тремл в «Сборнике подкомиссии конгресса США об экономике Советского Союза»), что «этот период экономического беспорядка можно в общих чертах сравнить с периодом депрессии в Соединенных Штатах в 1929 – 1940 годах. Оба эти периода сопровождались значительной неудовлетворенностью экономическим порядком, серьезными опасениями в отношении действенности существующей системы»… Именно о таком «беспорядке» мечтают капиталисты, когда предпринимают отчаянные, но безуспешные попытки планировать развитие своей экономики, предотвратить анархию производства…

Васильев остановился, оглядел знакомый зал – просторный, с высоким лепным потолком, резными белыми дверями, массивной хрустальной люстрой. Со сцены, где стояла трибуна, ему хорошо были видны все лица присутствующих.

– Подобные извращения советской действительности не новы, – более мягким голосом продолжил он. – В 1932 году американский журнал «Каррент хистори» утверждал: «Обозрение нынешнего положения дел в России ведет к заключению, что пятилетняя программа провалилась в отношении объявленных целей». Ныне этот журнал вынужден заговорить по-иному. «Быстрое развитие советской экономики» он рассматривает как следствие «десятилетий планирования, основанного на материалистической философии»… Вот видите, господин Кьюсендрагер, какую оценку планированию дает журнал, который вы вряд ли можете подозревать в симпатиях к социализму. Ваша фантазия о планировании как «носителе зла» повторяет бульварные газеты двадцатых годов. И мы в редакции были немало удивлены, когда газета опубликовала ваши псевдоновые размышления…

Кьюсендрагер молчал.

– Таким образом, уважаемые господа, подлинные мотивы реформы ничего общего не имеют с домыслами о «крахе» и «застое» в советской экономике. Необходимость реформы диктуется объективными экономическими законами. В частности, законом соответствия производственных отношений характеру производительных сил. Не люблю злоупотреблять статистикой, но одну цифру назову. Только за двадцать послевоенных лет – с 1946 по 1965 год – объем промышленного производства у нас увеличился в десять раз! Такой быстрый рост возможен только благодаря научно-техническому прогрессу, который, как вы знаете, содействует быстрому развитию специализации и кооперирования производства. А это, в свою очередь, ведет к расширению и усложнению производственных связей – как по горизонтали, так и по вертикали. В этих условиях без дальнейшего совершенствования форм и методов управления на всех уровнях экономической пирамиды не обойтись.

– А соответствует ли реформа методам, которые предлагали Маркс и Ленин? – заявила о себе Мари Верлан.

– Госпожа Верлан, корреспондент из Бельгии, – с укоризненной улыбкой, глядя на журналистку, сам представил ее Васильев участникам конференции. – В Москве она совсем недавно, и многие из вас, по-видимому, не знакомы с ней. Перед самой конференцией она вручила мне свои вопросы. Первый из них такой: «На Западе многие экономисты объясняют причины реформы отступлением от экономических методов Маркса и Ленина, которые якобы исчерпали себя и стали неэффективными. Верно ли это?» Отвечу: никакого отступления нет и быть не может!

– И даже быть не может? Почему вы так уверены и категоричны? – спросил сосед Мари.

– Да потому, уважаемый господин Корстун, что ни Маркс, ни Энгельс, ни Ленин – никто из них никогда не предсказывал конкретных методов управления хозяйством! Мало того: они были против попыток отдельных социалистов определить детали руководства коммунистическим обществом.

– Как это понимать? Нельзя ли пояснить эту мысль конкретнее? – дернулся в кресле англичанин.

Васильев достал из «дипломата» синюю папку, пошелестел листками.

– Можно и конкретнее. Ну вот хотя бы такой пример. В мае 1893 года корреспондент французской газеты «Le Figaro» попросил интервью у Энгельса. Среди других вопросов был такой: «А какую вы, немецкие социалисты, ставите себе конечную цель?» Процитирую ответ Энгельса: «… Мы сторонники постоянного , непрерывного развития , и мы не намерены диктовать человечеству какие-то окончательные законы. Заранее готовые мнения относительно деталей организации будущего общества? Вы и намека на них не найдете у нас. Мы будем уже удовлетворены, когда нам удастся передать средства производства в руки всего общества…»

– Если можно, назовите, пожалуйста, источник, – попросила мадам Верлан, делая пометки в блокноте.

– Двадцать второй том сочинений Маркса и Энгельса.

– Благодарю вас. А как насчет взглядов Ленина?

– Еще до революции Ленин писал: мы не доктринеры. Наше учение не догма, а руководство к действию… «Мы не претендуем на то, что Маркс или марксисты знают путь к социализму во всей его конкретности. Это вздор. Мы знаем направление этого пути, мы знаем, какие классовые силы ведут по нему, а конкретно, практически, это покажет лишь опыт миллионов , когда они возьмутся за дело».

Эту же мысль Ленин повторил после победы революции, на I Всероссийском съезде Советов народного хозяйства. Послушайте: «Нам нужно в самом ходе работы, испытывая те или иные учреждения, наблюдая их на опыте, проверяя их коллективным общим опытом трудящихся… строить наше экономическое здание… В таком гигантском деле мы никогда не могли бы претендовать, и ни один разумный социалист, писавший о перспективах будущего, никогда и в мыслях не имел того, чтобы мы могли по какой-то заранее данной указке сложить сразу и составить одним ударом формы организации нового общества».

– Однако же Маркс, Энгельс и Ленин оставили вам работы, в которых характеризуется коммунистическое общество, – не сдавался Корстун.

– Совершенно верно, – признал Васильев. – Классики марксизма-ленинизма оставили нам богатое наследие. Мы его изучаем и стараемся применить на практике. Они научно доказали объективную необходимость замены капитализма коммунизмом. Определили важнейшие принципы нового, более прогрессивного общества… В «Манифесте Коммунистической партии» говорится: «… Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением : уничтожение частной собственности ». Таким образом, главнейшим шагом в переходе от капитализма к социализму является превращение частной собственности на средства производства в общественную. Кстати, – Васильев извлек из папки другой листок, – если вернуться к речи Ленина на I съезде ВСНХ об организации нового общества, выдержку из которой я только что привел, то в ней говорится следующее: