Дмитрий Валовой - Поиск (Экономическая повесть)

– Точнее сказать – у вас есть реальные возможности накормить досыта всех. Но возможность и действительность – вещи разные. Все программы борьбы в США с нищетой, в том числе и «Решительная война с бедностью», объявленная в свое время президентом Джонсоном, как вы знаете, провалились с треском! У меня под рукой есть публичное признание члена консультативного комитета предпринимателей, бывшего главного экономиста торговой палаты США господина Мэдэне. Цитирую: «Становясь все богаче, Америка все меньше пользуется плодами этого богатства. Инфляция, рост налогов съедают любые реальные прибавки к доходам промышленных рабочих, национальных меньшинств. В то время как рост затрат на образование, медицинскую помощь сводит на нет любые приобретения семьи со средним доходом. Наше богатство не помешало нам скатиться на пятнадцатое место в мире по уровню грамотности и занять десятое место по детской смертности… Особенно в бедственном положении оказываются безработные…»

Вы, видимо, господин Терренс, знаете, что раньше в США был закон: если в каком-то регионе уровень безработицы достигал четырех процентов к деятельному населению, то он объявлялся бедственным и за счет федерального бюджета принимались меры по сокращению безработицы.

– А разве он отменен?

– Вам лучше это знать… Если его не отменили, тем хуже для закона. Ведь жизнь давно позабыла его. Указанный в нем рубеж солидно превышен в целом по стране. А безработица растет и растет… В начале прошлого года ваш министр труда Митчелл поклялся съесть свою шляпу, если число безработных к октябрю месяцу не уменьшится на миллион человек. Но за этот период армия незанятых возросла почти на миллион. Недавно один из ваших журналов поместил фото: сидит министр за столом, перед ним на тарелке шляпа. А подпись под снимком такая: «Приятного аппетита, господин министр!» Но, как вы понимаете, у министра труда, так же как и у царских министров и помещиков, есть что кушать, есть что пить!..

Когда я был в Сан-Франциско, мне показали знаменитый тысячетонный мост «Золотые ворота», что соединяет южный и северный берега залива. Длина его около трех километров, высота – семьдесят два метра. Очень гордятся им – и законно гордятся жители Сан-Франциско! Но этот мост держит абсолютный мировой «рекорд» по числу совершаемых здесь самоубийств. По официальным данным, с 1937 года – это время его открытия – с него бросились почти шестьсот человек. Предсмертные записки раскрывают главные причины, толкающие людей к смерти: безуспешные поиски работы, нищета…

Что же касается нашего сельского хозяйства, то должен сказать вам, господа, что на Западе давно бытует мнение, что Россия – это, мол, страна с бескрайними просторами для пашни, страна с благоприятным для земледелия климатом…

– А разве мало земли у вас?

– На одного жителя в нашей стране, так же как и в США, приходится по восемьдесят пять сотых гектара пашни. Но в Америке шестьдесят процентов земли приходится на районы с количеством осадков семьсот и более миллиметров, а у нас только один процент такой земли. Почти семьдесят процентов американской пашни расположено в зоне с продолжительностью безморозного периода свыше ста семидесяти дней, а у нас такой пашни только пятнадцать процентов. Вся территория США находится к югу от сорок восьмой параллели, а у нас в этих широтах находится только одна треть сельскохозяйственных угодий. К этому следует еще добавить: у нас центральная и северная части слишком переувлажнены, надо много тратить средств на мелиорацию. А на юге, где много солнца и где можно получать по два урожая, – напротив, не хватает воды. С учетом всех природных факторов специалисты пришли к такому выводу: в эквивалентных гектарах на одного жителя в Соединенных Штатах приходится три с половиной гектара сельхозугодий, а в Советском Союзе – только полтора.

И тем не менее голодных у нас давно уже нет. Почему? Благодаря преимуществам колхозно-совхозного строя. До революции в сельском хозяйстве было занято семьдесят процентов работавших в стране, ныне их удельный вес сократился в два раза, однако производство сельскохозяйственной продукции возросло в два и восемь десятых раза. Это позволило значительно повысить потребление на душу населения. По мясу оно возросло в полтора раза, молоку – в один и семь десятых, рыбе и овощам – в два, яйцам – почти в три, сахару – в четыре с половиной раза. И только по хлебу потребление уменьшилось на двадцать пять процентов. И эта позитивная тенденция у нас продолжается…

Васильев умолк, захлопнул папку с материалами и решительно направился к столу президиума, давая тем самым понять, что разговор окончен…

– Господин Васильев, у меня к вам вопрос не по теме конференции. Разрешите? – направился к Васильеву «наперехват» корреспондент журнала «Форчун» Милберг.

– Пожалуйста, – остановился Васильев.

– Я в Москве еще пробуду несколько дней, и мне хотелось бы побеседовать с кем-нибудь из официальных лиц. Вы не посоветуете, к кому мне обратиться с такой просьбой?

– В связи с реформой создан специальный комитет, который занимается внедрением новых методов хозяйствования. Видимо, лучше всего туда вам и обратиться…

– И еще хочу сказать вам, что вы являетесь хорошим пропагандистом и защитником своей системы.

– Это верно, – поддержали его несколько подошедших к ним корреспондентов.

– Дело, уважаемые господа, не в мастерстве, а в учении, – заметил Васильев. – У меня есть что пропагандировать и защищать.

– Так же, как и нам, – пытался парировать Милберг.

– Смотря что журнал «Форчун» защищает, интересы капиталистов, защищает их право частной собственности на средства производства, которой владеет все более и более узкий круг лиц, что, в свою очередь, умножает число наемных работников – рабочих, инженеров, служащих, ученых. Это объективно не может не обострять основное противоречие капитализма.

– А в чем оно заключается? – преследуя свою цель, спросила Мари Верлан.

– Маркс сформулировал его так: противоречие между наемным трудом и капиталом. Суть его коротко вот в чем. Интересы наемных работников и владельцев средств производства не совпадают: чем больше материальных благ и ценностей достается первым, тем меньше остается вторым. И наоборот. В эпоху свободной конкуренции, когда капитализм развивался еще по восходящей линии, спрос на рабочих превышал их предложение, за исключением экономических кризисов, в период которых возникала безработица. При империализме же, когда капитализм стал, по меткому выражению Ленина, «загнивающим, умирающим», положение резко изменилось. Безработица. Инфляция. Неостановимый рост цен на потребительские товары. Все это стало неизбежным, непреходящим. Стало все опасным, угрожающим. Есть ли предел этому?!