Дмитрий Валовой - Поиск (Экономическая повесть)

– Ну, вот теперь я вижу, что и вы с архивариусами не менее дружны, чем я, – вспомнила Ирина комплимент Васильева.

– Есть такая слабость, – признался Александр. – Иначе нельзя. В каждой старой книжке или журнальной статье находил «наводку». Так, в первом номере журнала «Проблемы статистики» за 1926 год я узнал о полемике, что развернулась вокруг учета продукции еще в двадцать третьем и двадцать четвертом годах. Оказывается, в конце 1922 года проходил Третий Всероссийский съезд статистиков, и в докладе на нем отмечалось, что в вопросах учета продукции есть несогласованность: объем продукции измеряли всяк по-своему. На эту тему в печати началась дискуссия. Многие экономисты доказывали, что валовая продукция не дает и близкого представления о положении дел в промышленности. Ссылались на то, что один и тот же вид сырья неоднократно повторяется. Любопытно, что на съезде статистиков предложили ввести новый показатель: чистую продукцию.

– Чистая продукция? А чем она отличается от вала? – поинтересовалась Ирина.

– Да это тот же вал, но без учета материальных затрат. Чем хорош этот показатель? Во-первых, тем, что устраняет повторный счет стоимости сырья и материалов и поэтому более объективно отражает реальный объем конечной продукции предприятия, отрасли. Я узнал, что в двадцатые годы и на практике пытались подойти к чистой продукции… Изучил я и зарубежный опыт. Выяснилось: в США показатель, соответствующий чистой продукции, называется «добавленная или приращенная стоимость». Он в ходу с середины прошлого века. Такой показатель встретишь и во многих европейских капиталистических странах.

– Нет, все-таки история – это вполне современная вещь, – заметила Ирина.

– Еще бы! – согласился Васильев. – Именно она подковала меня в теоретическом и методологическом отношении. Соединив историю с опытом работы на заводе и стройке, я подготовил и опубликовал в газете «Экономика и жизнь» статью «С позиций предприятия». Она, собственно, и предрешила мою дальнейшую судьбу.

– В каком смысле?

– Статью заметили. Редакция организовала на страницах газеты полемику – отклики были совсем неожиданные и разные… А я к этому времени в аспирантуре оказался не у дел… И, по сути дела, наравне со штатными работниками редакции с головой ушел в подготовку откликов читателей.

– А найти вам не удалось? – спросила Ирина.

– Кого найти?

– Вы же сказали, что пытались найти, кто и когда узаконил господство вала…

– Ах да! Я проштудировал постановления правительства и ничего подобного в них не нашел. Поэтому у меня сложилось убеждение: вал – это самозванец на экономическом престоле. Пробрался туда, как говорится, тихой сапой, а закрепить и упрочить власть ему удалось благодаря многочисленной рати отраслевых и междуведомственных инструкций, положений, указаний и прочих нормативных актов, узаконивающих и прославляющих его величество…

– Разве? – удивилась сказанному Ирина. – Ведь еще Ленин неоднократно выступал против ликвидации товарно-денежных отношений, за укрепление советских финансов и наведение строгого социалистического учета. С этой целью были приняты многие декреты и постановления. Разве все это не означает необходимость стоимостного объема производства?

– Означает. Но классики марксизма-ленинизма научно обосновали необходимость строго различать полную стоимость выпускаемой продукции, включающую все затраты по производству продукции, и вновь созданную стоимость (чистая продукция), которая образуется из зарплаты и прибыли. На базе какой из них целесообразнее определять вклад хозяйственных звеньев в создание совокупного общественного продукта? Несмотря на то что экономисты единодушно выступали за измерение динамики производства и производительности труда на базе чистой и условно чистой продукции, на практике утвердился метод исчисления этих показателей по валовой (товарной) продукции.

– Получается нечто похожее на историю отрицания политической экономии социализма, которое столь убедительно критиковал в 1925 году Скворцов-Степанов, – вставила Ирина.

– Совершенно верно, – согласился Александр. – Иначе как «полосой ослепления известной предвзятостью» такое положение не назовешь. Даже постановка вопроса о методе определения стоимостного объема производства на обсуждение у многих уважаемых ученых вызывает недоумение. Существующая практика искусственного завышения объема производства посредством многократного повтора в учете затрат прошлого труда, мягко говоря, не соответствует марксистско-ленинской теории общественного воспроизводства. При разработке своих схем Маркс сделал ряд абстракций. Чтобы избежать повторного счета прошлого труда в число этих абстракций, он включил положение, согласно которому весь постоянный капитал потребляется в течение данного года.

– В числе таких абстракций Маркс предполагал, что органическое строение капитала из года в год остается неизменным, – дополнила Ирина.

– Верно! Развивая теорию воспроизводства, Ленин в работе «По поводу так называемого вопроса о рынках» разработал схему реализации совокупного общественного продукта за четыре года в условиях научно-технического прогресса с учетом роста органического строения капитала. На этой основе он впервые сделал научное обоснование закона преимущественного роста производства средств производства. Но и в его схемах исключается повторный счет стоимости прошлого труда…

– А как понимать ваши слова «в аспирантуре не у дел»? – возвращаясь к прежнему разговору, спросила Ирина.

– Я на полгода раньше срока сдал научному руководителю профессору Сергеевой диссертацию. Но она мне посоветовала не защищаться досрочно, а идти по графику.

– Почему?

– Почему, почему, – усмехнулся Васильев. – Мне популярно объяснили, что члены ученого совета не любят «выскочек». Ученые мужи, дескать, более благосклонны к опаздывающим – такие, мол, глубже вникли в проблему. А «досрочников» часто прокатывают. О моей диссертации она отзывалась хорошо, однако на всякий случай готовила меня к провалу, даже рассказала о защите Барковской. Вы знаете Барковскую?

– Знаю.

– А историю ее защиты?

– Я слышала, что она дважды защищала докторскую, – пожала плечами Ирина.

– Не дважды, а трижды! Барковская, как член ученого совета, часто критиковала слабые диссертации. И ничего, казалось бы, в этом плохого нет. Но ведь за каждой диссертацией, кроме аспиранта, стоят научный руководитель, кафедра и, наконец, официальные оппоненты. Естественно, что относиться к Изольде Аркадьевне стали прохладно, хотя все понимали, что она талантливый ученый. Да ведь куда денешься: по ее учебнику – математической статистике – десять с лишним лет учатся в вузах, он выдержал пять изданий. И поэтому, когда она защищалась, на ученом совете в ее адрес раздавалось очень много хвалебных слов, все шло прекрасно. Но когда подсчитали голоса, оказалось – только два «за» и двое воздержались, остальные – «против». А самое интересное – на ученом совете выступили шесть его членов, которые хвалили диссертацию, шесть! Хвалили шесть, проголосовало «за» только два… Понятно, что Барковская была потрясена, начала писать везде и всюду о беспринципности совета… Через год снова вышла на защиту. Результат улучшился, но кое-кто для проформы начал ее критиковать. После этого Барковская махнула на все рукой и защитилась в другом институте.