Дмитрий Валовой - Поиск (Экономическая повесть)

– Так что же, как я понимаю, и у вас были недоброжелатели?

– Козьма Прутков верно изрек: «И устрица имеет врагов». Один Арханов чего стоит! Это заместитель заведующего кафедрой организации и управления производством в институте. Мы с ним познакомились, когда я был еще студентом-заочником, а он приезжал к нам в Закавказск с лекциями и принимать экзамены. Поначалу вроде сложились даже приятельские отношения… Но после моего выступления на ученом совете, когда он защищал докторскую, все разом изменилось.

– Почему?

– По его просьбе я прислал ему для докторской большой материал по строительству в Закавказье, но он сделал из него неправильные выводы…

– А может быть, он не смог разобраться в вашем материале? Вы не пытались с ним переговорить?

– Разобрался он прекрасно. Я говорил с ним до защиты. Именно поэтому и выступил…

– А как за Арханова голосовали?

– Два «против» и один воздержался. Сразу после его защиты Сергеева посоветовала, чтобы я больше не «вылезал» на советах. Защитишься, мол, сам – тогда пожалуйста. А пока сиди и не высовывайся. Как в воду глядела: ко дню моей защиты Арханов стал членом ученого совета.

– Интересно, а как же у вас прошло голосование?

– Еле-еле, всего один голос перевесил. А выступившие, как и принято, говорили много хорошего. Особенно красиво выступал Арханов. Вспомнил наше давнее знакомство, делал упор на то, что моя диссертация лишний раз подтверждает – в аспирантуру надо брать побольше практиков, они, дескать, люди целенаправленные. В общем, дифирамбов было много, а голосов оказалось мало. Более того, как теперь выясняется, в ВАКе против моей диссертации выступил – кто бы вы думали? – не кто иной, как Арханов, и только благодаря его «заботам» диссертация моя до сих пор не утверждена. Вот как бывает.

– М-да, извилистая у вас тропка в науку… А как вы оказались в редакции?

– Я уже говорил: моя статья в газете вызвала массу откликов и меня попросили подготовить наиболее интересные для печати. Я это делал с большим интересом, не подозревая, что дублирую работу отдела планирования. Материалам, которые я готовил, редколлегия отдавала предпочтение. Когда я защитился, в редакции ввели должность еще одного заместителя главного редактора. Предложили мне… Я, конечно, вначале удивился такому предложению – у меня нет опыта редакционной работы. «Не беспокойтесь, – сказали. – В редакционной коллегии достаточно опытных журналистов, а вот экономистов, тем более с практическим опытом, нет». Так я стал журналистом…

– Экономистом-журналистом! – уточнила Ирина.

Васильев приглашал Ирину на прогулку во всякий удобный момент. И она не отказывалась: знала, что у него приготовлен билет или в кино, или в театр, или на концерт. А чаще они, как и раньше, часами ходили по городу, выбирая наиболее интересные места старой Москвы. Незаметно перешли на «ты»…

Александр познакомил Ирину со своими друзьями, и в первую очередь с Павлом Мироновым. Павел с женой Настей и ее сестрой Ольгой постоянно были «охранниками» квартир преподавателей, уехавших на работу в загранкомандировку. В тот год они «охраняли» профессорскую трехкомнатную квартиру в одном из арбатских переулков, хозяин которой работал в Китае. Ирина любила бывать в этом гостеприимном доме: Павел подкупал ее своей добротой, искренним гостеприимством.

Вскоре Ирина знала уже всех завсегдатаев этой уютной квартиры. Андрея Егорова с женой Машей, Ваню Петрова – высокого молодого человека, застенчивость которого совсем не вязалась с его броской спортивной внешностью. Оля и Ваня были бывшими одноклассниками. Теперь Ваня учился в экономическом институте, а Оля работала медсестрой и готовилась вторично «штурмовать» Первый медицинский…

Большинство друзей Павла были экономистами, и с чего бы ни начинался разговор, он всегда приходил к тому, что их больше волновало и тревожило, – их работе. Напрасно Настя умоляла переменить тему разговора, угрожая, что, если они не перестанут превращать свои встречи в дискуссионно-экономический клуб, она разведется с Павлом. Эти шутливые реплики только оживляли атмосферу.

Пришелся по душе Ирине и Женя Лазарев. Он младше остальных, потому и относились в компании к нему ласково, чуть снисходительно. Его успехами гордились, неудачи переживали… Женя приехал в столицу из саратовской деревни. Друзья Павла всячески опекали Лазарева, в то же время порой, как они сами говорили, «эксплуатировали» его, пользовались простотой, доверчивостью и безотказностью, свойственной большинству сельских парней. В очередь за колбасой и хлебом бегал Лазарев, он же помогал Павлу в его вечных переездах с квартиры на квартиру. Все это он делал легко, с желанием и даже с радостью, всегда предлагал свою помощь. А уж когда аспиранты получали спецстипендию на литературу и по этому поводу устраивали пир горой, главным организатором, интендантом выступал, конечно, Лазарев.

Реже других приходил Илья Денисов. Он был неистощимым весельчаком, хорошо знал литературу, пробовал и сам писать. После института несколько лет работал за рубежом. В отличие от своих друзей имел несколько повышенный интерес к спиртному.

Однажды Илья с шумом ворвался в квартиру и, грохнув о стол винными бутылками, провозгласил:

– Хозяин, неси стаканы. Пить будем.

Все оторопели от столь бурного явления Денисова. У Павла пили редко, в основном по праздникам или в дни рождения… И на тебе…

– А что, собственно говоря, произошло? – поинтересовался Васильев.

– Прошу всех встать.

Все встали.

– Прошу выпить за упокой души… – скорбным голосом провозгласил Денисов. – За упокой души… Министерства совхозов.

Настя прыснула со смеху, выронила стакан, звук разбившегося стекла разрядил атмосферу.

– Тьфу ты, черт, – выругался Павел. – Разве можно так людей пугать! Мы-то невесть что подумали. Все шутишь…

– Какие шутки, – серьезно ответил Денисов, – для меня это печальное событие. Я же диссертацию пишу об эффективной деятельности Министерства совхозов. Понятно? – Однако уже не выдерживал взятого серьезного тона, и, произнося последнюю фразу, он улыбнулся: – Не хотите за упокой, пейте за здравие – я уже новую тему подобрал.

– Какую? – спросил Васильев.

– Хочу порассуждать о принципах определения себестоимости колхозной продукции.

– Тема интересная и важная, – вмешался в разговор Павел. – Но вчера был у меня в партбюро Михаил Борисович, и он дал тебе, Илья, нелестную характеристику. Он сказал, что у тебя с марксизмом не все в порядке. Ссылается именно на твой выбор новой темы диссертации. Он по-прежнему убежден, что себестоимость колхозной продукции категория антимарксистская…