Дмитрий Валовой - Поиск (Экономическая повесть)

– Как и присутствие в доме собаки, – дополнили из первого ряда.

– И пока существует данное отношение, – продолжал Васильев, не обращая внимания на реплику, – будет действовать и выражающий его закон. Отменить экономический закон невозможно, так же как нельзя избавиться от тени, не убрав предмета, который она отражает. Образно говоря, каждый экономический закон служит «тенью» какого-нибудь постоянно повторяющегося явления или процесса, в отношениях между участниками производства. Ясно это положение или показать на примере?

– Лучше на примере, – попросил мужчина средних лет, пристроившийся на приставном стуле неподалеку от стола.

– Хорошо. Все вы знаете, что при капитализме существует частная собственность на средства производства. Владельцы фабрик и заводов нанимают специалистов и рабочих, организуют выпуск той или иной продукции. Но делают они это не ради спортивного интереса, не от нечего делать, а ради получения прибавочной стоимости. Хозяин предприятия, не получающий прибавочной стоимости, разоряется как не выдержавший конкуренции. Короче говоря, без прибавочной стоимости капиталист существовать не может. Вот почему закон прибавочной стоимости Маркс назвал основным законом капитализма.

После победы социалистической революции частная собственность исчезла, а вместе с ней и эксплуатация человека человеком. Если нет эксплуатации, может ли действовать закон прибавочной стоимости, который выражал это отношение?

– Наверно, нет… – откликнулся кто-то из зала.

– Совершенно верно. Не стало отношений эксплуатации при социализме – не стало и закона прибавочной стоимости. В этой связи Маркс писал: «Если я устраняю этот наемный труд, – то, естественно, я устраняю и его законы, будь они „железные“ или мягкие, как губка».

– Простите, Александр Александрович, что перебиваю, – привстал один из журналистов, – но прошу кое-что уточнить. Законы мы отменить не можем. Это ясно! Но если они сами прекращают действовать после того, как исчезли явления, которые они отражали, то у меня возникает такой вопрос: потеряет ли силу тот или иной закон, если мы устраним хозяйственную связь, которую он выражает? Иначе говоря, убрать предмет, чтобы его тень не мешала нам загорать…

– Да, можем, – Васильеву стал нравиться все растущий интерес молодых журналистов к беседе. – Можем, но что из этого получится? Допустим, нам не по душе закон распределения по труду. Но он действует помимо нашей воли и сознания! Ведь этот закон выражает отношение, которое сложилось между людьми в процессе распределения материальных благ. Если этого отношения не будет, не станет и закона. Но вот вопрос: чем заменить это отношение? Как распределять материальные блага между людьми? По потребности? Такой возможности у нас пока еще нет. Допустим, решили платить всем поровну. Тогда вместо закона распределения по труду постепенно начнет действовать принцип равной оплаты. Кстати, в первые годы Советской власти были попытки ввести уравниловку, но жизнь ее решительно отвергнула…

– Стало быть, плохих, неугодных большинству членов общества, экономических законов не бывает. Так вас понимать? – уточнил журналист, задавший вопрос.

– Именно так, – кивнул согласно головой Васильев. – Отношения, которые выражаются законами, стихийно складывались веками: нерациональные отмирали, отбрасывались, а разумные крепли и развивались. В этой связи хочу напомнить, что экономические законы есть общие и специфические. Первые действуют при всех способах производства, а вторые лишь при одном из них. Поэтому с утверждением социалистических производственных отношений отмирают далеко не все экономические законы, а лишь те, которые выражали суть капиталистических отношений. Законы, которые выражают отношения, присущие ряду способов производства, сохраняются и при социализме. К ним относятся, например, закон пропорционального развития, закон стоимости и другие. Однако социализм рождает и новые специфические законы, которые объективно выражают те отношения, которые складываются, развиваются и совершенствуются в практике социалистического производства и распределения материальных благ. Давайте рассмотрим некоторые из них…

– Если я не ошибаюсь, в вашей газете была большая статья против основного закона? – спросил пожилой мужчина.

– Верно. Такая статья была у нас. Правда, я тогда еще не работал в газете. Но знаю, что в редакцию поступило много статей и писем ученых несогласных с автором, и редакция поместила статью, в которой высказано несогласие с отрицанием основного закона. В каждом способе производства основной закон выражает сущность, цель данного способа производства. Целью социализма является наиболее полное удовлетворение непрерывно растущих потребностей трудящихся.

Итак, начнем с общего закона – закона пропорционального развития. Он действует и при капитализме. Закон предполагает соблюдение определенных пропорций в экономике. Если в стране намечено выпустить, допустим, миллион автомобилей, то для этого надо произвести и соответствующее количество металла, резины и прочих материалов…

– Простите, Александр Александрович, но, как мы знаем, при капитализме существует анархия производства. Разве можно в этом случае вести речь о пропорциональном развитии экономики?

У Михаила Карасева, казалось, был заготовлен вопрос на каждое положение выступающего.

– Действие закона и его использование не одно и то же, – отхлебнув глоток воды из стакана, продолжил Васильев. – Ведь раньше, как я вам уже сказал, мы не считались с объективными законами. Но от этого они не переставали действовать. Действуют эти законы и при капитализме и при социализме помимо воли и сознания людей. Но на практике применяются по-разному. Есть две формы реализации законов – стихийная и сознательная. Но люди не могут произвольно выбирать ту или иную форму; она зависит от господствующих в обществе производственных отношений.

При частной собственности на средства производства отношения между людьми складываются стихийно. Каждый фермер, владелец мастерской, завода и корпорации, будучи полновластным хозяином, сам решает, какие изделия и сколько выпускать. Отсюда начинается анархия, здесь берет начало конкуренция. Никакой возможности для сознательного использования законов – даже если они и познаны – там нет. Они проявляются стихийно. Фридрих Энгельс отмечал, что знание экономических законов само по себе не может спасти капиталиста от убытков и банкротства, а рабочего – от безработицы и нищеты.

– Сказано в прошлом веке, а как современно звучит!.. – заметил негромко Савельев.

– У классиков всегда много современного, – согласился Васильев. – Вот посмотрите, что дальше пишет Энгельс: «Одного только познания… недостаточно для того, чтобы подчинить общественные силы господству общества. Для этого необходимо прежде всего общественное действие». Энгельс так и подчеркивает: действие! А частная собственность и планомерное действие в масштабах всего общества, как вы понимаете, абсолютно несовместимы. Планомерное действие людей в рамках отдельных предприятий и фирм сталкивается с анархией, господствующей в западном обществе в целом.