Геннадий Руденко - Чабанка

Какие же пустяковые другие страхи по отношению к этому, последнему.

Простите, пауза…

Забыл я об одном важном военном эпизоде рассказать. Как-то ещё в самом начале службы вечером все деды были не в себе, кто бухой, а кто обкуренный до одури.

— Салабоны, сегодня, блядь, большой праздник называется он «Сто дней до приказа». Через сто дней выйдет приказ Министра обороны СССР и тогда вы станете молодыми, молодые станут черпаками, черпаки дедами, а мы, дедушки Советской Армии станем дембелями, то есть гражданскими лицами, случайно оказавшимися в армии. Отныне любой дедушка имеет право остановить салабона и спросить, а сколько осталось дней до приказа? И пиздец тому, кто не знает правильного ответа! На сколько дней салабон ошибется, столько ударов пряжкой по жопе получит.

— Салабоны, сколько дней до приказа?!

— Сто!!!

— Отбой! Время пошло! — улеглись.

— Салабоны, день прошел!

— Дембель стал на день короче, спи солдат, спокойной ночи… — хором, уже автоматически декламируем мы стишок до конца. Затем тишина. И вдруг:

— Салабоны, сколько дней до приказа?!

— Сто!

— Че-его?!! Подъем, суки! Подъем всем!

Мы повскакивали.

— Сколько дней до приказа?

— Сто!

— Мы же вам уже сказали, что день прошел!

— Девяносто девять!

— Поздно! Кругом! Наклониться! — все салабоны, под смех дедов и под свой собственный, получают по одному удару на орган приседания.

— Отбой!

— Деды, день прошел! — одинокий хрипловатый фальцет Алика Блувштейна.

Мы обомлели, откуда у тщедушного Алика такая наглость?

— Ну и хуй с ним! — со смехом ответил стройный хор дедов. Ясно, что это была заготовленная акция. В ту ночь казарма еще долго не спала, блюла традиции — в основном злоупотребляла алкогольными напитками кустарного производства.

К преддембельским традициям относился сантиметр. Простой портняжный сантиметр, который закройщики носят на плечах, а иногда и используют по назначению. Каждый уважающий себя дед покупал такой предмет и каждый вечер отрезал по сантиметру. Поэтому деды четко знали, сколько дней до приказа.

УНР начинало строительство нового дома, к нам пошли вагоны. Если раньше мы грузили плиты с площадки на машины, то теперь мы, разгружали вагоны на площадку. Работа была посложнее и поопасней. Плиты в вагоне были связаны толстой проволокой-катанкой, мы подставляли обрезок рельса и перебивали проволоку при помощи зубила и кувалды. Заточки зубила хватало на два, три вагона, а там маши кувалдой сколько влезет — только зазубрены оставляешь. Каждый из нас неоднократно промахивался или, вернее, попадал, но по собственным пальцам.

Когда кран плиту сдергивает с платформы, хочешь не хочешь, а спрыгнешь авансом. Если платформа стоит на высокой насыпи, а кругом в кюветах обломки бетона, торчит арматура, то простейшая операция «слез-залез» представляет собой маленький цирковой акробатический этюд. А если что-то пришло внутри полувагона, то в любом случае, после того, как застропил плиту, надо вылезть на борт и командовать оттуда. За день могли набегаться до мушек в глазах, еда то калорийностью не отличалась, если вообще была.

Но бригадир наш приободрился и стал больше времени проводить на площадке. Он четко следил, чтобы все деревянные прокладки, которыми были проложены плиты на вагонах, были собраны в конце рабочего дня и спрятаны в большой цистерне, которая валялась между путей. Порой это была настоящая деловая древесина, не только кругляк, но и ровненький брус, в худшем случае шалевка. Однажды, когда цистерна была уже наполовину полной, к нам приехали «купцы», Алик с ними пошептался, они подогнали «крокодил», длинномерный бортовой грузовик, мы погрузили в кузов эту неучтенку, «купцы» уехали, оставив нам несколько булькающих коричневых бумажных пакетов. Мы принесли все это в вагончик, но без приказа бригадира ничего не открывали. Наконец появился довольный Алик:

— Гулять вечером будем, а сейчас пошли похаваем на ДСК [60] ДСК — домостроительный комбинат .

— Ура, пацаны, живем! — наш армейский обед в горло не лез, Вовка никогда не вымывал наши котелки, еда воняла и в самой солдатской столовой, но после термоса несло, как из канализации.

Мы пошли в столовую на соседний завод. Борщ, котлеты, компот…! Мечта Ниро Вульфа [61] Ниро Вульф — великий гурман, герой произведений Рекса Стаута !

Закончив работу к четырем, мы собрались в вагончике. Приказ был дан! В кульках оказалась копченая колбаса типа «одесская», хлеб, огромные помидоры, бутылка самогонки и три бутылки бормотухи сорта «портюша обыкновенная». Подзабытый вкус портвейна радовал обнищавший организм. Через полчаса все были во хмелю, было радостно и шумно.

— Так, пацаны, вот каждому по троячку, — Алик раздал каждому по три рубля.

— Спасибо! — не ожидали такой щедрости.

— Сейчас приедет дядя Яша, вы все шарашьте в часть, Руденко, а ты останься, нам с тобой еще на задание.

— Какое задание?

— Потом увидишь, а вы не спалитесь там в части, черти, короче, сегодня Монгол дежурным по батальону.

Через час мы с Аликом поехали на поселок Котовского, наша цель — женское общежитие какого-то завода. У нас с собой была бутылка вина, но мы ее выпили еще перед общежитием. Помню, мы куда-то ломились — нас не пускали, мы орали — нас не слышали, Алик кого-то искал — не находил. К моей радости его пыл быстро угас и мы уехали в часть. Пройти через КПП в нашем состоянии было бы полным безумием, Алик показал, в каком месте надо перелезть через забор, чтобы оказаться на крыше пристройки между нашей ротой и забором. Мы перелезли и легли на крыше, над нами звездное небо и зычный голос Монгола, проводящего вечернюю проверку на аллее:

— …Руденко!

— На Кулиндорово, — голос Войновского.

— Какого хуя он делает на Кулиндорово ночью?

— Сегодня много вагонов пришло, они с бригадиром остались плиты складировать. Сейчас, наверное, уже в дороге.

— Так я вам и поверил, пиздоболы! Плиты они вдвоем складируют… Савун!

— Я!

Кажись пронесло, молодцы пацаны, прикрыли нас.

Мы лежали, подложив руки под голову, смотрели на звездное небо.

— Если бы ты знал, как домой хочется, — шепчет Алик, как родному.

— А чего тебе? Всего-то пару месяцев осталось.

— Ну, не пару… Знаешь, в армии говорят «дембель в мае проебали, дембель будет в декабре». У нас же стройбат, отпустят только в декабре, ну в самом лучшем случае, в конце ноября, если по аккорду.

— Так ты же дедушка уже, чем не жизнь? А скоро, после приказа, вообще дембелем будешь, почти гражданский человек.

— Гражданский… — протягивает Алик, — пока ты в форме, всегда можешь в дэбэ загреметь.