Геннадий Руденко - Чабанка

Часть жила без командования. Вместо Алданова прислали нового командира штаба, но долго тот на должности не удержался, за пьянку изгнали командиром третьей роты. Комбата так и не было, в его отсутствие разводом батальона командовал майор Кривченко.

Однажды утром мы стояли на продуваемом со всех сторон плацу, ждали разводящего, мокрый снег пропитывал наши бушлаты, ледяной ветер пробирал до последней косточки. Замполит части появился не в духе, махнул не по уставному рукой разводящему и стал долго что-то обсуждать со стоящими в центре плаца офицерами. Наконец прозвучала команда:

— Батальон, смирно!

— Отставить.

— Вольно, батальон.

— У нас ЧП, военные. Вчера рядовой Аграномов, находясь в самоволке стал виновником ДТП, попросту говоря аварии, цинично избил потерпевшего и с места происшествия скрылся. Военный строитель Аграномов!

— Я!

— Выйти из строя!

Маленький Гена Аграномов насилу протолкался с конца колоны.

— Товарищ майор, военный строитель рядовой Аграномов…

— Виноват?

— Виноват, товарищ майор.

— Дело мы вынуждены передать в прокуратуру. Руденко, Вилков, срочно провести комсомольское собрание, комсомолец не может сидеть на скамье подсудимых, из комсомола исключить.

Генка хотел что-то сказать, но Кривченко перебил его командой:

— Стать в строй!

Вот так незадача! Жаль Геныча! Хороший он парень. Все, и тот же замполит, хорошо к нему относились. Одно только во всем этом меня беспокоило по-особенному, одну неувязочку я видел, даже не видел, а предчувствовал. Вместо того, чтобы вести бригаду на хоздвор, где нас ждала машина, я рванул в роту кое-что проверить. Проверил. В моей голове начал созревать план, как попытаться спасти Геныча. Успев с ним повидаться, я попросил его не трепаться до нормального разговора со мной вечером, ни на чьи вопросы не отвечать. На Кулиндорово в этот день мы постарались не задерживаться.

— Генка, смотри, план у меня такой… — вечером я рассказал Аграномову о своей идее, план базировался на абсолютной тайне, об этом никто не должен был знать. — Как ты понимаешь, гарантий никаких, но попробовать стоит. А теперь рассказывай, как там у тебя это все произошло.

— Короче, чё там рассказывать? Он со второстепенной ехал, мне дорогу не уступил, думал, наверное, что, типа, проскочит, мудак. — Генка, как на зарядке, широко размахивал руками, — Не проскочил, бля. Я с машины выпрыгнул, посмотрел — у меня ничего. Так, царапина небольшая, мне по хер. А этот сохатый на меня с кулаками. Я ж маленький, я ему под дых раз дал, он скрючился, ну я ему в рог тогда закатал для верности. Он упал, а я, типа, обиделся, сел в машину, ну и уехал нах.

— Тебя что пальцем делали? Обиделся. Ты же знаешь, что нельзя покидать место ДТП, твой же номер по любому срисовать должен был этот твой, сохатый.

— Ну, во-первых надеялся я, дурак, что не запомнил он номер мой. А во-вторых, понимаешь Геша, пивка я накатил на Котовского. Ты ж знаешь, гаишники бы унюхали, права бы забрали, а куда я без баранки?

— Ага, а теперь ты с большой баранкой, но в дисбате.

— Так я и там шоферить буду. Хотя, конечно, не хотелось бы… бздошно. Короче, помоги, тезка, век не забуду.

— Да ладно тебе «не забуду», не канючь. Будем пробовать, сказал. О «пивке» забудь и не вспоминай, не пойман — не вор. Давай думать, почему ты с места ДТП сдернул. Это у тебя самое слабое место… после головы, растуды твою в качель!

— Так, может, я в сильном волнении, типа, пребывал?

— Ага, умный? Не, аффект здесь не канает. Слушай, а в той машине еще кто-нибудь был?

— Кажись был. Не разглядел, не до того было, как понимаешь.

— Вспоминай.

— На заднем сидении кто-то сидел. Точно! Я, когда с места трогал, в зеркало посмотрел, задние двери распахнулись и оттуда вышел кто-то.

— Тогда так — говори, что ты оборонялся, а когда увидел, что дверь распахнулась и кто-то ещё вышел, ты испугался и дал дёру.

— Врубился! Лады.

— А самоволка?

— Да, ну нах, Монгол прикроет, я договорюсь.

— Ну ладно, давай. Конечно, всё вилами по воде… но будем пытаться.

Кого мог, я перед собранием предупредил. По крайней мере, мои ребята из УПТК знали, какой результат нам нужен. На собрании были все, не было замполита части, но присутствовал Балакалов. Судьба Геныча Агрономова волновала многих — хороший он был парень, безотказный, добрый и простой, как грунтовка в чистом поле. В этом то я и видел главную угрозу своему плану.

Вечером рота стала горой на защиту «подсудимого», а особенно после его покаянного рассказа, со слезой. Кого я успел предупредить, кто мне доверял, клеймили позором Гену и требовали необходимый строгий выговор с занесением в учетную карточку. Остальные смотрели на нас с ненавистью, трясли губой и соглашались только на выговор без занесения, и то в самом крайнем случае, а лучше вообще — оправдать подчистую. Но оправдание комсомольского собрания роты не могло спасти Генку от трибунала. Тут многое зависело от позиции командования части, а оно в лице замполита, либерализм не поощряло. Кривченко был нормальный мужик, но для него факт преступления был налицо, а следовательно и наказание быть д о лжно. Если сейчас оправдать Аграномова, замполит однозначно дело передаст в трибунал, а там — на полную катушку.

Шумным получилось собрание. Когда принимали решение, Геныч, как только мог, подавал сигналы тем, кто был за него горой, мол «соглашайтесь, идиоты, братаны мои, земели, не дурите, Христа ради». Многие растерялись от недвусмысленных подмигиваний и нам удалось таки протянуть с минимальным перевесом строгача с занесением. Половина дела была сделана.

— Ты, чё задумал, Геша? — мы шли с Балакаловым к замполиту докладываться.

— А вы сами то, как к нему относитесь, товарищ прапорщик? — по-одесски, вопросом на вопрос ответил я.

— Нормальный он парень. Добрый, но глупый. И случай этот от глупости его.

— А стоит ли такая глупость дисбата?

— Нет, конечно. У нас и не такие преступления покрываются, лишь бы шума не было, все за свои звёзды и должности держатся. Ты же в курсах уже, только то, что за забор части вылезло и прикрыть его нечем, предается огласке и суду. А здесь такой случай, по нашим меркам мелкий, но спрятать его сложно, понимаешь. Избил, убежал…

— Но командование то в силах не пустить дело в трибунал?

— Наверное. Не знаю.

— Ну так и поддержите меня сейчас, — мы пришли в штаб.

— Товарищ майор, разрешите доложить?

— Не выебывайся. Садитесь, рассказывайте.

— Не дала рота исключить Аграномова из комсомола…

— Что?!!

— Дело-то как было… — я изложил замполиту нашу версию случившегося.

— Ну и что? Все равно виноват. Преступление совершил? Совершил. Наказание должен понести? Должен. Если мы это дело спустим на тормозах, кто батальоном управлять сможет? Ты? Или ты?