Дмитрий Пригов - Места

ИВАН 1 Открыли?

ИВАН 2 Открыли?

ИВАН 3 Открыли?

ИВАН 1 Одиннадцать?

ИВАН 2 Одиннадцать?

ИВАН 3 Одиннадцать?

1 спортсмен Не открыли.

ИВАН 1 Не открыли?

ИВАН 2 Не открыли?

ИВАН 3 Не открыли.

1 спортсмен Ну и погодка!

ИВАН 1 Ну и погодка!

ИВАН 2 Ну и погодка?

ИВАН 3 Ну и погодка.

1 спортсмен Вас трое?

ИВАН 1 Нас трое.

ИВАН 2 Нас трое.

ИВАН 3 Нас трое.

1 спортсмен Значит, мне искать двоих?

ИВАН 1 Значит, тебе искать двоих.

ИВАН 2 Значит, тебе искать двоих.

ИВАН 3 Значит, тебе искать двоих.

1 спортсмен А почему им водку давали?

ИВАН 1 Им водку давали?

ИВАН 2 Им водку давали.

ИВАН 3 Им водку давали?

1 спортсмен Почему в их снах водку давали, а в твоем не давали?

ИВАН 1 В моем водку не давали?

ИВАН 2 А в моем водку давали?

ИВАН 3 А в моем водку давали.

1 спортсмен Поди, проверь.

ИВАН 1 Пойти проверить?

ИВАН 2 Пойди, проверь.

ИВАН 3 Пойди, проверь.

(Иван 2, Иван 3 и 1 спортсмен ложатся и тут же засыпают. Свет снова притухает, снова слышна чарующая музыка из «Лебединого озера» Петра Ильича Чайковского. Снова под музыку отворяется задник, и снова видим залитые светом 3 сна с тремя поблескивающими поллитрами на прежних местах. Зрелище великолепное! Снова появляются 2 и 3 спортсмены. Они бегут прежним манером. Они подбегают к поллитрам и в прежнем же порядке проделывают свой маневр с собственными поллитрами и с поллитром из сна Ивана 1. Появляется Иван 1.

Он бежит заметно медленнее спортсменов. Одежда, серая и тяжелая, сковывает его нечеловеческие усилия. Он подбегает к центру своего сна и с неприятным удивлением обнаруживает отсутствие бутылки. Поначалу он не верит. Не хочет верить. Но замечая довольных спортсменов, уверяется в истинности своих подозрений. Музыка стихает.)

ИВАН 1 Это водка?

2 спортсмен Это водка.

3 спортсмен Это водка.

ИВАН 1 Ну и погодка!

2 спортсмен Ну и погодка?

3 спортсмен Ну и погодка.

ИВАН 1 Дай немного.

2 спортсмен Дать немного?

3 спортсмен Дать немного?

ИВАН 1 Дай немного.

2 спортсмен Как же я из сна Ивана 2 дам тебе в сон Ивана 1?

3 спортсмен Как же я из сна Ивана 3 дам тебе в сон Ивана 1?

ИВАН 1 Вкусно?

2 спортсмен Вкусно.

3 спортсмен Вкусно.

ИВАН 1 Столичная?

2 спортсмен Столичная.

3 спортсмен Столичная.

ИВАН 1 Хорошо пошла?

2 спортсмен Хорошо пошла.

3 спортсмен Хорошо пошла.

ИВАН 1 Ну и погодка!

2 спортсмен Ну и погодка?

3 спортсмен Ну и погодка.

ИВАН 1 Значит, водка?

2 спортсмен Значит, водка.

3 спортсмен Значит, водка.

ИВАН 1 Значит, столичная?

2 спортсмен Значит, столичная.

3 спортсмен Значит, столичная.

ИВАН 1 За четыре двенадцать?

2 спортсмен За четыре двенадцать.

3 спортсмен За четыре двенадцать.

2 спортсмен Ну, пока.

3 спортсмен Ну, пока.

ИВАН 1 Ну, пока?

(Снова притухает свет и затягивается задник, унося с собой сны. Опять на короткое время возникает пленительная музыка из «Лебединого озера» Петра Ильича Чайковского. В тишине и полутьме она кажется еще пленительнее. По-прежнему спят 2 и 3 Иваны и ангелоподобный 1 спортсмен. Начинает прирастать свет и стихать музыка.

Да, я хотел вам рассказать одну историю. Вот она мне припоминается. Крым, лето, Судак. Кто из вас не знает Крыма? Судак. На заднике изображены горы. С гор сыпятся красные, а по узкой полоске берега бегает толпа безоружных офицеров. Если взглянуть сверху, то — бегают, бегают, бегают. И среди них старый такой генерал Квашнин-Самарин. Лет ему 80. Он тоже бегает, а, вернее, топчется на месте, так как пока он успевает повернуться, чтобы бежать за всеми в одну сторону, все уже бегут в другую, только он повернется бежать в другую сторону, все уже бегут в третью. Рядом с ним находится его сын, молодой офицер. Лицо у него белое, напряженное, и он стоит не по случайности, а вполне сознательно и даже как-то вызывающе и вместе с тем истерично. Он говорит: «Папа, не суетитесь. Папа, не суетитесь». Но старый генерал вряд ли что-либо слышит. И если взглянуть на это сверху, то — беготня, беготня, беготня. Так и смотрят на это с гор красные. Тут же и второй сын генерала, совсем молоденький, он бегает вместе с толпой, и только пробегая мимо отца, успевает что-то прокричать ему. разобрать можно только: «Папа! Папа!» И вдруг, прямо по Эйнштейну, появляется на море прекрасный белый, даже не белый, а ослепительный крейсер. Включаются все юпитеры. Корабль плывет, плывет прямо лоэнгриновским лебедем. Он останавливается. Все на берегу замирают, и только старый генерал Квашнин-Самарин никак не может заметить крейсер и продолжает делать короткие шажки то вправо, то влево. А если взглянуть на это сверху… Корабль этот совсем не сказка, а отчаливает от него к берегу шлюпка, и, как крылышки, поблескивают веселки. Шлюпка подходит, и на берег выпрыгивают шесть англичан-матросов и один черноволосый и светлоглазый, как Юджин О’Тул, ирландец-офицер. Все бросаются к нему, и впереди всех молодой генеральчонок, единственный владеющий английским. Но матросы и ирландец, не замечая никого, торжественно и безмолвно, как мертвецы, направляются к селению. Все бегут за ними вслед, то обгоняя их, то снова отставая, то заглядывая им в лица, то утыкаясь в их спины. И только старший сын Квашнина-Самарина стоит белый и шевелит губами: «Папа, не суетитесь. Папа, не суетитесь».

Если взглянуть на все это с корабля, то — бегут, бегут, бегут. Вскорости посередке между двумя рядами матросов и с ирландцем впереди появляется молодая неизвестная женщина. Матросы несут какие-то вещи, и ирландец шагает легко и твердо. Они все движутся так отрешенно и в то же время празднично, словно ведут на гильотину Марию-Антуанетту. Молоденький сын генерала все вьется около ирландца, а остальные, уже почти утомленные собственным вниманием, переводят глаза с генеральчонка на ирландца. Матросы сажают женщину в шлюпку, садятся сами, входит ирландец, и в этот самый момент, когда они собираются отчалить, старший сын Квашнина-Самарина с тем же бледным и напряженным лицом неожиданно скачком впрыгивает в шлюпку. Матросы откладывают весла, поднимаются и выбрасывают сына в воду. И вот он поднимается, весь смятый и мокрый, и, не оборачиваясь, бредет к берегу, смотря прямо в глаза всем, находящимся на берегу. А находящиеся на берегу, не замечая уже ни крейсера, ни шлюпки, пятятся от русского офицера, как от чудища какого. А если взглянуть на все это сверху, то — ужас, ужас, ужас.

Свет начинает притухать. Из правой кулисы появляется Иван 1, он даже не появляется, а бежит и кричит: «А-а-а-а-а-а-а-а!» Он приговаривает что-то на бегу, слышны нецензурные и матерные выражения. Он подбегает к спящим. Те вскакивают, словно и не спали. Так бывает, когда ждешь чего-то особенного, неожиданного.)