Элиф Батуман - Идиот [litres]

– Я спал здесь, когда учился в последнем классе, – сказал Иван. – Теперь тут спит младшенькая. В этот мой приезд она сказала, что уступает мне старую комнату. Разумеется, я пытался возражать, но, как выяснилось, она очень любит спать на диване! Хотя отцу это не нравится. Его раздражает, когда с утра в гостиной спят, а он собирается на работу.

С лестницы высунулась голова Эдит.

– Извините, но я нашла только маленькое белье! – сказала она, забираясь в комнату. Она принялась вытряхивать подушки из наволочек. Квадратные подушки были, по меньшей мере, вдвое крупнее самых огромных подушек из всех, что мне доводилось видеть на кроватях.

– Пойдем, покажу ванную, – сказал Иван. Я пошла за ним вниз по лестнице до кухни, а потом – по другой лестнице до красностенной площадки между пролетами. Туалет и ванная оказались раздельными.

– С той стороны спят родители, – предупредил Иван. – Постарайся сильно не шуметь.

Я кивнула.

– Пойду пообщаюсь с сестрой. А ты, наверное, хочешь спать.

– Хочу.

– Разбужу тебя утром.

– Ладно, – ответила я. – Спасибо.

– Спокойной ночи, – сказал он.

– Спокойной ночи.

Когда я вышла из уборной, Иван с Эдит сидели в темной кухне, и нам пришлось еще раз пожелать друг другу доброй ночи. Эдит спросила, не хочу ли я принять ванну. Я ответила, что могу подождать до утра.

– Но тебе станет лучше уже сейчас , – сказала Эдит.

– Да, прими душ, – сказал Иван. – У тебя был длинный день.

Денек выдался не только длинным, но и полным дурных запахов. Я поднялась к себе, взяла шампунь и смену белья, а потом спустилась назад в ванную. Ванная напомнила мне Турцию – душ на гибком шланге, пластиковая табуретка, лимонный шампунь «Фа», отсутствие занавески. Из окошка под потолком дуло. Из горячего крана текла еле теплая вода. Чтобы раздеться, мне потребовались некоторые усилия. В зеркало я не смотрела.

В страхе набрызгать на пол или произвести шум я ограничивала себя в движениях, насколько могла. Абрикосовым детским шампунем, который мы со Светланой купили по акции в «Монопри», я дважды вымыла голову. Вода стала совсем холодной. От меня по-прежнему пахло барбекю. Я вымыла голову третий раз – холодной водой, и запах наконец исчез.

В кухне было темно и тихо, словно она пустовала уже много лет.

Между делом я огляделась в мансарде. На полу обнаружилась девичья блузка с короткими рукавами, а на длинном деревянном столе под окном стоял телескоп. Я хотела было в него посмотреть, но смутилась – возникло ощущение, будто лезу в чужой шкафчик с лекарствами. Шкафчик Бога. Да и что изменится, разгляди я пару звезд?

Я никак не могла приноровиться к огромным размерам кровати и подушек. Интересно, что если бы Эдит не сменила наволочки? Это сделал бы Иван? Или он просто вручил бы мне чистые наволочки? Или их бы вообще никто не стал менять?

Простыню не меняли, и в постели нашлось много чего. С ходу я обнаружила там носок, часы и талон парижского метро. Постепенно проявились и другие предметы – карандаш, еще талон метро, два желтых билета на парижскую электричку и книжка «Летс гоу: Таиланд» с закладкой на главе «Бангкок: где остановиться». Я погасила лампочку, и в комнате остался лишь свет огней с дальних холмов за окном.

Мать Ивана была вылитая Эдит. Поначалу я поразилась, насколько молодо она выглядит, но потом поняла, что хоть Иван и старше меня, мы, по большому счету, всё равно ровесники, и наши матери тоже запросто могут быть ровесницами. Я познакомилась с Илоной, самой младшей сестрой, которая носила выцветшее летнее платье по щиколотку. – Илона, – серьезным голосом произнесла она, когда мы жали друг другу руки. Она совсем не улыбалась, а лишь смотрела мне прямо в глаза – открыто и глубокомысленно. Иванова мать отметила, насколько, мол, это прекрасно, что у меня есть возможность со всеми познакомиться. Она добавила, что отсутствуют лишь две сестры: одна сейчас в трансильванском фольклорном лагере, а старшая – в пештской больнице с отцом своего парня.

– Боюсь, он умирает, – сказала мать, имея в виду отца парня. – Но ты ведь вернешься – тогда и познакомишься с остальными.

Иван спустил вниз чемодан. Я представила, как всю оставшуюся жизнь, до конца наших дней, Иван таскает мой чемодан в старую машину своей матери и обратно – и всё из-за меня. Прежде чем отправиться на квартиру бабушки Питера, мы должны были подбросить Эдит до электрички. Пока она собиралась, Иван решил показать мне сад. Снова прошел дождь, и земля под ногами пружинила. Мы шли под плодовыми деревьями, среди арбузных зачатков и выгоревших июньских роз. Иван научил, как по-венгерски будет «черешня» и «вишня», поинтересовался, различаются ли они в турецком [56] В английском cherry – это и черешня, и вишня; чтобы подчеркнуть разницу, требуются дополнительные слова. , и спросил, что я больше люблю. Я предпочитала черешню, но такой ответ выглядел бы по-детски.

– А ты сам что больше любишь – вишни? – спросила я.

– Да, вишня куда интереснее. У черешни не настолько отчетливый вкус. Она сейчас как раз созрела, – он сорвал две темные, почти черные черешни, и одну протянул мне.

В облицованном пластиком пруду было полно жирных, лоснящихся оранжевых карпов с просвечивающими плавниками, с круглыми ртами, которые постоянно открывались и закрывались. Они всё время испытывали нужду.

– Какие прекрасные, – сказала я.

– Тот еще геморрой, – ответил Иван. Зимой карпов нужно вылавливать и перемещать под крышу. Он указал на их зимнее пристанище за пыльным окном времянки.

Вышла Эдит – длинная юбка и ботинки, словно лето уже прошло и наступила осень, пора важных дел.

В квартире Питеровой бабушки Шерил по-прежнему сидела под роялем, а Андреа обучала присутствующих, как говорить «пожалуйста» по-венгерски.

– Значит, тебя оставили на улице? – спросил Питер.

– Вахтер не хотел давать ключи, – сказал Иван.

– Почему ты не сказала соседке, что вернешься поздно? – снова спросил Питер. – Она бы оставила ключ внизу.

– Я не знала, кто моя соседка, – ответила я.

– Твоя соседка – Дон .

– Привет! – расплылась в улыбке пухлая рыжая девушка в футболке с надписью «Не греши словоблудием».

– Привет! – откликнулась я.

– Могла меня спросить, – сказал Питер.

– Я не подумала. Извини.

– Не надо извиняться, – вмешался Иван. – У вахтера наверняка был запасной ключ, он просто не желал войти в положение. Наверняка ждал от нас взятку.

– Ты сказал ему, что вы – от Андреа ? – спросил Питер у Ивана.

– Я назвал ему твое имя.

– Но я же говорил тебе, что комнаты забронированы на имя Андреа .

– Нет, не припоминаю.