Алексей Кобленц - Полное лукошко звезд

Чье-нибудь личное мнение вполне может оказаться ошибочным. Ха! А общественное? Что — не может? Да сколько угодно! При задаче не поддаваться ошибкам общественного мнения следует выработать индивидуальное мышление, вооружась опытом, логикой, рассудком. Я, к примеру, замечательно обхожусь безо всяких этих самых пресловутых «сказали», «передали», «слыхали», «говорят», и прочее… Говорят, что кур доят… А пошли — и сисек не нашли!

Лучше уж редко, но метко, чем часто и безучастно!

Раньше, когда-то, давно… я не ощущал своей благодарности родившим меня, воспитывающим, обучающим меня всему нужному и полезному, чему я в конце-то концов научился, что и помогло мне впоследствии видеть, чувствовать, делать, зарабатывать на хлеб свой насущный… Вот эта вот благодарность очень долго блуждала во мне и не языком, ни какими-то ни было смысловыми квинтэссенциями не выражалась. Никак. И вот пришел противовес! Как я благодарен сейчас паршивым людям! По выпячивающимся из них дурным делам, словам и поверхностным мыслям мне сейчас так удобно ориентироваться, дабы никогда и ни за что не совершать их мерзостей! Как я благодарен! Крошки мои, спасибо вам!

Мы опустошены. Мы зависимы. Мы завистливы. Мы беззубы… Беззубы даже те, что по виду и не скажешь. Просто они вовремя сумели запротезироваться… Все равно мы беззубы — кусаться толком не хотим и не умеем. Мы любвеобильны, но не любимы. Мы сыты, но постоянно голодны до дерева, до морской волнушки, до человека, потому что мы одиноки! Нам не разрешают оглядываться назад, но мы все равно оглядываемся, прислушиваясь к отголоскам прошедшего благоденствия. Мы разбираем прошлое благоденствие по молекулке и, с удивлением для себя, ни в одном атоме этой скорбной массы никакого благоденствия не находим! Мы ценим тишину, чураясь шумных демонстраций и беспонтовых тусовок. Мы в себе! Если мы играем, то проигрышно заигрываемся, а если выпиваем, то с непоправимыми последствиями выходим из запоя. Мы очень искренне гневаемся и, если при этом выходим из себя, то упрямо решительно и безвозвратно. Мы на краю, над бездной и по лезвию. Нас много. Кто это — мы? Не важно. Мы. Просто мы. Мы имеем право на существование, но если кто-нибудь обернется с целью увидеть нас и понять, то мир тут же перевернется! Поэтому и не нужно. Пусть мир остается себе на своем месте до скончания веков!

Красная туфелька, раскачиваемая напедикюрененым пальчиком безупречной ноги, вот-вот уже готовилась соскочить, а острые ухоженные ноготки обремененной позвякивающими браслетиками тонкой изящной руки инстинктивно забрались в самую гущу длинных распущенных волос, когда… Когда он просто и бестолково сидел напротив ее вхолостую расстреливаемых чар… Да и не сидел вовсе, а торчал… Как гриб-боровик неколебимо торчал за своим докучным столом, черкая что-то в коричневого переплета толстенном ежедневнике… Думала она сейчас не конкретно о нем, но общая классическая несправедливость идиотским украшением позвякивала у нее в мозгу… А надо ей было! Здесь и сейчас! И потому она от общих планов тут же переместилась мыслями конкретно на него, потому что сию секунду ей надо! Она уже было представила его руки на своем податливом желанию теле, да — черт ее раздери! — в глаза ей как будто нарочно и абсолютно без приглашения влезла настольная фотка его жены в тоненькой ажурной рамке. Ну, и чего там? Ничего ж особенного!.. Обычная такая себе тетка… Ей так и в подметки не годится! Но ведь любит жена его до самых пяток! Любит! А он — жену… Голубки, мать их!.. И вот рульни она сейчас как следует, да разыграй все как по нотам — и ее нежное «нижнее эго» окажется с бонусом! Но стало как-то даже противно и думать о бонусном заруливании… Ей! Ей, эффектной красавице, непревзойденной бегунье за чужим счастьем, никем и никогда не любимой…

Борьба с нецензурной лексикой. Посягнули на самое дорогое. Куда это? Ведь очень подробно и с указкой доказано, что нецензурная лексика (далее НЛ) очень здорово помогает от многих болезней, как то: давление, раздражительность, и весь далее по списку букет родственных организму заболеваний! А куда попрете против энциклопедического: употребление матерных слов способствует выработке в организме гормонов СЧАСТЬЯ — эндорфинов, которые действуют на организм как болеутоляющее?! Ась?! А они нам борьбу с нецензурной лексикой (далее БСНЛ) Вот те, бабушка, и «эту песню не задушишь не убьешь»! Чем лечиться теперь? Все, запасаемся простынями и расползаемся по кладбищам, потому что дальше неинтересно! Как же так?.. Самое дорогое?… А чего мы? Водку когда запретили, мы стали самогоноварением пробавляться и — опа! — вдарили красноносым террором по белогривой горячке! Неужто и тут подкачаем? Ни фига подобного! Не дрейфь, мужики! Мы ж им не ругаемся — раз-го-ва-ри-ва-е-м! Спокуха! Берем аббревиатуру (я никого не оскорбил?) БСНЛ; чуть, только для аромата, подразбавляем гласными — получается «боснел». Вполне себе слово. А теперь применяем: «Я т-те, боснел, ща…» Или: «А какого боснела тут у нас?…» Далее — везде! Вот. И всем хорошо. Так же по данному образцу приготавливаются новые слова, выражения, эпитеты. «О, сколько нам открытий чудных…»

Делая людям добро, внимательно следи за тем, чтобы они об этом не пожалели! (Музыкой навеяло)

Под балконом распускается сирень. Тепло не очень ее балует, видимо, поэтому не распушилась вся и сразу. Тем радужнее и конкретнее ее будущее, тем устойчивее и в ливень и в град ее настоящее. Как много может рассказать, как много может дать отломанная и со всех сторон обнюханная веточка сирени!

Битый уже час с хвостиком она заворожено сидела у зеркала, пытаясь как можно тщательнее рассмотреть в себе то, о чем она никогда не задумывалась. Как же так?.. Помилуйте, ну как же?.. Не может, никак не может такого быть! Никогда она не замечала за собой этой склонности. Это ж прямо ужас какой-то, хуже любого кошмара с улицы вязов! Повязана. Точно — повязана! Она воровка! Обнаружена, раскрыта и обезврежена зеркалом. Стараясь сейчас привести в порядок нахлынувшие эмоции от эдакого внезапного для себя откровения, она, вооружившись ручкой и блокнотом, попыталась систематизировать всю эту, постигшую ее правдивую хрень. Значит так. УКРАДЕНО: его манера говорить, улыбаться, прищуривать глаза… И, наверное, походка… И, наверное… И, наверное — все! Все украдено. Какой кошмар! — строго выговорила она в лицо отражению в зеркале и, погрозив ему пальцем, заразительно расхохоталась.

Главное — хотеть! Можно не прийти, не увидеть, не ощутить, не услышать… Можно все! Но главное — хотеть что-то сделать из вышеперечисленного! Главное — скучать по чьей-то чужой, но до спазма родной душе!