Валерий Попов - Разбойница

— Я всегда говорил, что ты гениальна! Почему ты появилась именно в этот момент, когда, по идее, уже поздно... Но! — он снова изумленно покачал головой, — как раз сейчас мы красим фасад университета, здание Двенадцати коллегий... и я как раз завтра собираюсь заявить, что дальше на прежних условиях мы не красим!

— Неужели... это ради меня? — мои глаза радостно вспыхнули.

— Не валяй дурочку!.. Если бы только ради тебя! — он вздохнул. — Ты ангел! Остальные, увы, намного ужасней! Но что делать? Университет всё ещё котируется... как ярмарка невест! — он взял уже трубку, потом, вспомнив, повернулся ко мне: — Какой язык ты хочешь?

— Французский! — почему-то произнесла я и в эту секунду определила свою судьбу.

Я замечательно окончила университет, но, так как французских мест сразу не было, два года преподавала русский язык и литературу в школе на Басковом — «гимназии Волконских», которую, кстати, с медалью окончила Крупская — портрет её ещё висел... Неужели сняли? За это скучное школьное время у меня было каких-нибудь полтора знакомства, не считая Исаакыча. Но зато вместе с учениками крепко невзлюбила литературу, особенно Толстого! Надо же, — за страсть толкнул бабу под поезд. Размахался граф!

Когда Артуру исполнилось семь лет, я попросила Леву устроить его в хоровое училище с пансионатом при филармонии — и Артур блестяще прошел. А Игорь всё больше мрачнел. Хотя, — злилась я, — он получил именно то, что хотел: он страстно мечтал о гибели тоталитарной системы, военно-промышленного комплекса, вот они и рухнули — во всяком случае для него. При очередном сокращении его уволили. Сбылась мечта! Но как-то не так. Аркадий, тоже вылетевший, улетел далеко. Помню тот месяц бешеной эйфории. Победа! Всюду наши! В залах, где десятилетиями ходили только пузатые партийцы в одинаковых костюмах, мелькают бороды, джинсы! Ура! Игорь, однако, наблюдал всё это лишь в телевизоре — Аркадий, наоборот, бушевал на экране.

Однажды, подловив Аркадия в городе, я весело затащила его к нам в избушку под предлогом дня рождения Артура — его сына, между прочим. Аркадий рассеянно ерошил волосики Артура, благожелательно выслушивал специально продуманные к этому вечеру речи Игоря, но мыслями, чувствовалось, был где-то в Нью-Йорке. Потом я легла спать, но прислушивалась: может, всё же хоть как-то зацепятся?

— Интеллигент должен гореть на костре! — услышала я восклицание Игоря.

Ну, все — можно спать. Аркадий глухо возражал, на костре гореть явно не собирался и рано утром убыл. Подводя итоги, скажу, что беда в том, что Игорь, наверное, при всей эрудиции и правильных взглядах, всё-таки не интеллигент: не хватило одного поколения или одного гена. Интеллигент, по-моему, это всё-таки тот, кто умудряется сделать то, что надо.

С того солнечного утра я твердо решила — валить. С помощью Исаакыча устроила Артура в пансионат с полным содержанием для особо одарённых детей: новая власть начинала входить во вкус собственных достижений. А я поехала на заработки в Германию — зарабатывать массажем: моя учительница массажа Александра Владимировна заработала там уже две квартиры — для себя и детей — и теперь передала всю сеть мне как любимой ученице. Но после того как однажды пришло от Игоря особенно задушевное письмо, где он советовал мне больше думать о духовном, чем материальном, я сорвалась, наломала дровишек — и в результате оказалась танцовщицей в борделе, о чём не жалею!

— Слушай! Я уже обалдел! Чем-нибудь можно заткнуть твой красивый ротик? — вскричал Александр — мой новый хозяин.

— Только одним! — кокетливо произнесла я. — Тормози!.. Теперь сюда...

Мы заскользили по тусклой деревенской улице с изредка висевшими во тьме освещёнными окнами.

Очень надеюсь, что Игорь не встретит меня! Аэробикой вместе со мной занималась славная Жанночка, и кое в чем и потом мы пригодились друг другу. Когда я её пригласила в мой дом, она слушала Игоря, широко распахнув глаза, словно впервые познав истину... «Какой у тебя муж!»

Очень медленно, но настойчиво я готовила себе агента-двойника. Я сделала Жанночке ту же прическу, что и себе. Как близкие подруги, мы стали одинаково одеваться и пользоваться одними духами, потом я заставила Игорька ездить к Жанночке на массаж в её неслабую квартирку на улицу Пестеля. Вскользь я рассказала ей о том, что любит, а чего не любит Игорь в постели... Ну? Что ещё?! Буквально вложила своего мужа ей в рот!

— Постой здесь — я быстро.

С колотящимся сердцем я шла к дому. В столовой светился абажур. Неужто все в сборе?

Медленно я отодвинула калитку со знакомым душераздирающим скрипом, затем — дверь. Вошла в вонючие сени. Лидия Серафимовна с какой-то своей подружкой сидела за столом под абажуром и, судя по наступившей паузе, они злословили, быть может, в аккурат обо мне.

— Здравствуйте... А где Игорь?

— А тебя не интересует, где Артур?

— Там, где я его оставила.

Пауза.

— Так где же Игорь? («Он ушёл к другой! Она лучше понимает его!» — мысленно подсказывала я ответ. — Ну! Рожай!)

— Игорь уехал в монастырь. В Нилову пустынь. Если всё произойдет, как он задумал, он намерен остаться там!

Господи! Только ходы умного можно предугадать! Ходы глупого — никогда!

— Я, собственно, только за вещами!

Молча мы промчались оставшиеся километры, выскочили на станцию Репино, свернули в чахлый лесок. Дорога, однако, была широкая, плавная, в конце её показался высокий дом, на крыше краснела надпись «Волна» и горбатый силуэт чайки. Рядом мигало туда-сюда табло, показывающее то время, то температуру. Если времени ещё можно было как-то верить — 16.26, то уж температуре — никак: +22?! От силы +2!

Начинается лажа!

По краям от дороги всё было сплошным ледяным зеркалом, покрытым водой и слегка красным от названия пансионата.

Из этой скользкой поверхности уходили вверх чёрные стволы и кончались во тьме.

Мы вырулили на стоянку за домом.

— Пошли! — просипел Саша.

Мы обошли дом, по рябым каменным ступенькам поднялись к большой стеклянной двери, толчком ноги Саша распахнул её, и мы явились. Перед нами был большой холл, главным украшением которого были приколоченные в разных местах ряды реек.

В конце холла сидели две старухи: одна — холёная, вальяжная, другая — простая, в белом халате. Согнувшись над стойкой, они увлечённо обсуждали вязку, считали петли.

Мы прошли до середины холла. Увлечённый счет петель продолжался.

Саша шумно опустил свои чемоданы на каменный пол. Дамы подняли глаза.

— Всем стоять! Это налет! — рявкнул Саша.

Дамы некоторое время оцепенело смотрели, потом радостно всплеснули руками.

— Александр Данилович! Что же вы с нами делаете! — в отчаянии воскликнула холёная.