Валерий Попов - Любовь тигра [Повести и рассказы]

В общем, он схлопотал на полную катушку, и вскоре глубокой ночью прибрел ко мне, как к главному виновнику его несчастий... Да и действительно — не прояви я пижонскую брезгливость, не откажись запустить транзисторы в носки, да и согласись пойти первым, как предлагал Гриня, да еще и попадись! — судьба моего друга была бы спасена!

Виноват, виноват. Полночи Гриня пил, потом начал крушить мою посуду: что посуда по сравнению с поломанной жизнью! Потом поставил мою пластинку и рыдал. Под утро вдруг затих, и я смежил веки...

Очнувшись, я увидел, что Гриня, прямой, подтянутый выходит из моей квартиры навстречу жизни — я порадовался за него: не сломался старик, понял, что жизнь вовсе не кончена! Правда, причина необыкновенной его прямизны вскоре выяснилась: как я и предполагал, он вынес под рубашкой мой диск-гигант с цыганскими песнями о загубленной жизни... ну, пусть!

Оказалось, что он взял с собой и мой паспорт... это уже сильно насторожило: зачем? Хочет где-то что-то получить вместо меня — или вообще хочет похитить мою жизнь и мою судьбу? Я хотел было разыскивать его, но удержался... ну, ладно — человек хочет начать все по-чистому, отбросив все ужасное, что было до того... не надо лишать его последней надежды — пусть попробует!

Пробовал он весьма бурно — квитанции из милиции, во всяком случае, шли на мое имя косяком... но, может, выправится? Он выправился — но в неожиданную сторону! Еще в те глухие времена, когда о выдвижении демократических сил не было речи — я увидел вдруг бюллетень кандидата в депутаты — с гришкиной физиономией, но моим именем и фамилией, и в общем-то, с моей биографией (...научный сотрудник). Земля закачалась подо мной. А я кто теперь? И есть ли я?! Единственное, о чем я молил, чтобы он (то есть фактически я) не натворил бы чего-нибудь сверхужасного!

Но теперь он был корректен и строг: в нашем возрасте пора уже браться за ум! — говорил весь его облик, когда я появился в его важном кабинете.

Он принял меня сухо, и отдавая старый денежный долг, брюзгливо упрекал меня в излишнем чревоугодничестве и щегольстве.

Ушел я от него пристыженным, решив вести скромную жизнь (ибо все высокие посты уже были заняты им).

Таким странным образом история с транзисторами пошла ему на пользу, да еще как! Так что не стоит решать слишком поспешно — кто дурак.

Паспорт мне удалось восстановить (бывают же тезки и у великих людей!) — но некоторое время я еще боялся, что меня прикончат — зачем такому великому человеку двойник? Но обошлось — он знал меня и был уверен, что я никогда по этому поводу не возникну — и был прав.

Возник неожиданно он — зачем-то я был ему нужен. Пришло вдруг письмо от него (уже, естественно, из Москвы): почему я порвал с ним отношения, загордился (?!), совершенно не пишу и не звоню (незнание адреса и телефона не может, естественно, остановить настоящего друга!). Неужели же, — взывал он, — те дурацкие мелкие недоразумения, которые и вспомнить-то трудно, могут поссорить двух могучих друзей? Видимо, он наладил службу, и его внезапно снова бросило на дружбу. Мы с женой, тронутые, поехали к ним. Но оказалось, что внезапный приступ дружбы (может быть, вызванный тяжким похмельем) также резко прошел, и закадычные наши друзья встретили нас надменно-недоуменно.

Особенно поразило нас то, что они за ужин, состоящий из каши и яиц слупили с нас деньги по ценам отелей класса «люкс»!

— В Европе (нас явно лажали за то, что мы не бывали в Европе) давно уже приняты подобные расчеты — это помогает сохранить деловые отношения и не таить друг на друга зла! — отчеканила нам Света, жена моего бывшего друга, бывшего Грини... или она тоже сменила имя — черт их разберет!

Потрясенные, мы с женой не сомкнули глаз, хотя нам предоставлена была отдельная комната (неизвестно, правда, по какой цене).

И что характерно, во время этого так называемого ужина, Гринька разговаривал со мной таким тоном, будто это не он мне, а я ему бешено должен — за то, что он взял мое имя и так возвысил его! Работал он уже в Америке (непонятно кем), потом в Северной Индии, еще где-то... и за это я тоже должен быть ему благодарен!

Всю ночь я объяснял жене, откуда Гринька взялся и почему.

— Ну пойми же ты! — глухо говорил я (ночь!), — что именно с помощью отвратительности только и можно чего-то добиться! А кто ею обладает в большей степени, чем он? Если человек нравится тебе — ты его ни за что от себя не отпустишь — а, если непереносим... — куда бы его подальше? В Америку?!.. Да бога ради — лишь бы он тута не курочил тебя! Так что — отвратительность — первое дело!

— Можно подумать, что тебя погубили совершенства! — фыркнула жена.

— Ну почему — погубили? — скромно проговорил я.

Утром был голый чай.

— Может — какого легкого варенья? — пробормотал я.

— Светлана! У нас есть варенье?

Она гордо прошествовала к холодильнику.

— У нас нет варенья!

Красиво!.. потом, правда, сжалились, вынули корочку сыра из мышеловки, угостили...

Но честно, я и не ожидал, что моя теория отвратительности такой точной окажется — а, может, Гриня подслушивал нас, на ус наматывал? Во всяком случае, видимо вдохновившись, такой фонтан отвратительности выдал, что он пронес его, словно комету, через колоссальные дали и выси: Индонезия, снова Америка, Красноярский край, Нижний Бандустан, Верхний Бандустан, Арабские эмираты — и наконец, он снова врезался в нашу атмосферу — но на такой скорости, что искры летели!

Стал местную власть осуществлять. И тут как раз я ему подвернулся! Кого же жахнуть, как не лучшего друга, на ком свою отвратительность показать? Ну, ясное дело — на мне!

Дома у нас как раз потолок обвалился — дай, думаю, пойду, поваляюсь в ногах. К предыдущему богу я уже ходил по этому делу, минут сорок перед ним на коленях стоял, потом неожиданно почесался, сразу: «Вон отсюда!» Может, думаю, хоть друг не прогонит — все ж таки как-никак под моим именем карьеру сделал. Честно говоря, это потрясение было: после строгого коридора увидеть на солидной двери свою фамилию и инициалы. Слезы счастья хлынули — долго утирал. Наконец, вошел... Он меня вроде как не признал.

— Слушаю, — тухлым взглядом обдал. Выслушал. — ...А у Обортнева были? А страшком утвердил?

— А как же! — воскликнул я.

— Ваше заявление, пожалуйста! — сухо проговорил. Пробежал фамилию-имя-отчество. — Как?! — возмущенно закричал. — Ведь вы же месяц назад трехкомнатную получили на Невском, после капремонта — чего же вам еще?!

— ...я получил? — безвольно пробормотал.

— Ну а кто же? — гневно привстал. — Вот книга выдачи ордеров: ваша фамилия?!

А-а-а... ну ясно... моя... то есть — бывшая моя, теперешняя его — так что, согласно документации, это я теперь на Невском живу! Он — я! Я — он! Великолепно!