Борис Дышленко - На цыпочках

Но он не появился, а, напротив, услыхав мои шаги, повернулся, секунду постоял, а потом, как от очевидной опасности, помчался назад, к правой стене, и, когда я выбежал из-за угла огороженного сеткой корта, я еще успел увидеть мелькнувший из-под стены узкий серый хвост. Под стеной оказалась дыра: небольшая, всего в два кирпича, но достаточная, чтобы коту улизнуть от опасности. Однако какая же я опасность?! Нет, те два кота, которые мне сегодня встретились, вели себя по крайней мере странно, если не сказать больше. Обычно коты, даже если они не даются в руки незнакомым людям, ведут себя по-другому. Даже дикие, ничьи коты, когда проходишь мимо, ни за что не станут убегать, если, конечно, ты не повернешь в их сторону. Другое дело, если повернешь: тогда кот отойдет, а для начала только встанет (если он сидит), но и отходит спокойно на несколько шагов, а если и отбежит, то тоже недалеко. Вообще коты ведут себя по-разному, как и люди, но только уж совсем ненормальный кот станет удирать, когда человек находится от него за двадцать — тридцать шагов. Вот это меня и удивило. А еще меня удивило, что котов во дворе сегодня мало. В солнечный день в этих дворах кот вполне обычное явление — редко случается, чтобы во дворе не было вообще ни одного кота — сегодня никого не было видно. Не только котов, но и людей, за исключением трех старух, я пока никого не видел. Правда, сейчас лето, и люди, в основном, отдыхают, так что на этот счет ничего удивительного, — но коты... Ведь коты не отдыхают... От чего им отдыхать?

Я увидел, как впереди, в следующем, еще не достигнутом мной дворе, серой тенью промелькнул какой-то кот. Возможно, это был тот же самый кот; может быть, тот же самый, что и те два, и этот кот по какой-то причине скрывался от меня.

«Это странно», — решил я.

За последним двором была улица. Я повернул направо и пошел по улице до тупика, который заканчивался воротами моей бывшей школы. Это была не только моя бывшая школа. Не считая того, что в ней и кроме меня училось много школьных друзей и поколений, теперь школу вообще перевели в другое соответствующее место, а в ее бывшем помещении вот уже несколько лет размещались контора и общежитие десантников. Ворота десантного двора выходили в перспективу улицы, а вход в контору, так же как и в общежитие, находился с другой стороны, с Четвертой Стипендиатской улицы, но в школу, когда это была школа, можно было попасть и со двора. С тех пор как я торжественно находился здесь в последний раз, двор претерпел существенные изменения: во-первых, дальний правый угол двора был теперь отгорожен по диагонали глухим деревянным забором выше человеческого роста, во-вторых, еще что-то изменилось, и я не сразу понял, что само здание школы выкрасили защитной краской. Строй десантников на этом фоне казался пыльным и каким-то незаметным. Их десятка два стояло на укатанном плацу, и перед ними, похлопывая себя стеком по голенищу, прогуливался элегантный, аккуратно причесанный офицер, в котором я еще издали узнал полковника Шедова. Полковник остановился перед строем и немного выждал. Затем он внезапно встрепенулся и хлестнул себя стеком по голенищу.

— Respica-e-e finem! — скомандовал полковник и стегнул себя стеком по голенищу.

Мгновенная дрожь пробежала по фронту десантников, и он сделался еще стройнее.

— Вольно! — скомандовал полковник. — Р-разой-тись! — и десантники рассыпались по двору.

Полковник повернулся и через двор зашагал ко мне.

— Доброго утра, — сказал полковник, приблизившись. — Чем могу быть полезен?

— Доброе утро, полковник, — я объяснил ему суть дела.

Полковник озабоченно пошевелил стеком, подумал.

— Да-да, — потом сказал полковник, — я знаю. Беда с этими котами, — сказал он, — лишняя забота.

— Простите, полковник, — сказал я, — я знаю вашу занятость, и я не хотел отрывать вас от важных дел... Просто я подумал, что, может быть, каким-нибудь образом... — мне стало неудобно от твердого взгляда полковника, и я не знал, как продолжать.

— Да нет, — сказал полковник, — не стесняйтесь, — мы всегда готовы пойти навстречу населению. Вообще, — сказал полковник, — я ведь и сам люблю всякое зверье: как-то не хочется, чтоб бедные животные страдали. Вот и берешься, понимаете, за всякое связанное с этим дело. — Полковник замолчал.

— Вот только я сейчас не совсем свободен, — сказал полковник, — я, видите ли, сейчас занят. Я уезжаю на семинар. Семинар полковников, — задумчиво сказал полковник, — так что в данный момент не смогу уделить вам должного внимания. Вы обратитесь непосредственно к сержанту Шпацкому — он вам поможет. Он, кажется, приходится вам школьным другом? Если я не ошибаюсь, он мне что-то говорил по этому поводу. Они здесь все со мной откровенны — я ведь им как отец. М-м... да, лучше — к Шпацкому, — сказал полковник. — Впрочем, не трудитесь, — стеком остановил он меня, — я ему лично посоветую: так будет вернее.

— Шпацкий! — Полковник, не оборачиваясь, махнул стеком, и Шпацкий тотчас же оказался здесь.

— За что люблю, — сказал полковник, — стоит о нем подумать — он тут как тут. Молодец, Шпацкий! Вот разберитесь, пожалуйста, — сказал он, указывая на меня.

— Хга-а, кот! — радостно осклабился Шпацкий. — То-то я думаю, что это он?

— Тихо-тихо! — сказал полковник Шпацкому. — Дело деликатное — вы понимаете, сержант? Ну, — сказал полковник, посмотрев на свой стек, — я должен идти. Желаю удачи! — сказал полковник, и я остался со Шпацким.

Я посмотрел на Шпацкого, а Шпацкий посмотрел на меня.

— Ну, что там у тебя? — нетерпеливо сказал Шпацкий. — Только давай по-деловому, не тяни. Что, кот пропал?

— Пропал, — подтвердил я. — Ты откуда знаешь?

— Я много чего знаю, — сказал Шпацкий, — это не твоего ума дело, откуда. Знаю и все. — Шпацкий посмотрел мимо меня и как будто в какую-то необозримую даль.

— Так ты что, найти его хочешь? — спросил Шпацкий.

— Я? Да, конечно!

— А на кой он тебе черт?

— Видишь ли... — я растерялся от такого вопроса. — Это мой кот: я привык к нему, люблю его. Ну, понимаешь...

— Брось ты это дело, — скривился Шпацкий, — зачем он тебе? На шапку не хватит.

— Как! На шапку...

— Да я шучу, — сказал Шпацкий. — Ты что, шуток не понимаешь? Просто вижу: делать тебе нечего — ищешь себе забот.

— Ну ладно, — сказал я, — ты извини. Если тебе некогда, я, конечно, не буду отрывать тебя от дел. Я ведь понимаю, что у десанта и без меня много занятий. Я тогда сам попробую.

— Он еще в бутылку лезет! — сказал Шпацкий. — Займусь я твоим делом — я же не против. Уж и не спроси его ни о чем!

— Да нет, что ты, Шпацкий! — объяснил я. — Я — не в бутылку. Я не лезу. Я просто подумал, что, может быть, я и сам найду. Как-нибудь разузнаю — и найду: спрошу у жителей — может быть, кто-нибудь видел.