Любовь Тильман - Книга Прощания

Так хотелось ей любить.

Раскалилась добела

И рванулась, как смогла,

К отраженью своему,

Погружая всё во тьму.

Нитка в лампе из стекла,

Ярким жаром истекла,

А влюбилась то в фантом.

Нам ли рассуждать о том?!

Я сильней! – сказала Смерть:

Ведь меня не одолеть!

Лишь врата открою царства,

И бессильны все лекарства,

Всяк, в объятиях моих,

Жизнь забудет в тот же миг!

Жизнь лишь тихо рассмеялась:

Без меня, с тобой, что б сталось?!

Зной. Иссохшие пески.

Мак роняет лепестки…

Горизонтом вереницы.

Это вновь летят к нам птицы,

Презирая все границы,

Опускаясь на поля,

На сады и огороды,

На прудов уютных воды…

Словно древние народы,

Для которых дом – Земля.

Их удел по жизни – странник,

Им «своё» \ «чужое» – странно,

Лишь движенье постоянно,

Что ухватишь, то твоё…

Всё давно не так на свете,

ХХІ-й на планете,

Все за всех теперь в ответе

И поделено жильё.

По-над морем вереницы.

Это вновь летят к нам птицы,

Значит будем без пшеницы,

Фрукты, овощи склюют,

Рыбные пруды отравят,

Кучи мусора оставят…

Дальше свой полёт направят

И птенцов там заведут.

Бережливость не уместна,

Если где-то станет тесно,

Или жить неинтересно,

Место новое найдут.

Объяснить им что-то сложно,

Птицам, что угодно – можно,

Их движенье непреложно,

Всё изменят в один миг,

Нет для них ни в чём предела,

Вся Земля от их надела,

До людей им нет и дела,

Души птичьи ведь у них.

Новогодняя ночь напророчит любовь колдовскую

И чудесную сказку о льдистой морозной зиме.

Ты увидишь вдали лошадей серебристую сбрую

И широкие сани, в кружащих снегов бахроме.

Будут в небе нависшем сиять переливчато звёзды.

Это время для нас, я прошу, никуда не спеши.

Что бы ни было там, иногда надо дать себе роздых,

Праздник маленький телу и радостный мир для Души.

Новогодняя ночь, хороводов и масок потеха,

Тёплый праздник, когда вся семья собралась за столом,

Эта ночь для любви, для весёлого детского смеха…

Пролетит, отзвенев на высокой дуге бубенцом.

Ты спишь так сладко,

Как шоколадка,

Молочно-белая в свете луны,

Горю и таю,

И отступаю,

Боясь нарушить златые сны.

Судьбы подарок

Так мил, так ярок,

Зеленоглазка, в огне кудрей,

С тобой так нежно,

Так безмятежно,

И так тревожно, в потоке дней.

Так много злобы,

И лжи микробы,

Чужого счастья им не простить.

Моя отрада,

Мне очень надо

От всех невзгод тебя защитить.

Там, где речка, лес, луга,

Гор высоких громадьё,

Птицы пьют из родника,

И ничто нигде ничьё.

Там всё просто, жизнь и смерть,

Супермаркетов там нет,

Всё, что сможешь одолеть:

И одежда, и обед.

Сам себе построишь дом,

Будешь в нём тепло хранить…

Где-то, за ночным окном,

Ткёт невидимую нить,

Ускользая в мир теней,

Детства странная мечта,

И Душа спешит за ней

В те, заветные места,

Где двойных стандартов нет,

Нет ни подлости, ни лжи,

Где прогресса пустоцвет

Под залог не ставит жизнь.

В рамке металла, оправы кольце,

Щит для эмоций – очки на лице.

Спрятал за ними ты глаз своих взгляд,

Не разглядеть, что они говорят.

А мне не надо ни карт, ни лоций,

Ведь отраженьем твоих эмоций,

Расскажет о каждом скрытом словце,

Морщинка, у брови, на старом рубце.

Как мужик мой запил,

Меня дома запер,

Сказал: «Сиди дома мать,

Хватит туфли протирать,

Ты бы всё гуляла.

Каблуки стоптала.

Всей моей зарплаты

На тебя лишь траты».

Не сказала ничего.

Да куда ж я без него?

Будет мне и есть и пить,

Можно денег подкопить,

Без него мне проще…

Только сердце ропщет.

Пусть он глуп и не хорош,

Да одна куда пойдёшь?!

Все глядят, глазеют,

С виду-то жалеют,

А когда идёшь домой,

Как пороша за спиной,

Сплетен шепоточек,

Да «хи-хи» в платочек.

Сижу дома слёзы лью,

Да сама себя корю:

«Кабы не любила,

Легче жить бы было,

Когда б стала изменять,

Он бы сам не стал гулять,

Сидел дома, сторожил,

Да остаться с ним просил.

В том, что хамом он со мной,

Лишь моя любовь виной,

Да моё терпение,

Да всего прощение».

Вот идёт. Привяжется

И начнёт куражится.

Не пустила б на порог,

Только жаль, он весь продрог,

Дождь на улице стеной:

«Проходи, любимый мой!».

Что жалеть о том, чего не избежать?!

О несбывшемся грустить, прости, нелепо.

Путь судеб для нас – закрытая тетрадь,

Выбирая, мы лишь пальцем тычем слепо…

Кто же знает, что бы было, если бы?!

Зёрна радости, порой, хрупки как дети.

Может выбрав что другое из судьбы,

Не узнали бы мы даже крохи эти.

Половиночка моя

Разлюбила знать меня,

Стала груба и пошла,

Словно вдруг в разнос пошла,

Так орёт, ругается,

Что сама пугается.

Всюду мнится ей косяк,

Что ни сделаю – не так:

Не туда поставил стул,

Другим боком повернул

Ей кадушку со цветком…

Жизни нет, сплошной облом.

Я ж её боготворю.

Не ругайся! – говорю.

Да, вчера «принял на грудь»,

Так не часто ж, и чуть-чуть.

Пол зарплаты утаил?!

Так тебе ж цветы купил!

За бесценок?! Что?! Цена

Для тебя одна важна?!

Не внимание моё,

А подарки и шмотьё!

Пол зарплаты промотал?!

А любовь – не капитал?!

Я кричу, она молчит,

Мокрой курицей сидит.

Стало жалко мне её,

Вредная, а всё ж своё.

Только вида не подам.

Я не подкаблучник дам.

Ни к чему мне ложь да лесть…

Принимай таким, как есть.

А не нравится, гуд бай,

Разойдёмся и прощай!

Что?! Согласна?! Уходить?!

Хочешь вещи мне сложить,

Чтоб не тратил лишних сил?!

Что ты?! Я же пошутил!

Пить – противно самому.

На соседку не взгляну.

Буду цельный выходной

Только рядышком с тобой.

Да закрой уж эту дверь!

Я исправлюсь! Только верь.

Смешно. Бразды правленья лишь сдала

И сразу прояснилось кто есть кто.

Ты предал все совместные дела

И, к сожаленью, выяснилось, что

Всё было только дань подхалимажу,

С напористой, вполне бульдожьей, хваткой,

Ты обращался не ко мне, к плюмажу…

А я была рабочею лошадкой,

Тянула, как могла и как умела,

Пытаясь защитить миры творений

От плагиата, троллей, беспредела

И ложных, убивающих, суждений.

Я не тянулась ни к чинам, ни к званьям…

Настал момент и сбросила я ношу.

Но рада, как всегда, друзей посланьям,

И их, пока жива, сама не брошу.

Я не сужу, есть то, что есть и точка,

У каждого своя судьба в реале.

Оборвана ещё одна цепочка,