Любовь Тильман - Книга Прощания

Пройдут года – настанет их черёд…

Так век за веком бытие течёт,

Сквозь …эоцены и антропогены,

Меняя декорации, не сцены.

Пусть милостивым будет каждый час!

И дарит каждый день искринки смеха!

И жизнь течёт, как добрый милый сказ,

Любви, и счастья, и в делах успеха!

Что б ты жила весь мир вокруг любя!

Чтобы в семье любили все друг друга!

Наш первый тост, сестричка, за тебя!

И тост второй – за твоего супруга!

А третий я конечно же налью,

За всех детей, за всю нашу семью!

Бежит дорога в Хайфу с Тель-Авива,

Пересекая почти пол страны,

Как трассы все в Израиле красива,

Хоть видно дюны с каждой стороны.

Неумолимо иссыхают травы.

Ещё почти полгода до дождей.

Чуть зеленеет след по дну канавы,

Где протекал, искрясь в лучах, ручей.

А вдоль обочин, красками играя,

Газонов бесконечные цветы,

Автобус мчит, словно в преддверьях рая,

Средь хрупкой, рукотворной красоты.

Атласной лентой трасса пролегает.

Климат-контроль урчит, как сонный кот.

А за окном то рыбный пруд мелькает,

То срез горы, то древний водовод,

Бахчи, сады, под сетками бананы,

Теплицы, поселенья, города,

Коровы, кони, козы и бараны,

Морская сине-пенная вода.

Хребет зелёный Кармеля змеится,

Видны строенья Хайфы на горах…

И солнце, как огромная жар птица,

Хвост-веер распустило в небесах.

Царства времени рабы,

На приколе у судьбы,

Мы, как маленькие дети,

Думаем, что всё на свете

Понимаем лучше всех,

Вызывая только смех

Тех, кто временем владеет.

Наша жизнь горит и тлеет,

Расцветает в миражах,

Облетает на ветрах…

Каждый слышит сердца глас

И на свой ложится галс.

Все мы в ней первопроходцы.

Все вольны – как в стаде овцы.

Что об этом горевать?!

Ни к чему напрасно злиться.

Лучше – с каждым днём ужиться

И, как данность, всё принять,

Не кляня и не ругая.

Жизнь – подруга боевая.

И ведь не её вина

В том, что бытие – война.

Жар-птица-Солнце склевала тучи,

От них оставив лишь облака.

В песчаном плене корабль летучий

Плывущих зданий дрожит слегка.

Над горизонтом морской пучины

Полоской рыжей пески стоят.

Но разноцветьем пестрят витрины

И неизменен базарный ряд.

Цветут растенья. Снуют туристы.

Кофейный духом весь центр пропах.

Хамсин, шарав ли, иль воздух чистый,

А в Тель-Авиве всегда аншлаг.

Власть привлекательна, как смерть,

В ней тоже что-то от некроза.

Застыть, чтоб не менялась поза,

Искусством речи овладеть,

Эмоций тайны охраняя,

Окостенеть лицом, Душой,

Чтоб не страдать ничьей судьбой,

Друзей и близких предавая…

И, на кургане чьих-то бед,

Стать символом своих побед:

Стилистов, денег, прессы едкой…

Послушною марионеткой.

Неба светлеет чуть свод.

Словно в морях-океанах,

В плотных осенних туманах,

Вновь электричка плывёт.

Тянется водная взвесь,

Трав по болотам просветы,

Станций, платформ силуэты…

Сколько мы не были здесь?!

Вот и открылась коса

Жёлтых песков над откосом.

Странным древесным хаосом

Начались наши леса.

Что это было?! Любовь?!

Или тоска и желанье?!

Хвойное благоуханье,

Плен ежевичных кустов,

Мятный, болотистый край,

Горки, грибные поляны,

Рыжие пижмы султаны…

Радостный маленький рай.

Зря мы стремились с тобой,

Рвались на запад как птицы,

Пересекая границы,

С криком гортанным «Домой!».

Оползнем, селем года,

Всё изменив безвозвратно,

Памяти яркие пятна,

Ветхий аншлаг «никогда!»:

Стоптан кисличный покров,

Пали колючие стены,

Голые сосен антенны,

Призраки бывших лесов.

Даже молочников нет.

Грязи следы и пиратства.

Из цветового богатства

Лишь земляничный рассвет.

Прежнюю нежность в Душе

Памятью он воскрешает,

Словно бы нас возвращает

В мир, что истаял уже.

Вновь электрички вагон,

Длинный вираж самолёта.

Вот и исчерпана квота,

Взорван реальностью сон.

От этих давних годов

Тайной осталась для нас,

С лёгкой хмелинкой, как квас,

Наша шальная любовь.

Палящий солнца свет. Обычный летний день.

Ни облачка нигде. Открытый неба свод.

И только парк манит в спасительную тень,

Да в каменных лотках искрит движенье вод.

Бегущая вода, такой чудесный вид,

Переливаясь струями играет…

Но ближе подойдёшь – прохлады не дарит,

Лишь знойный воздух хлоркой наполняет.

Так иногда, в других, таланты нас манят,

Сверкая радужно, словно лучи в росе,

И будоражат слух и радуют наш взгляд…

Но автор – человек, такой же, как и все.

Ты думал он добрей, и лучше, и честней…

Оставь его судить, что он – не идеал.

Он просто человек, среди других людей.

И ничего никто тебе не обещал.

Благодари его за этот краткий миг,

Когда ты, позабыв свои проблемы,

Эмоций лабиринт других людей постиг.

Решал судьбы тебе чужой дилеммы.

Благодари за творчество, талант,

Поющий сладко мира красоту…

Оставь неисполнимую мечту

Найти в земном небесный бриллиант.

Ты просил, чтоб я околдовала,

Думая, что это – бабский бред…

Жизнь года, как дни, перелистала,

И жалеть о прошлом смысла нет.

Не узнать, что было бы, когда бы…

Не пройти непрожитым путём.

Извини, бывает так, что бабы,

Знают силы в колдовстве своём.

Каждый свою лямку в жизни тянет,

Цугом запряжённые в судьбу.

Счастье улыбнётся и обманет,

Наказав любовь за ворожбу.

Народу жаль царя прекрасного:

Какие были времена!

Да, когда б столько люду разного

Не покалечила война.

Когда бы не из крови золото,

Дворцов, повозок и одежд…

Да не от царственного молота

Тьмы захороненных надежд.

Переступив порог сознания,

Где чувственные миражи,

Предвидеть сложно нам заранее,

Какой сюрприз предложит жизнь.

На грани дрёмы фраза громкая,

Чужого голоса волна,

Взрывает мозг, все мысли комкая

И выбивая с полусна.

За ночью ночь всё повторяется.

И начинаешь понимать,

Что это разум извращается

И вряд ли стоит с ним играть,

Пока беспомощны, и слепы,

И нет у нас поводыря,

И ново-гуру все нелепы,

Ведут, конца пути не зря,

В тупик, бомжатник, иль психушку…

Им всё равно, коль есть заказ.

Смешно мозг превращать в игрушку,

Купившись на красивость фраз.

В светлой колбе из стекла

Жизнь энергией текла,

Раскалял бежавший ток

Нити тонкий волосок.

Был и близок, и далёк,

Рядом яркий огонёк.

И, дрожа, тянулась нить,