Пак Кённи - Земля

- Не все так просто, как вы думаете, - возразил Чо Джун Ку.

- Взять хотя бы пресловутое движение Донхак, - продолжал янбан Чхве. - Нельзя утверждать, что эти невежественные люди восстали ради плошки риса. Они были движимы несокрушимой верой в правду. Хотя я считаю это ересью. Возьмем пример западной цивилизации, где всегда была велика роль идеи. Ради идеи люди готовы отдать жизнь. Кто их остановит? Когда человек долго голодает, дайте ему немного еды, и он успокоится. А если ему внушить мысль, что на том свете он заживет более благополучной жизнью, то ситуация круто изменится. Таким же образом можно управлять государством. Если там упустили момент и обстановка в стране стала напоминать разворошенный улей, то наверху должны проявить смекалку и изворотливость. Нужно уметь умиротворять народ. - Он замолчал, обвел взглядом сидящих и продолжил. - В общем, как ни смотри, все едино... А что касается моей земли и моей жизни... теперь это меня мало заботит. А народ - глупая и невежественная толпа, если она не видит своей выгоды, то будет стоять в стороне и молчать в тряпочку. Нет у людей никаких принципов, нет достоинства. Хотя были среди них такие личности, как Чон Бон Чжун и Ким Кэ Нам. Они страдали честолюбием, но знали, как использовать толпу. Сотня нынешних привилегированных чиновников из Сеула не стоят и одного из них. У меня создалось впечатление, что одни янбане, как собаки, заискивают перед чернью, а другие оказывает ей же волчью услугу, разве они не из одной стаи? Только чтобы спасти собственные шкуры, они готовы сжечь святые книги со своим родословным генеалогическим древом.

- Оставьте ваши идеи, - сказал Чо Джун Ку. - Они ничего не меняют. Ваше семейство недалеко ушло от тех, кого вы сейчас критикуете.

Ли Дон Джин громко рассмеялся, будто желая помирить спорящих и поднялся:

- Мне пора, однако.

Чхве Чи Су не стал останавливать его и тоже встал. Покрасневший и возбужденный, он кивнул сидящему Чо:

- Что ж, пойдем и мы.

Они вышли из флигеля и направились к каштану, к стоявшему на привязи ослу. Чо Джун Ку был почти на голову ниже Ли Дон Джина и Чхве Чи Су, выглядел совсем неказистым. Слуга Ли Дон Джина сидел неподалеку от осла прямо на земле и наблюдал, как у павильона ненормальная До Чуль Не громко приговаривала: «О-о-о, молю тебя, покровитель, дух земли! Молю, приблизь тот день, когда мой сын, став чиновником, явится сюда! Я приготовлю его любимые рисовые оладьи...» - Сложив вместе ладони, женщина отбивала поклоны, обратя свои взоры в сторону павильона.

Мужчины подошли к ослу. Ли Дон Джин взялся за седло, сказав:

- Надеюсь, еще увидимся.

Слуга двинулся вперед, ведя за поводья осла с сидящим хозяином. Фигура восседающего на осле Ли Дон Джина с его черной как смоль шляпой очень живописно выделялась tía фоне зари.

Двое мужчин некоторое время провожали взглядом удаляющегося в сторону холма Ли Дон Джина, затем пошли к дому. Но в это время к ним подлетела До Чуль Не, стремительно закружила вокруг них, затем рухнула ниц пред янбаном Чхве Чи Су и запричитала:

- Молю тебя, священный дух, предводитель воинства!... - она подняла руки кверху, словно пыталась обнять не только янбана, но и всё вокруг, и землю, и небо. Сквозь дыры разорванной одежды проглядывало грязное тело. А над лицом ее, в ссадинах, кружила пчела. - О, всемогущий дух! Благослови и освети путь моего сына! Дай ему достичь королевского трона! Пусть желание матери, окрашенное кровью, исполнится!..

Лицо Чхве Чи Су сделалось багровым. Вне себя от гнева, он закричал:

- Мерзавка! Пошла вон отсюда! Вон!

Он был готов ударить ее и даже поднял руку.

- О, могущественный дух!.. - До Чуль Не в экстазе била в ладоши и продолжала бессвязным речитативом:

- Огонь разгорается!..

О, какой адский жар!

Огонь охватывает конёк крыши!

Всё обваливается!

Народ собирается в горах Пэксан,

что в местечке Гобу.

Генерал Нокду в белой одежде и в белой шляпе.

В руке его четки в сто пять нитей.

Он читает молитву А-а-а!..

Чо Джун Ку нахмурился, обронив:

- Какой ужас!.. Безумная женщина!

На бледном лице Чхве Чи Су блуждала холодная улыбка. Они спускались вниз по холму. Вслед им доносилось исступленное воззвание вышедшей из ума женщины:

- Восьмого числа первого месяца, с первыми криками петухов, появится птица, синяя птица!..

Не садись на траву, генерал, не садись!..

Чо Джун Ку, оглянувшись назад, сказал:

- Она хоть и сумасшедшая, но ее слова не совсем безумны.

- Эту женщину вполне можно причислить к «Партии просвещения», - сказал Чхве Чи Су. - Её сын был довольно известной личностью в движении Донхак. Его убили.

- Вы сказали «Партия просвещения», что вы имели ввиду?

- Некоторые слои общества, в угоду новым веяниям, попирают устоявшиеся законы, они считают себя свободными от предрассудков, то есть, - просвещенными. Если следовать их логике, то движение Донхак, которое провозгласило лозунг «Равенство для всех», еще более просвещенное. Эта безумная женщина мечтала увидеть своего сына вельможей, среди высших чинов. И подобных матерей, наверное, наберется немало. Согласны?

Чо Джун Ку промолчал, вновь посмотрел назад. Там, под каштаном, продолжала куражиться До Чуль Не, кружась в диком танце, и кричала:

- Когда толпы людей, тех мерзавцев, что на полях гнут спины, они устремятся на гору Пэксан...

Пред их взором откроется ширь плодородной земли.

Равенство для всех!

Что в этом нового?!

Это пошлая идея главаря секты... как там его... Чхве.

Ха-ха-ха!

Его генеологическая книга - чокпо - достойна сожаленья, скудна и жалка, как и закон об отмене крепостного права.

Скоро грянет восстание!..

Всем - равные права!

Равные права!..

Внешний вид Чо Джун Ку приводил деревенских людей в замешательство, они, завидя его, сторонились, особенно женщины: те принимали чужака за японца. Да и присутствие янбана Чхве, к которому приехал незнакомый господин, не прибавляло им доверия. Поскольку самого чхампана они не особо жаловали. Не зря тот был прозван ими богомолом.

Проделав своеобразный моцион, прогулявшись по деревенским задворкам, чхампан и его гость вернулись в усадьбу. Им подали ужин. Обслуживала мужчин Кви Нё. Она поставила пред каждым накрытый столик, и, пятясь, подняла на гостя свои большие сливовые глаза, в них не было кокетства, а было неподдельное любопытство. Женщина наткнулась на встречный взгляд, но не отвела глаз: ее поведение было смелым и дерзким. Своим видом она как бы спрашивала: «А чего ради вы сюда явились?»

Они молча поглощали еду. Хозяин дома, безмолвный, как море во время штиля, двигал желваками, поглощая пищу. И было не понятно, что у него на душе.

По завершении трапезы, вновь появилась Кви Нё, унесла вначале столик хозяина, а затем столик гостя, при этом опять взглянула на мужчину тем же открытым любопытствующим взглядом. Странная девица, подумал Чо Джун Ку.