Софи Кинселла - Ты умеешь хранить секреты?

Стараясь оставаться спокойной, я проверяю электронную почту и тихо ахаю. Обычно каждое утро меня ждет не более десятка сообщений. Сегодня их девяносто пять.

Па: Мне в самом деле нужно поговорить...

Кэрол: Я уже нашла для клуба Барби еще двоих членов!

Мойра: Я знаю, где можно достать очень удобные стринги!

Шарон: И давно это у вас?

Фиона: Напоминаю о семинарах «Познай собственное тело».

Я просматриваю бесконечный список, и знакомая боль сжимает сердце.

Три электронных письма от Джека.

Что мне делать? Прочесть?

Моя рука нерешительно касается «мыши». Может, дать ему шанс объясниться? Или он и этого не заслужил?

– Кстати, Эмма, – с невинным видом начинает Арте-мис, протягивая мне пластиковый пакет. – У меня тут джемпер... думаю, тебе он понравится. Лично мне он немного мал, но зато такой миленький. И должен тебе подойти, тем более что... – Она ловит взгляд Кэролайн. -...у тебя восьмой размер.

И обе разражаются истерическим хохотом.

– Спасибо, Артемис, – сухо отвечаю я. – Ты очень добра.

– Иду за кофе! – объявляет Фергюс, вставая. – Кому принести?

– Мне лучше «Харвиз бристол крим»! – громко просит Ник.

– Ха-ха, – говорю я тихо.

– О, Эмма, я совсем забыл, – добавляет Ник, вразвалочку подходя к моему столу. – В администрации новая секретарша. Видела? Это что-то!

Он многозначительно подмигивает, но я отвечаю непонимающим взглядом. До меня в самом деле не сразу доходит.

– А причесочка! Каждая прядка торчит отдельно! Не говоря уж о дангери[40]! Просто класс!

– Заткнись! – бешено кричу я, заливаясь краской – Я не... не... отвалите вы все!

Дрожащими от злости руками быстро удаляю сообщения Джека. Ничего он не заслуживает. Никаких шансов!

Вскакиваю и, тяжело дыша, вылетаю из комнаты. Бегу в туалет, захлопываю за собой дверь и прислоняюсь горячим лбом к зеркалу. Внутри, как лава, кипит ненависть к Джеку Харперу. Имеет ли он хоть какое-то понятие, что мне приходится выносить? Имеет ли хоть малейшее представление, что сделал со мной?

– Эмма! – зовет кто-то. Я вздрагиваю, готовая к худшему.

Я и не слышала, как вошла Кэти. Она стоит за моей спиной с косметичкой в руках. Ее лицо отражается в зеркале рядом с моим... и она не улыбается. Совсем как в фильме «Роковая страсть».

– Значит, – сдавленно начинает она, – ты не лю-I бишь вязаные вещи.

О Боже! О Боже! Что я натворила? Взбаламутила тот ! тихий омут, который до сих пор назывался «Кэти». Не |буди лиха... И что теперь? А вдруг она пронзит меня спицей?!

– Кэти, – отвечаю я, и сердце мое бешено колотится. – Кэти, пожалуйста, послушай... я никогда не говорила...

– Эмма, и не пытайся, – повелительно поднимает руку Кэти. – Нет смысла. Мы обе знаем правду.

– Он ошибся, – быстро говорю я. – Все напутал! То есть... дело в том, что я не люблю... вязать. Ну, знаешь, столько возни, и нитки пугаются...

– Вчера я очень расстроилась, – перебивает меня Кэти к жутковатой улыбкой. – Но после работы сразу пошла домой и позвонила маме. И знаешь, что она мне сказала?

– Ч-что? – заикаюсь я.

– Что... что тоже не любит вязаные вещи. – Как это?

Я круто разворачиваюсь и открываю рот. От изумления. Потому что сказать мне нечего.

– И бабушка тоже.

Сейчас, с раскрасневшимся лицом, моя подруга похо-' жа на прежнюю Кэти.

– И остальные мои родственники. Они все это. время притворялись. Совсем как ты. Теперь я все понимаю! – возбужденно тараторит она. – Знаешь, на прошлое Рождество я связала бабушке покрывало на диван, а она вскоре сказала, что его украли взломщики. Но спрашивается, каким это взломщикам понадобилось вязаное покрывало?

– Кэти... прямо не знаю, что сказать...

– Эмма, почему ты не призналась мне раньше? Столько лет! Столько лет делать дурацкие подарки людям, которым они не нужны!

– О Боже, Кэти! Мне так жаль! – покаянно шепчу я. – Так жаль. Я просто... не хотела тебя обижать.

– Да-да, понимаю. Ты была очень добра ко мне. Но я-то чувствую себя полной дурой!

– Представляю. И не только ты. Считай, нас двое, – сообщаю я сухо.

Дверь распахивается, и на пороге появляется Венди из бухгалтерии.

Неловкая пауза.

Венди смотрит на нас, открывает рот, закрывает и исчезает в свободной кабинке.

– Как ты? В порядке?

– В полном, – пожимаю я плечами. – Видишь ли... Еще бы! В таком порядке, что прячусь в туалете, лишь бы не столкнуться с кем-то из сослуживцев.

– Ты говорила с Джеком? – нерешительно спрашивает она.

– Нет. Он послал мне идиотские цветы. Намек такой – значит, теперь все о'кей. Скорее всего даже не сам их заказывал. Попросил Свена.

В унитазе журчит вода, и из кабинки возникает Венди.

– Ну... вот эта тушь, о которой я говорила, – поспешно сообщает Кэти, вручая мне тюбик.

– Спасибо. Говоришь... она в самом деле удлиняет и увеличивает объем?

Венди закатывает глаза.

– Не стесняйтесь! Я все равно не слушаю. – Она моет руки, вытирает, все это время буквально поедая меня глазами. – Значит, Эмма, ты встречаешься с Джеком Харпером?

– Нет, – коротко отвечаю я. – Он использовал меня, предал, и, честно говоря, я буду счастлива никогда больше его не видеть.

– Да будет тебе! – жизнерадостно щебечет она. – На всякий случай, если все-таки снова заговоришь с ним, не упомянешь, что я хочу перейти в отдел связей с общественностью?

– Что? – глухо переспрашиваю я.

– Да просто скажи между прочим, что я умею общать-|ся с людьми и вполне подойду для работы в этом отделе.

Между делом? И как она это представляет? Думает, я скажу: «Больше не желаю тебя видеть, Джек, но, кстати, Венди считает, что вполне справится с работой в отделе по связям с общественностью»?

– Не уверена, – отвечаю я наконец. – Вряд ли я смогу.

– Знаешь, я считаю, что с твоей стороны это чистый эгоизм! – заявляет Венди оскорбленно. – Я лишь прошу тебя, если, конечно, случай подвернется, упомянуть, что хотела бы перейти туда. Упомянуть! Ненавязчиво! Неужели так трудно?

– Венди, отвали! – шипит Кэти. – Оставь Эмму в покое!

– Я ведь только спросила! – не унимается Венди. – Похоже, ты здорово задрала нос. Считаешь себя выше других?

– Нет! – потрясение восклицаю я. – Это не так...

Но Венди уже выплывает из туалета.

– Супер! – Голос мой дрожит. – Просто супер! Теперь меня еще и возненавидят!

Резко выдыхаю и смотрю на свое отражение. До сих пор не могу осознать, что все так перевернулось! Все, во что я верила, оказалось ложью. Мой идеальный мужчина цинично использовал меня. Мой волшебный роман – сплошное надувательство. Я в жизни не была так счастлива. И вот в один миг превратилась в глупое, униженное, всеобщее посмешище.

О Боже. Опять глаза саднит.

– Что с тобой, Эмма? – волнуется Кэти, сокрушенно глядя на меня. – Вот, возьми салфетку. – Она роется в сумочке. – И гель для глаз.