Софи Кинселла - Ты умеешь хранить секреты?

– Только если мужчина тебе насолил, – раздраженно уточняет Джемайма. – Да что это с тобой, Лиззи? По-твоему, мы должны позволить мужчинам вытирать о нас ноги? И все им спускать? Какой удар по феминизму!

– Я этого не говорила, – оправдывается Лиззи. – Просто не стала бы пользоваться ледяным маслом.

– А чем бы ты воспользовалась, умница наша? – язвительно интересуется Джемайма.

– Ну, – говорит Лиззи, – если бы я пала так низко, чтобы мстить, чего бы никогда не сделала, поскольку считаю это огромной ошибкой... – Она замолкает, переводит дыхание и торжествующе заканчивает: – ...я поступила бы точно так же, как он. Сообщила бы всем его секреты.

– Собственно... что ж, совсем неплохо, – неохотно признает Джемайма.

– Нужно унизить его, – продолжает Лиззи с сознанием собственной правоты. – Пристыдить. И посмотреть, как это ему понравится.

Обе выжидающе смотрят на меня.

– Но я не знаю его секретов, – возражаю я.

– Подумай хорошенько, – советует Джемайма.

– Конечно, знаешь!

– Да нет же! Лиззи, ты с самого начала правильно определила наши отношения как односторонние. Я поделилась с ним своими секретами, а он ничего мне не сказал. Мы не были родственными душами. Я оказалась полной кретинкой.

– И вовсе не Кретинкой, – качает головой Лиззи, сочувственно кладя руку мне на плечо,. – просто очень доверчивой.

– Это, в сущности, одно и то же.

– Ты должна что-то знать, – настаивает Джемайма, – раз уж спала с ним! У него наверняка есть слабое место.

– Ахиллесова пята, – вторит Лиззи, и Джемайма бросает на нее странный взгляд.

– Это совсем не обязательно связано с ногами, – поясняет она и обращается ко мне с видом «Лиззи окончательно спятила». – Все, что угодно. Буквально все. Думай!

Я послушно закрываю глаза и отматываю ленту памяти назад. Но после такого количества шнапса ничего в голову не приходит.

Секреты... секреты Джека... вспоминай...

Шотландия. Неожиданно в голове всплывает спасительная мысль. Я открываю глаза, почти ошалев от радости. Да ведь я знаю один из его секретов! Знаю!

– Ну что? – с нетерпением допытывается Джемайма. – Вспомнила. Он...

Я растерянно осекаюсь, не зная, что делать.

Я обещала Джеку. Обещала.

И что из того? Что, черт возьми?!

Я снова задыхаюсь от нахлынувших эмоций. С какой стати мне держать свое идиотское слово? Ведь он-то поделился моими секретами со всем миром!

– Он был в Шотландии! – громко вещаю я. – А когда мы встретились в офисе, попросил держать это в тайне.

– Но почему? – удивляется Лиззи.

– Понятия не имею.

С минуту в комнате царит молчание.

– М-м-м... – добродушно тянет Джемайма. – Это не самый постыдный секрет в мире, верно? То есть куча людей живут в Шотландии. У тебя нет ничего получше? Ну... скажем, он не носит Нагрудную накладку?

– Нагрудную накладку? – изнемогает от смеха Лиззи. – Ты еще скажи – парик!

– Ну конечно, он не носит накладку. И парик тоже, – негодующе фыркаю я. – Ты в самом деле думаешь, что я могла бы встречаться с человеком, способным носить накладку?

– В таком случае нужно что-то придумать! – решает Джемайма. – Знаешь, до романа с ученым маму очень обидел какой-то политик. Ужасно с ней обошелся. Поэтому она пустила слух, что он получает взятки от коммунистической партии, и дело дошло до палаты общин. Она всегда твердила, что Деннис получил по заслугам!

– Не... не Деннис Ллуэллин? – осторожно осведомляется Лиззи.

– Э... да, кажется, именно он.

– Изгнанный с позором министр внутренних дел! – ужасается Лиззи. – Тот самый, который остаток дней потратил па то, чтобы оправдаться, и кончил в психушке?!

– А зачем он расстроил мамочку?! Поделом ему, – возражает Джемайма, гордо вскинув голову. И тут, к счастью, в ее кармане грешит таймер.

– Моя ножная ванна! – восклицает она и исчезает в комнате.

Лиззи сокрушенно качает головой.

– Не слушай ее. Она с тараканами. Абсолютная психопатка. Эмма, не смей распускать никаких сплетен о Джеке Харпере!

– И не подумаю! – негодующе отвечаю я. – За кого ты меня принимаешь? Так или иначе...

Я угрюмо смотрю в стакан, чувствуя, как улетучивается оживление. Кого я дурачу? И чем могу отомстить Джеку? Да ничем. У него просто нет слабых мест. Он могущественный влиятельный мультимиллионер. А я... жалкое... обыкновенное... ничтожество.

Утром я просыпаюсь с противным ощущением глухой щемящей тоски. И чувствую себя в точности как пятилетняя девчонка, не желающая идти в школу. Вернее, пятилетняя девчонка с жестоким похмельем.

– Не могу идти, – говорю я, когда стрелка приближается к половине девятого. – Не могу смотреть им в глаза.

– Можешь, – уверяет Лиззи, застегивая на мне жакет. – И все обойдется. Выше голову!.

– А если они начнут издеваться?

– С чего это вдруг? Они твои друзья. И скорее всего уже обо всем забыли.

– Не забыли! И не забудут. Послушай, а нельзя мне остаться с тобой? – умоляю я, схватив ее за руку. – Я буду хорошо себя вести. Обещаю.

– Эмма, я уже объясняла, – терпеливо повторяет Лиззи, выдергивая руку. – Мне нужно в суд. Но когда ты вернешься, я буду дома и мы приготовим на ужин что-нибудь вкусненькое, хорошо?

– Конечно, – вздыхаю я. – Купим шоколадное мороженое?

– Ну конечно, – кивает Лиззи, открывая входную дверь. – А теперь иди. Все будет хорошо!

Чувствуя себя выброшенной на улицу собакой, я спускаюсь вниз и выхожу на улицу. Как раз в тот момент, когда к обочине подкатывает мини-фургон, откуда выходит мужчина в синей униформе с самым огромным букетом цветов, который мне когда-либо приходилось видеть. Букет перевязан темно-зеленой лентой. Мужчина, прищурившись, громко читает номер дома, потом обращается ко мне:

– Здравствуйте. Я ищу Эмму Корриган.

Что за черт?!

– Это я!

– Вот как?! – Он улыбается и достает ручку и тетрадь. – Значит, сегодня ваш счастливый день. Пожалуйста, распишитесь...

Я потрясенно смотрю на букет. Розы, фрезии, какие-то фантастические фиолетовые цветы, поразительные темно-красные пушистые помпоны... зеленые кружевные веточки, темные и светлые, похожие на аспарагус...

Пусть я и не знаю всех названий, ясно одно – это очень дорогие цветы.

И прислать их мог только один человек.

– Подождите, – говорю я, не обращая внимания на ручку. – Я хочу знать, от кого этот букет.

Вытаскиваю карточку, пробегаю глазами длинное послание, не вникая в смысл, пока не замечаю имя.

Джек.

Ненависть душит меня. И это после всего, что он наделал! Воображает, будто сможет откупиться от меня своим жалким веником?

Ну ладно – громадным роскошным букетом.

Но разве дело в этом?

– Спасибо, мне они не нужны, – говорю я, гордо расправив плечи.

– Не нужны? – непонимающе переспрашивает посыльный.