Таня Д Дэвис - Англо-русский роман

В три часа Таня на автомате села в машину, забрала Танюшу с Андрюхой из школы, Илью из детского сада и, передав их в надёжные руки бабы Кати, безжизненно рухнула на диван. Чтобы унять дрожь и прогнать сковавший тело холод, она укрылась пледом и замерла, уткнувшись лицом в спинку дивана. Всё.

— Мама, ты что, заболела? — обеспокоенно спросила чуткая Танюша.

— Что-то неважно себя чувствую, ничего страшного, полежу немного, и всё пройдёт, — старалась говорить спокойно Таня. Только не волновать детей, нельзя показывать им своё отчаяние. Нельзя.

Она оцепенела, ей казалось, что она стоит на самом краю бездонной белой пропасти, и из последних сил старается удержаться. В висках пульсировали известные строки: «с любимыми не расставайтесь, с любимыми не расставайтесь, всей кровью прорастайте в них, и каждый раз навек прощайтесь, и каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг».

А как она попрощалась с Дэвидом перед его отъездом в Питер? Да никак. Не обняла, не поцеловала, только рукой по щеке провела, «take care of yourself» сказала и пока, до свиданья. И это с единственно родным человеком, отцом своей дочери, который практически вытащил её и детей из депрессии после смерти Влада. Дура, законченная дура, так ничему и не научилась. А что, если он вдруг был в том злополучном питерском вагоне, что, если его уже нет в живых и она его больше никогда не увидит и уже не сможет обнять? «Нечеловеческая сила в одной давильне всех калеча, нечеловеческая сила земное сбросила с земли. И никого не защитила вдали обещанная встреча, и никого не защитила рука, зовущая вдали».

Разумом она понимала, что его там не должно было быть, но как унять разъедающую сердце тревогу? Кто знает, где человек должен быть и где вдруг оказывается волею случая? Кто? Влада ведь тоже не должно было быть в том разбившемся в Забайкальском округе вертолёте. Он совершенно не запланировано, можно сказать, случайно в нём оказался. Уже собирался в Иркутск, чтобы лететь обратно в Москву, когда ему предложили ненадолго слетать с местным начальством ещё в одно место, всего-то часа на два, а для избирательной кампании большой плюс. Он и согласился. Таня про это даже не знала, была уверена, что муж уже на пути домой, и поэтому когда по телевизору сообщили о крушении вертолёта, даже не волновалась. Это только потом ей Сергей рассказал, как всё было.

В половине шестого из оцепенения её вывел звонок мобильного. Дэвид. Как ни в чём не бывало.

— Таня, привет. У меня на мобильнике столько вызовов твоих, не мог сразу ответить, важная встреча была, телефон на mute поставил, потом он разрядился, только сейчас смог набрать, извини. Что-то случилось?

— Случилось, — только и смогла выдохнуть Таня.

— С ребятами что-то?

— Нет, с ребятами всё в порядке.

— С тобой?

— Со мной.

— Что? What? Anything serious? Are you all right? — Дэвид всегда переходил на родной язык, когда сильно волновался.

— Ты просто приезжай, и всё. Приезжай как можно скорее. Как только сможешь, приезжай, пожалуйста. Я буду очень ждать, приезжай, — как заклинание повторяла Таня.

— Хорошо, ты только не волнуйся, я постараюсь as soon as possible.

Всё, теперь всё будет по-другому, и когда Дэвид вернётся, они всегда будут вместе, forever together, как и хотели с самого начала. «Пока жива, с тобой я буду, душа и кровь нераздвоимы, пока жива, с тобой я буду, любовь и смерть всегда вдвоем, с любимыми не расставайтесь, всей кровью прорастайте в них», и, повторяя застрявшие в душе строки, измученная паническим отчаянием прошедшего дня Таня наконец-то провалилась в сон.

Увидев, как после телефонного разговора Дэвид изменился в лице, Андрей спросил:

— Что-то случилось?

— Да, в Москву надо срочно. Форс-мажор, ты завтра сможешь без меня встречу провести? Мы всё самое важное уже сделали.

— Конечно, без проблем. Если тебе срочно в Москву, то в семь вечера есть Сапсан. Если поторопиться, успеешь. Билет можем прямо сейчас тебе по мобильнику организовать. Давай, дуй.

— На что дуй?

— Не на что, а куда. В гостиницу, потом на вокзал, дуй. Быстрее значит, беги.

«Господи, дуй, забей, что за язык такой», — подумал Дэвид.

В полночь Таня проснулась, с мокрых от дождя волос сидевшего рядом Дэвида на лицо упало несколько капель. С любимыми не расставайтесь, всей кровью прорастайте в них, и пусть это будет здесь и сейчас, промелькнуло у неё голове. Быстро наверх, в спальню, и всё, всё, теперь together forever. Прикосновение — теплая волна. Проникновение — горячая волна. Престо, престо, престо — извержение, высвобождение, адажио, нежность.

Противный холодный комок в животе растаял, стало тепло и уютно. Прямо рядом с правым ухом билось сердце Дэвида. Прижаться, обняться, соединиться. И нет больше страха, холода и пустоты. Счастье. Так просто, и так невероятно сложно. Потому что волшебство случается, только если найти правильного родного человека. Together forever. Вместе навсегда. For what is love? Just a matter of touch, provided you have found the right person.

Ошалевший от такого стремительного развития событий, но бесконечно счастливый Дэвид наконец спросил:

— Таня, что случилось?

— А ты сам не догадываешься?

— Нет.

— В Питере в метро утром взрывы были, я испугалась, вдруг с тобой что-то случилось. Позвонила, а ты не отвечаешь, потом вообще телефон отключился. Ты меня очень напугал.

— Господи, да что со мной могло случиться, я с 8.30 на форуме сидел, ты же знала, я никак не мог оказаться в том поезде. Незачем было так волноваться.

— Не мог? А ты знаешь, что Влад тоже не должен был на том вертолёте лететь. Незачем волноваться. Да ты меня сегодня заставил вновь пройти через весь тот ужас, который я два месяца назад пережила, 28 июля, если помнишь.

— Прости, прости, прости.

Дэвид хотел ещё спросить, «если ты так за меня волновалась, значит, я тебе не безразличен, значит, ты меня всё-таки любишь», но сдержался.

— И никогда, слышишь, никогда больше не смей отключать телефон. Ты должен всегда быть на связи. Понял?

— Понял.

— Дурак.

— Не понял? Почему дурак?

— Потому что ничего ты не понял.

— Что я не понял?

— Что я не могу без тебя, что я просто не справлюсь без тебя. После смерти Влада ты мой единственный родной человек, отец моей дочери, так что, пожалуйста, не пугай меня так больше, будь всегда на связи. И вообще хватит туда-сюда ездить, переезжай к нам, давай жить вместе, а то мотаешься, устаёшь.

— Значит, мне можно остаться? — попытался уточнить с трудом веривший в свалившееся на него счастье Дэвид.

— Нет, ну ты совсем дурак. Не можно, а нужно. Завтра поедем к тебе на квартиру и заберем вещи.

— Fine, but… there is one more thing. I have absolutely forgotten about the condom, sorry.

— Nothing to be sorry about. It’s safe.

— Again safe days?

— Better to say safe weeks, months and may be even years.

— What do you mean?