Сергей Яковлев - Советник на зиму

— Ну, что ты сейчас? Где?..

— В театре, — наскоро ответил Несговоров. — На самом верху.

— Да? Подожди. Дай сообразить. Главным художником, что ли?

— Бери выше.

— Директор?!..

— Еще выше. На чердаке обитаю.

— Фу ты, чтоб тебя!.. А я еще один стишок сочинил, в античном стиле. Хочу включить его в подборку для твоего иностранца. Послушай:

О, эта томная игра телесных ликов и многоречивых глаз!

О, эта сладостная горечь упованья!..

Пронесло и Щупатого, следующая остановка — больница (а путь неблизкий!), куда он, разумеется, и спешил. Чтобы забрать Дашу, конечно. Но прежде всего за другим. С невероятной трезвостью разобрался в лабиринтах лестниц и коридоров, с ходу распахнул нужную дверь…

Темень. Только похрапывание с разных сторон да изредка тонкие вскрики во сне. Духота, волнующие запахи. Как можно тише Несговоров притворил дверь. Вслепую нашел спинку ближней, Дашиной кровати, осторожно скинул на нее пальто. Чуть помедлил и так же тихо снял пиджак, рубашку. Нагнулся к шнуркам… Застыл на мгновение: у окна громко застонала, заметалась во сне больная… Сбросил ботинки. Тихо-тихо расстегнул ремень, зажав в кулаке пряжку, чтоб не звякнула…

Конопатая ждала, он это почувствовал, едва протиснулся между ее и Дашиной кроватями. Край одеяла был предупредительно откинут. В постели Несговоров как-то сразу угодил между крепко обнявших его в полном безмолвии бедер. Теплые руки обхватили что надо и умело взялись руководить, не оставляя выбора…

— Дядя Вадик! Дядя Вадик! — раздался отчаянный Дашин вопль с соседней кровати. И в ту же секунду кто-то включил свет.

Никакой курносой-конопатой в постели не было. Под ним лежала пожилая женщина с покалеченным, на сторону стянутым одноглазым лицом. В испуге он отпрянул.

— Куда ты!.. Вот козлина, — с досадой прошепелявила калека кривым ртом.

— Извините, — глухо пробормотал Несговоров, прикрывшись концом одеяла и пытаясь дотянуться до штанов.

Огорчение женщины сменилось бурным гневом.

— Он еще извиняется! — закричала она. — Охальник несчастный! Мурло пьяное!

— Да это же сказочник! — с изумлением воскликнула толстуха, включившая свет. — Ах ты, Орежа-Мурежа, мать твою!

От шума проснулась и загомонила вся палата. Над головой Несговорова пролетела пущенная кем-то туфля. Оскорбленная партнерша в сердцах заехала ему ногой в бок. Прыгая в одной брючине и страшась поднять глаза, он все-таки глянул в сторону Даши. Та лежала, отвернувшись к стене, — казалось, безмятежно спала.

— Даша! — Несговоров суетливо тронул ее за плечо. — Даша, я пришел за тобой! Проснись!

— Дядя Вадик, ты смывайся! — внятно шепнула Даша в подушку, не поворачивая головы. — Беги, жди на улице. Я сейчас.

На чердаке Несговоров с Дашей укрылись одним одеялом и навалили поверх него все мягкое, что нашлось в узлах, чтобы не замерзнуть.

Обоим не спалось.

— Ты думал, это Танька? — спросила Даша.

— Танька?.. Кто это?

— А… Ты даже имени ее не знал. Чего тебя к ней потянуло-то?

— Так уж… Потянуло, — смущенно сказал Несговоров. До этой минуты он еще надеялся, что Даша вскрикнула во сне и не вполне разобралась, что происходило на соседней кровати.

— Танька еще вчера выписалась. А меня отпустили утром, я торопила врача, думала, ты рано за мной придешь. Был у Маранты?

— Нет, — соврал Несговоров.

— Нет так нет. Знаешь, чего мне хочется? Чтобы тебя взяли на работу в башню. Ну, там, стены и двери подкрашивать, где запачкались… Или садовником, клумбы разбивать. Я бы тебе помогала. Зимой бы снег разгребали. И чтобы дали маленькую теплую комнатку. Неужели в таком огромном доме не найдется для нас крошечной комнаты?

Несговоров вспомнил, как сам, проходя в эти дни мимо башни, не раз думал: наняли бы кем-нибудь, хоть потолки белить, хоть унитазы у них прочищать, — как бы он старался!..

— А Таня… — неуверенно вымолвил он. — Вы с ней познакомились? Она дала свой адрес?

— Ну, запал. — Даша шумно вздохнула. — Хочешь, я тебе ее заменю?

— Как это?..

— А вот так. Давай сюда руку.

Даша придвинулась к нему в темноте вплотную, забрала своими ручонками его ладонь и просунула себе под кофточку и майку. Несговоров ощутил маленькие бугорки.

— Нравится? — шепнула после долгой паузы дрогнувшим голоском.

— Нравится, — грустно подтвердил Несговоров, высвобождая руку и поплотнее укутывая Дашу одеялом. — Спи!

Утром, когда Несговорову после мучительной бессонной ночи рядом с доверчиво сопевшей у него под боком Дашей только-только удалось смежить глаза и забыться, раздались совсем близко голоса. Он приподнял тяжелую голову: со стороны лаза из темноты появились какие-то люди. Они были возбуждены, шумно переговаривались и напролом шли прямо к Несговорову с Дашей. Под ногами хрустели битые стекла и трещала фанера.

Вот и все, подумал Несговоров. Это конец. Напрасно он изощрялся, выбирая между жизнью и смертью, — за него выберут другие. Жаль Дашу: ее будут допрашивать, задавать похабные вопросы, безвинно таскать на гнусные процедуры…

В хмуром свете, проникавшем сквозь чердачное окно, он раньше других распознал Щупатого — тот шел впереди и показывал дорогу. За ним топал рябой громила в камуфляже. Странно выглядел в этой компании принарядившийся, необычно чопорный Аршак Манвелович. Еще более нелепым казалось присутствие подслеповатой бабы в очках-линзах, с проплешиной на медноволосой голове, — но Несговоров вспомнил, что она работает здесь сторожем. Старая театралка в вытертой дохе, курчавый коротышка из очереди — понятые?..

— Я же говорил вам, что он на чердаке! — Щупатый торжествовал.

— Не досмотрела, что тут скажешь, виновата, — причитала вахтерша.

К счастью, Несговоров лежал одетым. Подняться и сунуть ноги в ботинки было делом секунды. Прихватив с постельного вороха свое пальто и поцеловав Дашу, которая недоуменно протирала кулачками глаза, он сам, не дожидаясь приказаний, первым шагнул к лазу. Пришедшие расступились. Несговоров остановил взгляд на Щупатом, тот в замешательстве опустил глаза, поднял и опять опустил, пробормотал:

— Ты уж не забудь меня там…

— Не забуду, — заверил Несговоров.

Повернулся к бывшему завхозу:

— Аршак Манвелович, мы с вами знаем друг друга не первый день. Ради всего святого, позаботьтесь о моей племяннице. Она еще ребенок.

— Слушаюсь.

Рябой громила нырнул в лаз впереди Несговорова, прогрохотав по железной лестнице сапогами, протянул ему снизу свои ручищи.

— Уж здесь-то никуда не сбегу, — сказал Несговоров, отстраняясь от непрошеных объятий.

— Извините, но так положено, — вежливо возразил сверху коротышка. — Не приведи Бог, еще оступитесь. Мы должны доставить вас в целости.