Татьяна Лебедева - Осень нелюбви

После кино мы приехали в его съемную двухкомнатную квартиру в центре города. Она была пустой и холодной. Белые с серебристыми завитушками обои еще больше подчеркивали пустоту. Не было ни картин на стенах, ни каких-либо статуэток на полках, ничего, что свидетельствовало бы о том, что здесь постоянно живет человек. И хоть на старом паркете на полу и были до основания протерты тропки от двери к окну и к дивану, квартира была нежилой, это был шаблонный образец безликого жилья на сдачу.

Мы с Мишей сидели на краю разложенного дивана со стаканами в руках. Стола не было, поэтому бутылка «Немиров» и пакет апельсинового сока стояли прямо на полу. Разговор не клеился, я не знала, о чем говорить. Все пошло не так еще в кинотеатре. А что именно, я объяснить не могла. Ведь были ромашки, пожатие руки, темнота и фильм. Была смешная комедия, и мы даже пытались ее обсуждать. Но не было блеска в его глазах. Да, точно! Не было с его стороны интереса, внимания, любопытства, от которых стучало мое сердце. А были спокойствие, уверенность и отточено-приятная улыбка.

С этой улыбкой он встретил меня у касс в кино. Я влетела порхающей птицей в развевающемся пальто и пробежала ему навстречу через весь холл, стуча тонкими каблучками. Он внимательно смотрел на меня, не сдвинувшись с места. Как с ним поздороваться? Обнять или поцеловать, или просто протянуть руку? Тут у Миши зазвонил телефон, он приложил его к уху и начал разговаривать, поздоровавшись со мной кивком головы. Я застыла на месте. Он немного отошел, чтоб я не слышала, о чем он беседует. Я ждала.

— Извини, — вернулся он. — Ты будешь снимать пальто?

— Да, конечно, — я суетливо начала вытаскивать руки из рукавов.

— Ты дрожишь что ли? — удивился он.

— Это от холода. Немного ветрено сегодня, — я отвела взгляд в сторону, потому что не умела врать в глаза.

— Ты далеко оставила машину? — его улыбка поползла вверх к острым скулам.

Зачем, зачем задавать мне эти вопросы? Я вздохнула. Он не верил мне. Я чувствовала, что он надо мной издевается.

— Здесь, на подземной парковке, — ответила я.

Его глаза саркастично вспыхнули.

— Не надо волноваться так, я буду аккуратен, — он взял у меня из рук пальто и опять ослепил своими начищенными туфлями.

И вот мы сидели на диване сантиметрах в двадцати друг от друга, перед нами стояли водка и сок, и Миша интересовался моей целомудренностью.

— Да, я девственница, — сказала я. — Вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой!

— А ты литературу, значит, любишь, — отметил он и немного оживился. — А я всю жизнь чувствую себя Чацким, у меня горе от ума!

Я подняла брови. С каких это пор Чацкий разводит девушек на секс?

— Я слишком много думаю, много знаю, поэтому людей вижу насквозь, — он изобразил на лице страдание. — Вижу все их хитрости и уловки, мелкие желания и страстишки.

«Страстишки, — повторила я про себя. — Вот это он загнул».

— Так в чем здесь горе для тебя? — спросила я.

— Мне не интересны люди, я их презираю, — он посмотрел мне в глаза, и я выдержала этот взгляд. — Я презираю этот век, — он отчаянно зажестикулировал. — Ты же знаешь, сейчас кругом хитрость, предательство, использование людей друг другом. Мне надо было родиться на двести лет раньше, когда жива была еще честь, когда можно было вызвать человека на дуэль за оскорбление.

— Честь. Скажи, а скольких девушек ты обесчестил?

Он расхохотался.

— Детка, ты стреляешь, не целясь! — он изобразил пальцами пистолет.

— Ну хотя бы конкретно на этом диване?

— Ты неверного мнения обо мне, — он замотал головой. — Меня съедает одиночество и тоска. Порой я просто ищу людей, хотя бы одного человека, чтобы не чувствовать себя отшельником в этом мире. Понимаешь?

«Но все-таки, как играет!» — отметила я про себя. Миша подлил мне и себе еще водки с соком, и мы чокнулись.

— За родственные души! — саркастично сказала я.

Миша сделал несколько больших глотков и подсел ко мне поближе. Я посмотрела на часы. Было только одиннадцать, а вечер уже казался мне бесконечно долгим.

— Ты любишь Мьюз? — спросил у меня Миша.

— Честно говоря, мало знакома с их творчеством…

— Значит, есть возможность познакомиться.

Он открыл ноутбук, и я увидела заставку на экране: он рядом с красивой девушкой, и его рука лежит на ее пышной груди. Быстро открылось окошко iTunes, заставка пропала. Он включил музыку и вышел на середину комнаты. Послышался мощный гитарный напор и агрессивно-лиричный вокал. Миша начал ритмично двигаться в такт, не спеша отпивая алкоголь из стакана. Его тело было гибким, и он хорошо чувствовал темп. Скоро ему стало жарко, и он снял с себя футболку. Я сидела на диване и смотрела, как играют его мускулы. Он был хорош, он был даже, наверное, сексуален. Миша запрокинул голову в упоении и поднял вверх свою ухоженную ладонь с отличным маникюром. И я вспомнила огромные жилистые руки-лопаты Ромы, и почему-то они показались мне сейчас гораздо нежнее и красивее этих наглых холеных ручек. Внутри меня открылась бездонная пустота, абсолютное отсутствие каких-либо желаний, появилась неимоверная усталость, и водка с соком застыла в стакане, не выказывая никаких поползновений оказаться в моем желудке.

Я видела, что Миша быстро пьянел. Я поставила свой нетронутый бокал на пол.

Пританцовывая, Миша подошел ко мне и протянул руку. Не желая, чтобы он до меня дотрагивался, я резко отодвинулась и отрицательно замотала головой. Тогда он снова подлил себе водки.

— Почему ты совсем не пьешь? Тебе ведь уже есть восемнадцать? — он окинул меня оценивающим взглядом с головы до ног.

— Да, — я кивнула.

— Сколько тебе лет?

— Угадай, — я пожала плечами. — Ты же любишь угадывать.

— Девятнадцать?

— Нет. Двадцать пять.

Он засмеялся, глаза у него были уже совсем пьяные.

— У одной моей знакомой есть поговорка, — сказал он. — Это ты не хорошо сохранился, это ты просто плохо развился!

Он салютовал мне стаканом и сделал большой глоток. Мне сделалось совсем гадко.

— Я вызываю тебя на дуэль! — сказала я.

— Ох уж эта феминизация! — расхохотался он, расплескав водку с соком по паркету. — Ты не умеешь стрелять. Ты проиграешь!

— Ты не обыграл меня, — улыбнулась я.

— А мы во что-то играли? — он поднял брови.

— А разве нет?

Он кивнул головой, соглашаясь.

— Да, конечно, мужчины и женщины всегда играют друг с другом в игры. У каждого из них есть своя цель, и он хочет ее добиться. Женщины хотят набить себе цену, а вот мужчины предпочитают ролевые игры, сексуальные… Как ты относишься…

Я встала с дивана и пошла к выходу.

— Что случилось? Ты бледна, дитя моё! — крикнул он мне вслед.

— Пожалуй, я поеду, прощай! Карету мне, карету!