Татьяна Лебедева - Осень нелюбви

Я ничего не ответила Лоре, и мы ехали дальше на восток, где между домами уже потихоньку начинало светлеть черное небо.

* * *

Строительный сезон потихоньку пошел на убыль. Из-за того что сентябрь был холодным и дождливым, все поспешили закрыть крыши в сентябре, и к октябрю крупных продаж уже не было. Мы довозили маленькие партии черепицы тем, кому не хватило на навесы, эркеры или беседки, а также продавали комплектующие, которые часто ставили в последнюю очередь: коньки, водостоки, вентиляционные трубы и канализационные стояки. Надежды были только на то, что ближе к зиме люди будут утеплять крыши, и мы снова поднимем наши продажи на минеральной вате, пенополистироле и парозащитных пленках.

Стало заметно, что люди начали больше экономить. Они постоянно говорили о кризисе и просили показать им более дешевые аналоги, даже были готовы терять в качестве, но только бы не потратить лишнюю копейку.

Сегодня утром со мной случилась неловкая ситуация, от которой у меня до конца дня щемило сердце.

Прайс на товары в нашем офисе состоял из четырех колонок цен. В зависимости от объемов покупки менялась и цена товара. Для постоянных покупателей и дилеров был особый прайс. Менеджеры у нас могли делать скидку на свое усмотрение, например, я могла отпустить товар по более низкой цене, если видела дальнейшую перспективу в работе с этим клиентом.

Примерно в десять утра в нашу контору зашел мужчина лет пятидесяти. На плечах у него висела старая спецовка, которая была когда-то синей, но вылиняла до неопределенного серо-бурого цвета. На облупившемся кожаном ремне болтались джинсы с вытертыми, вытянутыми коленками. Видно было, что он только что слез с крыши. Он остановился в дверях и несмело осмотрелся, затем поймал мой взгляд, виновато улыбнулся и неуверенно подошел ко мне.

— Здравствуйте, девушка! Мне бы водосточную систему купить, — робко сказал он.

Я попросила замеры. Он достал из кармана сложенный вчетверо листок бумажки, развернул и протянул мне. Это оказался план маленького одноэтажного домика с простой двускатной крышей. И пока я высчитывала количество комплектующих, он рассказывал мне о своей стройке.

— Жена давно мечтала переехать из квартиры в свой дом. Хочет, чтобы садик маленький был и цветы росли под окнами, — он присел на самый краешек стула, в глазах его появилось тепло, а усы затопорщились над улыбкой. — Несколько лет строил, а в этом году наконец крышу поставил. Зеленым ондулином покрыл. Красиво! Как будто мох растет на крыше лесного домика!

Я улыбнулась, достала из принтера накладную и протянула ему. Он посмотрел на цену и охнул. Глаза его сразу же потухли.

— А вы делаете какие-то скидки? — спросил он.

— Да, если покупка свыше двадцати тысяч. Но у вас не дотягивает.

— Да, немного не хватило, — он смотрел в листик, не отрываясь.

Не хватало ему достаточно много.

— Пожалуйста, — он посмотрел мне в глаза и вдруг начал угодливо улыбаться. — Вы же можете, маленькую скидочку, из второй колонки прайса. Такая красивая девушка! Я знаю, что вы можете, мой сосед тоже покупал у вас, и ему сделали скидку.

Я сконфузилась и опустила глаза. Этот пятидесятилетний мужчина, проживший жизнь и воспитавший детей, заискивал передо мной двадцатипятилетней девчонкой так, словно я была для него сейчас Господом Богом. Я помотала головой, он пытался поймать мой взгляд своими уставшими просящими глазами. Губы его расплывались в раболепной улыбке.

— Пожалуйста, ну что вам стоит. Может, мне не хватит, я еще приеду докупать. Я ж только у вас буду покупать, ни у кого другого!

Пальцы его мелко теребили листок с планом дома, пытаясь снова сложить его вчетверо. Примерно такого возраста был бы сейчас мой отец…

Я знала, что никакой перспективы дальнейшей работы с ним нет. Я посчитала так, что материала ему точно хватит, и ничего больше покупать он не приедет. Я не должна была давать ему скидку. Но мне стало так стыдно перед ним за его несправедливую судьбу, за десятилетия его работы, когда он откладывал каждую копейку. Вся эта ситуация с заискиванием показалась мне какой-то противоестественной, как будто мир сошел с ума и перевернул все с ног на голову.

— Хорошо, хорошо, я сделаю вам скидку, — выдохнула я.

— Спасибо! — он начал раскланиваться.

— Не за что. Пусть у вас будет самый красивый домик!

Он хватал меня за руки, чтобы пожать их. Мне было неловко, и я вырывала руки. Когда он ушел, мне как будто стало легче. Проклятый кризис, как же ты ломаешь людей!

Минуть через двадцать я заварила себе корпоративный Greenfield с мелиссой и пошла на склад к Лёне и Родиону отвлечься, послушать их болтовню и забыть просящий взгляд этого мужчины. Они как раз только отпустили ему товар и сидели на поддонах, как два серых нахохлившихся воробья. Только один был большой, будто все лето провел на пшеничном поле, а другой — отощавший, словно бы и мякины давно не пробовал. Они одновременно повернули головы в мою сторону.

— Дочь моя, — сказал Родион, — когда ты уже научишься приносить мне чай? Налила себе, и мне тут же, и сахарку побольше, и неси сюда на склад.

— Родион, хочешь я помогу тебе составить заявление, что тебе просто необходима личная секретарша? — предложила я.

— Секретарша-сиделка тогда уже сразу, — хихикнул Лёня.

— Нету благодарности в этом мире, — вздохнул Родион. — Вот так работаешь сорок лет, а тебе никто «спасибо» даже не скажет. Поколение молодых эгоистов.

— Так, значит, целое поколение?

— Да поголовно. Что девки мои: только селфи своими любуются и на косметику просят, — что вот напарничек сидит, — кивнул он головой на Лёню. — Хоть бы кто вошел в положение и понял, пособил. Деньгами, желательно. Но нет же таких людей. Нету больше! Кстати, ты почему вчера не позвал меня, когда карапуль всех коньяком угощал? — спросил он у Лёни.

— Да потому что мы с девушками знакомиться ехали. А ты динозавр уже для этого.

Лёня, сияя глазками, посмотрел на меня.

— Рассказать, как мы вчера девчонок снимали? — спросил он, чмокнув пухлыми губами и потирая ладошки.

— Не очень интересно, — я помотала головой.

Но Лёне было все равно.

— Ну слушай! Одна была в золотом платье, фигурка, как у Меган Фокс, а другая — в джинсах в обтяжку и белой майке, и по сторонам поглядывали, будто ждали: кто же их угостит?

— В баре каком-то? — спросила я.

— Ну не у твоей же бабушки в огороде! В баре. А я у них с ходу так сразу спрашиваю: «Барышни, а не подскажете, где в вашем городе лексусы чинят? А то я пока из Москвы по этим дорогам доехал, подвеску себе раздолбал».

— Вроде ты богатый москвич?

— Работает всегда! Безотказно! — закивал Лёня.

— Не могу поверить, что девушки ведутся на такие дешевые понты, — развела я руками.