Татьяна Лебедева - Осень нелюбви

— А можно мне? — сказал он.

Он повертел желоб, нашел маркировку и победоносно тыкнул в нее пальцем.

— Украинское производство не внушает доверия, — хмыкнул он. — Так что, я бы вам его не советовал. А у нас Финляндия!

Он снова покрутил своей металлической трубой перед носом хозяина дома.

— Нет, украинского нам не надо, — тут же сказал владелец. — Не верю я их качеству и гарантиям.

Я хлопала глазами.

— С чего вы взяли, что производитель Украина? — удивилась я.

— Так вот же на обратной стороне написано, — Брехун снисходительно показал маркировку мне и всем остальным. — Made in UK — сделано в Украине.

Мужчины согласно кивали головами.

— Послушайте, — улыбаясь, произнесла я, — UK означает Юнайтед Киндом, Великобритания. Производитель этой водосточки — Великобритания. А у Украины общепринятый двухбуквенный код страны — UA. Валера, вы сейчас абсолютно дисквалифицировали себя!

Валера хотел меня убить. В его взгляде читалось, что как только мы вернемся к машинам, он порвет меня на куски. Его глаза и сжатые губы обещали мне невыносимую жизнь, железную схватку за каждого клиента и уж, конечно, еще более хитрые и лживые уловки в работе. Мне было плевать. Мне нужно было избавиться от него сейчас и заполучить эту сделку.

— А на каком кровельном покрытии вы остановились? — продолжила я наступление.

Владелец дома улыбнулся.

— Вижу, в этом бизнесе существует жесткая конкуренция, — сказал он. — Мы с Валерием уже все обсудили, теперь ждем смету от него. А у вас возьмем водосточную систему. Да, Виталий?

Прораб кивнул.

— Спасибо! — ответила я.

Валера повернулся ко мне спиной, отгораживая меня от хозяина дома, и начал показывать свои каталоги. Вся его поза кричала мне, чтобы я уходила отсюда подобру-поздорову.

— У меня остался последний вопрос, — громко сказала я. — Чтобы правильно подобрать цвет водосточки, мне нужно знать, какого цвета будет крыша? Очень надеюсь, что вы выбрали коричневую керамическую черепицу, она бы идеально подошла вашим башенкам, получился бы такой европейский замок!

Я улыбнулась как можно дружелюбней. Владелец переглянулся с Брехуном и прорабом, прораб неопределенно кивнул головой.

— Это слишком дорого, — наконец ответил хозяин дома. — Я рассматривал такой вариант. Мне тоже нравится, но… Мы остановились на мягкой кровле зеленого цвета.

— Тоже хороший выбор! — согласилась я.

Настаивать в присутствии Валеры я не стала. Однако по лицу владельца особняка я увидела, что он все-таки засомневался в правильности своего выбора.

Мне оставалось только обмерять дом, чтобы высчитать количество комплектующих для водосточной системы, и, если повезет, поговорить еще раз с хозяином, когда Брехун уедет. Я вернулась к машине за рулеткой. Положила в багажник желоб и образцы — и еще раз окинула взглядом дом: крыша будет не менее трехсот квадратов, очень лакомый кусочек! Брехун все никак не хотел уезжать и продолжал что-то эмоционально рассказывать, размахивая руками. Наверное, опять рассказывает небылицы обо мне.

Когда я измерила уже большую часть дома, Валера наконец уехал, и владелец коттеджа направился ко мне. Это был высокий, подтянутый мужчина лет сорока пяти с добрыми глазами, с густыми черными волосами и легкой щетиной. В отличие от моих обычных богатых клиентов, у него не было высокомерного выражения на лице, оно было подернуто грустью и казалось приветливым и участливым.

— Предлагаю пустить водосточные трубы за каждым из эркеров и по углам дома, таким образом у вас будет сток с каждого ската и водосточная система не будет перегружена, — объяснила я ему. — А там, где трубы опускаются к земле, желательно установить водонакопители.

Он одобрительно кивал.

— Сегодня вечером я пришлю вам смету на имейл. Вы посмотрите, и если у вас или вашей супруги возникнут комментарии или пожелания — звоните, — я улыбнулась.

Мы обменялись визитками. Я посмотрела на его карточку: его звали Аллилуев Игорь Дмитриевич, он работал врачом.

— Вот только жены у меня нет, — он развел руками. — Погибла в аварии прошлой весной.

— Простите, пожалуйста, — я смутилась.

— Ничего, — он дернул плечом и попытался улыбнуться.

Мы обошли с ним вокруг дома, пробираясь по песку и осколкам кирпичей. Я уточнила еще кое-какие детали и провела последние замеры.

— Крыша будет большой, — сказала я. — Чтобы водосток справлялся с объемом воды, возьмите желоба побольше, диаметром сто пятьдесят миллиметров, и почаще ставьте кронштейны, чтоб желоба не выгибались.

— Вот построил хоромы, а жить некому, — усмехнулся Игорь Дмитриевич.

— А дети у вас есть? — поинтересовалась я.

— Своих нет, — ответил он. — Все хотели, но не успели. Но я оформляю документы на усыновление одного бойкого мальчишки из детдома, — взгляд его смягчился. — Нужно о ком-то заботиться, надо, чтоб было кого любить, иначе нет смысла в этой жизни.

Мы обошли дом кругом и остановились у входа. Мне пора было уезжать.

— То есть любовь для вас — это забота о других? — спросила я.

— Можно и так сказать, — Игорь Дмитриевич задумался.

Любовь обретала для меня все новые и новые грани в ответах разных людей. Для одних это была чувственность и хороший секс, для других — нервозность и боль. Теперь вот еще и желание о ком-то заботиться. Так какая же она на самом деле, — настоящая любовь?

Игорь Дмитриевич проводил меня до Мини Купера, мы тепло попрощались. Перед тем, как сесть в машину я сказала:

— Когда Валера пришлет вам смету, — покажите ее мне, и я дам вам цену гораздо ниже!

Он ничего не ответил, только улыбнулся. Я помахала рукой и улетела по засыпанной осенними листьями грунтовке.

* * *

Мы сидели в модном кафе «Буланже», расположенном на центральной улице города. Оно находилось в подвальном помещении. Чтобы туда попасть, надо было спуститься по крутым фигурным ступеням, а потом пройти маленький полутемный коридор. И тогда за тяжелой металлической дверью открывалась узкая барная стойка и прилавок со множеством красивых и необыкновенно вкусных пирожных и тортиков. И, глядя на них, было невозможно удержаться, чтобы что-то не купить. Там вкусно пахло кофе и фруктовым кальяном. Вокруг круглых столиков со столешницами под зеленый мрамор стояли кованые стулья с изогнутыми спинками. За полупрозрачными тюлевыми занавесками скрывались уютные кабинки с мягкими диванами, оттуда доносились разговоры и смех. Мы сидели в общем зале. Инга в узком платье с молнией на груди, Лора — в строгом комбинезоне, а я, не по погоде, в шифоновом платье в мелкий цветочек. Мы пили липовый чай и ждали десерты. Но, несмотря на уютную атмосферу и компанию лучших подруг, мне было тревожно и скучно. Я меланхолично качалась на стуле и смотрела на входящих и выходящих из зала. Мне хотелось быть не здесь, а где именно, я не знала. Мне везде было скучно, у меня появилась постоянная тяга к перемене мест. Казалось, что в другом ресторане сейчас гораздо интересней, что там происходит что-то такое, что могло бы вмиг наполнить смыслом мое существование, что там сидят люди, встреться я сейчас с которыми, и моя жизнь вдруг стала бы счастливее и радостней. А я опять оказалась в неудачное время в неудачном месте.