Татьяна Лебедева - Осень нелюбви

Коля только широко улыбался и стряхивал тонкими белыми пальцами пепел в пепельницу на подоконнике.

Через две минуты уже весь офис знал о том, что Коля стал отцом. Все собрались в менеджерской, а Андрей вдруг неожиданно откуда-то из-под своего стола достал Бехеровку и предложил всем выпить за новорожденного.

— Девочки, бегите за своими кружками! Коля, красавец, мужик, подставляй стакан! — открутил он крышку у бутылки.

Кружки и стаканы выстроились на столе в ряд, — и Андрей начал по очереди разливать в них алкоголь. Среди этой суматохи Лёня и Рома переглянулись друг с другом и вдруг, не удержавшись, прыснули, Рома в кулак, а Лёня громким хохотом, сотрясаясь всем своим грузным телом.

— Что случилось? Что смешного? — переглянулись все.

Коленька растерянно обводил всех глазами.

— Я что-то не так сделал? — спросил он.

— Все нормально. Не обращайте внимания! — давясь смехом, уверял Рома. — Продолжайте! Пейте! У грузчика просто странная форма недержания.

— Все окей! Пейте! — тщетно пытался успокоиться Лёня. Смех разрывал его изнутри.

Все выяснилось после первого глотка.

— Что это? — удивленно поднял брови Андрей. — Она выдохлась что ли? Не может быть! Только же неделю назад поставщик пленок подарил.

На его лице застыло изумление.

— По-моему, это чай, — тихо сказал Коленька.

И это действительно был холодный зеленый чай, налитый в бутылку из-под Бехеровки. Все посмотрели на Рому и Лёню.

— Мы не виноваты, — Лёня поднял вверх руки, заходясь от смеха. — Мы сопротивлялись, но это было сильнее нас.

— Андрей, я честно пытался спасти алкоголь от его ненасытной утробы, — указал Рома на согнувшегося от коликов в животе Лёню. — Но ты ж посмотри на него! Куда мне с таким кабаном сладить? Он мне сам руки скрутил и заставил! Тем более она все равно открыта была, — добавил он, пожав плечами.

— Да, я попробовал немножко, — ошеломленно развел руками Андрей.

— Карапуль, ты сам виноват! — Леня уже вытирал слезы от смеха. — Нечего было ее оставлять тут на видном месте.

— Да я же спрятал в коробку с флаерами! — Андрей не знал, злиться ему или смеяться.

— Значит, плохо прятал, раз грузчик пронюхал! — не прекращая, смеялся Рома.

— Послушайте! Послушайте! — Колины ясные глаза засветились на всю комнату. — Мы обязательно отпразднуем! Я хочу завтра всех угостить! Давайте после работы — в боулинг? Согласны? Там и выпьем! С меня пиво!

— Коленька, а с нас подарок! — ответили мы хором.

На следующий день от всего коллектива мы подарили ему детскую коляску. Коля был смущен и доволен. Время от времени в течение дня он забывался, упирался невидящим взглядом в пустой монитор и начинал широко улыбаться и что-то бормотать себе под нос.

Вечером в боулинг явились все, даже Антонина Ивановна приехала в новой бирюзовой блузке в рюшах и черных обтягивающих леггинсах. Родион посмотрела на нее, потом на свои старые джинсы и спортивную кофту начала девяностых — и тяжко вздохнул, тихо пожаловавшись самому себе на несправедливость жизни. Начали распределяться по дорожкам. Всего взяли две дорожки, на первой играли Лёня, Родион, Рома и Лариса, а на второй — Андрей с Колей, да я с Антониной Ивановной.

— Я взял уже ящик пива, — сказал Коленька. — Может, девочки хотят что-то другое? Коктейли, вино?

— Родион хочет самогон! — брызнул от смеха Лёня.

— Что ты несешь опять? — огрызнулся Родион.

— Ну как же, есть же поговорка: «Если имя Родион, — вам поможет самогон!»

— Сам выдумал что ли? Ну а если имя Леша — ноги кругом, жопа тоже! — проворчал в ответ Родион.

— Смешно, но только я не Леша, — смеялся Леня. — Мое имя Леонид!

— Да иди ты в баню со своим именем и шуточками!

— Коля, как сына назвали? — спросила Антонина Ивановна.

— Пока еще думаем. Жена хочет Марком или Мирославом.

— Только чтоб не Родионом! — хихикнул Леня. — Это вымирающий вид, у него уже нет будущего!

В резком излучении светодиодной подсветки я старалась не смотреть на Рому. Но почему-то получалось плохо. Мое боковое зрение против моей воли все время выхватывало его сутулую фигуру из темноты зала. Вот он переобулся, вот он открыл пиво и сделал глоток, вот сел на скамейку. И я не могла сконцентрироваться на игре. Лариса оказалась с Ромой в одной команде, и я представляла себе, как они сейчас флиртуют, перебрасываются шутками. Но каждый раз, когда мои глаза невольно косились в их сторону, я видела их далеко друг от друга — и ни разу не заметила, чтоб они разговаривали.

Андрей и Коля начали выбивать страйки. Я взяла огромный шар и так же, как они, с разбегу бросила его на дорожку. Однако он прокатился, не задевая кеглей. Так было и во второй, и в третий раз. Я пыталась бросать разными способами: и с размаха, и присаживаясь, и медленно долго целясь, но шары неизменно сваливались в узкие желоба, расположенные по обе стороны дорожки. Разочаровавшись, я пошла к бару и взяла себе «Маргариту». Облизала соленый край стакана, губы защипали, как после долгой ночи, наполненной поцелуями. Я сделала несколько крупных глотков, и огни светодиодных ламп перестали казаться такими резкими, они смягчились, их сияние проникло внутрь меня и согрело. Я посмотрела вперед и увидела, как Ромины огромные и сильные руки брали шар, словно это была пушинка, а потом широко размахивались, и шар быстро и ровно летел к цели. Рома выпрямлялся, брал со столика свою баночку пива и делал большой глоток. В это время кегли с грохотом сыпались, и экран показывал дурацкие картинки с надписью «страйк». Я пила «Маргариту» и быстро пьянела. Рома выбивал кегли, сутуло сгибаясь над дорожкой, и у него не было ни одного промаха, его тело не совершало ошибок, его руки делали четкие движения, в которых не было сомнений и погрешностей.

Из забытья меня вывела Антонина Ивановна.

— Даша, ты будешь возвращаться в игру? Иди сюда, хоть поддержи нас немного, а то соседняя дорожка уже смеется над нами.

Играть мне сейчас хотелось меньше всего. Но я кивнула головой, сделала последний глоток «Маргариты» и подошла к коллегам. «От моей помощи вам не будет никакого проку», — хотела сказать я нашей бухгалтерше. И снова шары летели, куда попало, мужчины пили и веселились, а Антонина Ивановна пыхтела рядом в своей бирюзовой блузке с рюшами.

В очередной раз, когда я взяла в руки шар, я услышала у себя за спиной голос, от которого у меня побежали мурашки:

— Ты неправильно бросаешь! Давай я научу тебя, — это был Рома.

— Ну что ж, научи! — ответила я и почувствовала, как змейка истомы пробежала по моему телу.

Он подошел ближе, стал у меня за спиной, так что его грудь касалась моих лопаток, левой рукой он легко обнял меня за талию, взял мою правую руку в свою, завел ее назад и вычертил ее траекторию для размаха.