Татьяна Лебедева - Осень нелюбви

— Вроде бы да. Хотя еще толком не ясно, головной офис ничего не говорит. Но Андрей уже дал понять, что сокращений не избежать, — ответила я.

— Ты, наверное, беспокоишься? Страшно терять работу?

— Это — как упасть в неизвестность. Когда летишь во сне в пропасть, и сердце замирает. Ведь у меня на самом деле неплохая работа. Вряд ли я еще такую найду. Я сейчас живу с ощущением, что у меня под ногами образовалась трещина, которая расширяется с каждым днем, — и очень скоро я в нее провалюсь.

— Ты просто провалишься в свою следующую жизнь, — спокойно сказал Юра.

— Все равно страшно.

— Нет смысла бояться. Придет новое и заменит старое. Ты все равно будешь умной и красивой. И солнце продолжит вот так ни с того ни с сего врываться в комнату. Кризисы когда-то заканчиваются. Даже я уже скоро выплачу свои двадцать миллионов.

— Сколько? — потрясенно выпалила я.

— Да, я был должен двадцать миллионов, — он засмеялся, глядя на мою реакцию. — В рублях. Так что не очень пугайся.

Я даже не могла себе представить, сколько это денег.

— И у тебя начнется третья жизнь?

— Да! Пожалуй, уеду куда-нибудь из этого города.

В его веселых глазах плясали маленькие золотые лучики. Он был свободен. Человек, который задолжал двадцать миллионов и, чтобы их выплатить, вынужден был жить в обшарпанной стариковской квартире, — этот человек казался мне воплощением свободы! Как такое могло быть?

Юра уже закрыл за мной дверь, и я направилась к лестнице, как вдруг услышала, что замок за моей спиной снова щелкнул.

— Эй! — позвал он.

Я обернулась.

— Придет время, когда ты решишь, что все кончено, — проговорил он. — Это и будет начало!

Я поставила машину в гараж и медленно пошла по парку к своему дому. Город был усыпан желто-коричневой листвой. Охапками лежала она по краям дорожек, и заходящее солнце бросало на нее длинные тени деревьев. Будто вырезанные рукой мастера, лежали на черном асфальте яркие листья клена и дуба. Как хорошо, что не торопятся их жечь, подумала я. Соседские дети в стороне от аллеи подбрасывали охапки листьев вверх, и они, шурша, разлетались в воздухе желтой стаей. На западе сквозь серое тяжелое небо прорывался алый закат, он отражался, многократно повторяясь, в стеклах моей многоэтажки, отчего она тоже будто была причастна к красоте. Алые блики падали румянцем на листья, на деревья, на скамейки, на лица людей, и все становилось мягким и теплым. Я остановилась посреди парка и глубоко вдохнула осенний свежий влажный воздух. Жизнь красива! Все-таки даже сейчас, в кризис, в грязь, — она красива! Я стояла и любовалась ею. И внезапно меня осенило! Все мои поиски любви были напрасны! Ведь любовь не надо искать, она везде вокруг нас. Просто нужно впустить ее внутрь. Когда любви нет в твоем сердце, ее поиски бесполезны. Хоть весь мир обойди — не найдешь. Любовь рядом, ее надо только раскрыть: в себе и в окружающих людях. Нужно взглянуть на людей другими глазами, увидеть в них лучшее, найти в них ту же самую потребность в любви. Вся эта жизнь и есть любовь, — надо только понять это!

* * *

Утром следующего дня будильник, как всегда, прозвонил в семь. Я сразу же открыла глаза. В комнате было темно, рассвет в ноябре занимался около восьми. Спать не хотелось, я неожиданно чувствовала себя бодрой, хотя последние несколько недель с огромным трудом поднимала себя с постели: казалось, что вставать незачем, потому что и жить-то в принципе незачем. Мама тоже проснулась и позвала меня из соседней комнаты: «Даша, вставай! Пора!». Это она подстраховывала меня, потому что сама я частенько машинально, заученным движением руки нажимала отбой на будильнике и, не просыпаясь, спокойно смотрела десятый сон. Когда мама пришла, чтобы включить мне свет в комнате, я уже сидела в кровати и проверяла почту на телефоне.

Сегодня я шла на два собеседования. Накануне я заглянула на сайт с предложениями работы: объявлений было всего две страницы вместо обычных десяти-пятнадцати. Я посмотрела их очень внимательно. Выбирать было не из чего: развозчики пиццы, продавцы-консультанты и всего две публикации о поиске менеджеров. На них я и откликнулась.

На улице было солнечно и морозно. Вчерашние желтые листья пожухли и покрылись корочкой белого инея. Они уже не разлетались пестрой стаей из-под колес моего Мини Купера, а тихонько похрустывали, когда машина наезжала на них. Я остановилась во дворе нового здания, покрытого розовой штукатуркой. Это был жилой дом, на первом этаже которого располагались помещения под офисы. Я припарковалась у бордюра, чиркнув диском колеса по бетону. Уже больше двух лет я не ходила на собеседования, и сейчас чувствовала волнение. Легкое дрожание звенело у меня в груди и разливалось вибрацией к кончикам пальцев. Я говорила себе: «Волноваться нечего! Это всего лишь разведка, мониторинг рынка. На самом деле, у меня есть работа, и никто меня еще не увольнял. Я просто иду посмотреть, подходит ли мне эта фирма в качестве будущего работодателя». Но волнение не прекращалось, казалось, что умнейшие люди сейчас будут задавать мне каверзные вопросы и смотреть на меня оценивающе поверх учительских очков. Я не спеша направилась к подъезду.

С этими записями на собеседования все произошло как-то очень стремительно, так, что я чуть не забыла подготовить резюме. Я написала его сегодня утром наспех и распечатала в компьютерном салоне по пути. Резюме я тоже не составляла давно, оставалось надеяться, что форма не важна, и мой опыт скажет сам за себя.

Это было большое общее помещение, в котором в три ряда стояли рабочие столы. За ними сидели служащие и, не поднимая головы, занимались своими делами. У дальней стены за столом, лицом к входу возвышалась грузная женщина лет сорока-сорока пяти. Выглядела она интересно. Полудлинные волосы морковного цвета торчали на макушке игольчатым ежиком, в носу поблескивала сережка-пирсинг с бриллиантом. Пухлые пальцы были наряжены многочисленными кольцами и заканчивались острым зелено-розовым маникюром. Она была ярко накрашена и одета в бомбер с крупными цветами. По величественным жестам и высокомерному взгляду было понятно, что это королева и гроза офиса. Она собеседовала щупленького двадцатилетнего мальчика, вжавшегося в стул перед ней.

Я присела за соседний стол и стала ждать своей очереди.

— Ну и что вы там делали? — чванливо спросила мальчика женщина.

— Я делал рекламу, — запинаясь, ответил он. — Точнее, я разрабатывал визуальные изображения для листовок, баннеров, делал оформление сайта.

— Еще!

— Еще — сувениры, — вспомнил он. — Вообще я сам разрабатывал концепцию логотипа и стиля фирмы.

— Если твоя реклама не давала результата, как ты возвращал за нее деньги? — женщина перекинула ногу за ногу, от чего под столом блеснули стразы на ботинках, и посмотрела на парня сверху вниз, как будто он был уже перед ней виноват.