Александр Гуров - Короткая зима

Наконец, взвесив все за и против, мозг решился сообщить Васе об увиденном в аквариуме. А чего тянуть? Если вовремя не проинформировать, чёрт знает, что может случиться. «Да, там был неучтённый сомик, — подумал Вася. — И я это видел. Просто у меня одни гуппи, и ему неоткуда было взяться. Вот его как бы и нет». Он вернулся в комнату, сел напротив аквариума и начал буравить сомика взглядом, чтобы тот тоже чувствовал себя неуютно. Для усиления эффекта он принялся напевать известную песенку: «Сомик, сомик где ты был? — На Фонтанке водку пил», и заново, и по новой, других слов в песенке он не помнил. На сомика, вряд ли знакомого с Петербургским фольклором о Чижике-Пыжике, это должно было произвести впечатление. «Вот ты, значит, плаваешь такой с усами в моём аквариуме и молчишь?» — наконец прервал свои песнопения Вася. «И ничего не хочешь мне сказать. Нет? Мол, ты рыбка и твоя отличительная черта — молчание. Понимаю. Ещё минут сорок — сорок пять, и я заскучаю тут с тобой и выброшу из головы твоё эффектное появление. Ведь дел невпроворот: поесть, попить, прогуляться по Саду имени Баумана. Да, а ты как думал, на тебе свет клином не сошёлся. Я это сделаю запросто, ведь отличительная черта кроманьонца — забывать то, что ему кажется странным, не может пригодиться или чего он не в силах понять. Через день другой я начну кормить тебя как и всех прочих, говорить по утрам „Привет!“ и спрашивать, как дела, не дожидаясь ответа. Хочешь ли ты прозябать в этом аквариуме, или начнём говорить, как равный с равным? Может, ты хочешь промочить горло, прежде чем…»

«Мне ясен твой психотип, — внезапно заговорил cомик, — ты болван! Но не беспокойся и не беги это срочно исправлять, боюсь, мне не дождаться твоего возвращения. Поговорим, как есть». Васе показалось, что сомик при этом гнусно усмехнулся в усы. Вася решил не озвучивать пару десятков пришедших ему на ум ответов, а вместо этого нагло превратился в слух. Выдержав паузу, сомик подплыл вплотную к стеклянной стенке аквариума и заговорил голосом священника, ударяя словами по лучшим человеческим качествам: «Ты избранный, и на тебя возложена миссия…» — проникновенно начал он. «Постой! — оборвал его Вася. — Если это не театральная постановка, а гуппи не спившиеся актёры второго плана, то это хуже, чем когда ты здраво молчал. Так недавно со мной начинал разговор стекольщик, что ходит по подъездам, предлагая заменить старые окна, или это был баптист, сейчас не вспомню, и тогда я его выставил за дверь». Но сомика это совершенно не сбило с толку. «Давай я только сейчас всё проговорю до конца, — сказал он. — Вот тогда и выпьем по рюмашке, съедим чебуреки, зальём кока-колой и сверху торт. Всё, как положено. Неформальная беседа. В конце концов, не так это и дурно. Классический текст. Так вот, ты избранный, и на тебя возложена миссия помочь человеку не сбиться с пути. Ты, Василий, назначаешься на неопределённый срок ангелом — смотрителем девушки тридцати полных лет, проживающей по адресу, и т. д. — торжественно объявил он. — К слову, должность смотрителя тебя ни к чему не обязывает, её придумали специально для тебя, так сказать, прецедент. Что-то вроде смотрителя в музее, вроде ничего и не делаешь, но приглядываешь за сохранностью сокровищ. Вроде мелкая сошка, а важную работу выполняешь», — в заключении подбодрил он. «Умеешь ты вербовать, — порадовался за сомика Вася, — я уже чувствую груз ответственности и слышу свой стон с самых низов пищевой цепочки». Сомик сделал вид, что сарказм — это то немногое, что ему неподвластно, и продолжал: «Представь, как раз сейчас, пока мы с тобой разговариваем, она находится в магазине за углом и покупает там полезную для здоровья пищу, — cомик округлил глаза, будто это было чем-то невероятным. — Она строго смотрит на этикетки, сроки годности и состав». «Но тогда чем же я могу ей помочь? — усмехнулся Вася. — С ней всё в порядке, высокоорганизованный человек. К чему мне её отговаривать? Надеюсь только, она начала правильно питаться ещё до того, как окончательно испортила себе желудок». «О, это, конечно, не всё. Она очень сильный йог», — гнул свою линию сом. «Тогда опять же мои шансы тают на глазах, — съязвил в ответ Вася. — Эта девушка — сама сущий ангел, или, может, это ты посланник с другой стороны? Ну, что, прищучил я тебя сом? А?» «Не торжествуй раньше времени, Василий», — отмахнулся сомик, пропустив обвинения мимо ушей, какая, мол, разница, с чьей стороны посланник. «Ты не знаешь ещё самого главного — из-за чего, собственно, весь сыр бор разгорелся на небесах и окрестностях. Так мы называем всё, что не небеса, — пояснил он. — И главное во всём этом то, что она… — сомик задержал рвавшийся у него изо рта пузырик воздуха, — главное то, что она нивелир». Пузырик наконец освободился из плена и вознёсся кверху. «Нивелир, закреплённый в пространстве. Та самая точка, с которой начинается либо падение в условную бездну, либо возвышение в условные небеса. Даже небольшой перекос может обернуться серьёзным разрушением её личности». «Ну и чем же она так ценна для вас? — заинтересовался Вася. — Вам-то что за дело? Зачем нарушать её равновесие? Неуравновешенных по обе стороны и так пруд пруди. Берите любого. И, кстати, не помню, чтобы ты ответил, по какую сторону окопался именно ты, друг мой сомик?» «Не валяй ваньку», — вдруг заговорил народными поговорками сом, сменив прежний голос на голос Левитана, но не того, что диктор, а того, что Исаак. «Пожалуй, отвечу тебе, это поможет избежать в дальнейшем разного рода досадных недоразумений. Чем дальше от любых сторон, тем меньше можно разобрать. Мы с тобой, Вася, достаточно далеко, чтобы не задаваться этими вопросами, хорошо ли, плохо. Не плохо, не хорошо. Но будь спокоен, не терзайся, — благодушно разрешил сомик, — никто не хочет, чтобы её равновесие нарушалось в ту или иную сторону, все только наблюдают и не хотят изменений в этом вопросе. В том-то и дело, она ценна как аномалия, как новый вид». «Ну, допустим, допустим, что так, — кивнул Вася. — Почему же тогда такую ответственную миссию решили доверить именно мне? С каких это пор смертного ещё при жизни назначают ангелом, пусть даже рядовым смотрителем, пешкой? И хочу сделать заявление специально для официальных лиц, — Вася обвёл глазами комнату, будто ища скрытые жучки и камеры, со всех сторон нацеленные сейчас на него. — Так вот, хочу сказать, что я никого не тороплю с назначением. Бог свидетель, мне здесь здорово живётся».

«Ну, это я так, заявление для проформы. Теперь давай, веди разъяснительную работу, сом, начинай изворачиваться как уж на сковородке», — Вася тоже решил не отставать от сомика в знании народного фольклора.

«На тебе сошёлся клином белый свет… — пропел сомик голосом оригинальной исполнительницы песни, — это, во-первых. Во-вторых, ты деликатный человек, и говорящие рыбы тебя не выбивают из колеи. И, в конце концов, почему бы и не ты? Там, — и сомик вынырнул на поверхность воды, — виднее. При этом правым усом он однозначно указывал вверх, а левым строго вниз. — Живёте вы в одном районе. Вот и все дела. Мифологическим существам запретили к ней приближаться, а ты здесь лучший, с тебя и спрос. Поможешь всем одним махом, разве это не находка — такое задание?» «Ну тогда рассказывай! — подбодрил сомика Вася. — А я пока забью долгий, нечеловеческих размеров кальян, всё повода не было, так что не пропускай никакие детали». «Ладно, — легко согласился сом, — тогда устраивайся поудобней и слушай. Всё было так».