Виталий Бабич - Семь историй о любви и катарсисе

Лера сперва хотела возразить: мол, как вы можете бросать жену, детей в такой ситуации. Но по тону Владлена поняла, как для его очищения важно такое уединение.

— В начале ушедшего года, читая в «Розе Мира» Даниила Андреева о судьбе царя Александра Первого, я поразился духовному подвигу этого человека. Ты что-нибудь читала, слышала о нём?

— Очень мало. И «Розу Мира» я не читала. Знаю, что Александру был дарован титул Благословенного.

— Да. Александр Благословенный после долгих метаний, не реализовав свою благую идею о Священном союзе держав Европы, созрел для того, чтобы тайно отречься от престола. Инсценировав свою смерть, дабы, цитирую, «упразднить кармическую сеть династии, спасти её от неотвратимой мзды» , прибыл в Саровскую обитель «под смиренным именем послушника Фёдора» . Прошли годы. И когда, покинув монастырь, отшельник Фёдор Кузьмич умирал в сибирской тайге, он достиг прозрения, развязывая узлы своей кармы. А после смерти земной он смог взойти «через слои Просветления в Небесную Россию» … Я хотел бы совершить хоть малую часть такого же подвига Одиночества. Но отрекаться от своего престола — от моей семьи — я, разумеется, не настроен.

Некоторое время они стояли в молчаливой задумчивости.

— Лера! Помоги мне, пожалуйста, на работе. Объясни как-нибудь причину директору, и пусть кто-то из наших напишет заявление от моего имени: за свой счёт. На две недели.

Она согласилась и спросила:

— В чём ещё нужна помощь?

Он чуть не плача подошёл к ней, опустился на колени, обнял её за ноги и сказал:

— Лера! Татьяна и ты — две святые женщины в моей грешной жизни! Спасибо вам за это! Я буду молиться за каждую из вас! За каждую!..

А когда она уходила, Владлен вспомнил про ключи кабинета, которые не сдал на вахту. Он передал Лере ключи и сказал на прощанье:

— Знаешь, я почему-то уверен, что мы с тобой встречались в прошлых наших воплощениях. И теперь отрабатываем по отношению друг к другу что-то с тех времён… По крайней мере, я воспринимаю это именно так… С другой стороны, то же самое можно сказать и обо мне с Таней…

Лера и Владлен молились за Татьяну весь оставшийся день, несколько часов ночью и большую часть воскресенья, Молились дистанционно. Он на улицах города и дома. Она в церкви и дома. Владлен удивлялся, почему сразу же после своего ухода из больницы, когда увидел покалеченную Таню, он не молился за неё?.. Попытался вспомнить то своё состояние. Вспомнил: побег от отчаяния, самобичевание, ярость, изнеможение… И понял, что просто был в шоке. В сильном шоке, избавиться от которого помогла Лера, придя к нему домой…

В воскресенье Владлен исповедался, покаялся, причастился у отца Сергия, которому был представлен Лерой в соборе Архангела Михаила.

Батюшка по её просьбе устроил Владлена на три пробных дня, а далее — ещё на десять дней, на подворье Свято-Троицкого Зеленецкого монастыря. Присутствие на службе было обязательным только утром (молитва на день грядущий), работа по благоустройству — нетяжёлая и недолгая (до полудня). Питание — очень скромное. Всё это устраивало Владлена, для которого было главным — больше оставаться наедине с собой, погружаясь в самоанализ, в максимально глубокие медитации, в максимально искренние молитвы…

Сила столь мощных потоков молитв со стороны мужа, церкви и Леры, поддержала Таню очень хорошо. И уже во вторник её перевели из реанимации в палату. На сердце женщины было ещё очень беспокойно, но присутствие подле неё каждый день Леры придавало сил. А равновесие, налаживающееся в мыслях и чувствах Владлена, своими незримыми нитями зашивало душевные раны Татьяны.

Видя её расстройство по поводу того, что дети пропускают занятия по музыке и танцам, Лера взяла и эту ношу на себя. И вместе с тётей Олей они, чередуясь, пять дней в неделю водили детей в их храмы искусства.

Три пробных дня при монастыре прошли для Владлена благополучно, и он остался там на весь срок, сохраняя за собой возможность покинуть обитель и раньше.

Ему уже было легче держать под контролем каждую свою мысль. Было легче осмыслить причины своего поступка в кабинете Леры. Было легче оценить, как тонко чувствует его состояние Татьяна. Даже на расстоянии. И как она страдает из-за его иллюзий.

«Иллюзия любви — это очень сильнодействующий наркотик, — размышлял Владлен, прогуливаясь в окрестностях монастыря. — Ты строишь воздушные замки нечистоплотному существу, проникшему в твою душу. А потом не можешь его оттуда выгнать… Дай Бог, чтобы мой сын не повторил мои ошибки. Дай Бог…»

Владлен, конечно же, не мог знать, что женщины в палате, в которой лежала его жена, часто беседовали на тему мужской измены. Слушая их истории, Татьяна не решалась рассказать о своей.

С Лерой она вскоре очень сдружилась. И уже могла называть её своей подругой. Ведь именно в беде у одних дружба закаляется, а у других — начинается.

Владлен не смог больше первых двух дней нахождения на подворье монастыря быть вне творческого процесса. На третий день он стал дописывать свой роман. Мысли фиксировал на бумаге, как в прежние, «неэлектронные» времена.

По истечению седьмого дня он покинул монастырский двор и пять дней до своего возвращения в семью жил в палатке, в лесу на берегу Финского залива. Владлен провёл эти дни именно тут, в этом прохладном и ветреном месте, дабы закалить себя духовно и физически. Смог продержаться без мяса («Может, уже созрел для вегетарианства?») . Находясь в полном одиночестве, он часто ассоциировал себя со своим отцом, который доживал последние дни земной жизни в изоляции от мира. Только Владлен не чувствовал себя изолированным и даже просто одиноким. С ним была его исповедь, его воскресение. С ним были образы близких сердцу людей и образ Александра Благословенного. С ним были его рукописи. И «Роза Мира» тоже была с ним — наконец-то он смог дочитать эту книгу. А ещё был рядом сборник стихотворений отца.

Каждый из этих двенадцати дней он мысленно благодарил Леру за помощь в осуществлении такого «летнего отпуска» для души, молился несколько раз в день за её здоровье и удачную личную жизнь. За выздоровление и душевное равновесие Татьяны он молился в начале каждого часа.

Молился так, как чувствовал, как мог, как хотел, — каждый раз неповторимо, достигая в этом навыке новых высот. И молитва плавно переходила в медитацию…

Молился и за своих детей, молился за все семейные пары.

Молился за всё человечество.

Молился…

Когда оцениваешь прожитые годы и пытаешься заглянуть в своё будущее, возникает ощущение, что читаешь захватывающий роман, где многоликий главный герой — это ты.