Елена Блонди - Ястребиная бухта, или Приключения Вероники [СИ]
- Название:Ястребиная бухта, или Приключения Вероники [СИ]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:СИ
- Год:2013
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Елена Блонди - Ястребиная бухта, или Приключения Вероники [СИ] краткое содержание
Ястребиная бухта, или Приключения Вероники [СИ] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Еще была бутылка из-под коньяка, дешевого. На донышке светила прозрачная янтарная лужица. Ласочка покачала бутылку, раздумывая.
Если выцедить в стакан, грамм тридцать тут будет, то непременно захочется еще. А денег в обрез. Можно, конечно, пойти в кабак, снять кого, хотя бы хорошо пожрать. Но в кабаках нынче лютуют профессионалки, у девок быстрые кулаки и крепкие парни их крышуют.
— Вот это ты влипла, — сказала сама себе. Но спасение зубов нужно было обмыть. Ласочка подвинула маленькую рюмку, вылила в нее коньяк. В маленькой посуде его казалось побольше.
— Чин-чин, — и стала тянуть медленно, прокатывая по языку крошечные глоточки. На шоколад смотрела с ненавистью. Это Марик принес. Они его с Кристиной дразнили когда-то — Марик-кошмарик. Издевались, как могли. А он только сопел, гулко, как бегемот, смеялся китайскими глазками. От него все время воняло потом, а на щеках кудрявились несколько черных волосков. Интересно, он помнит? Был влюблен, ходил следом, терпел насмешки. Им было по четырнадцать, да. Тринадцать лет прошло.
— Двадцать семь, — хриплый шепот проплыл по кухне, такой же пыльный, как пузырьки с древними специями на захватанной полочке. И Ласочка поняла — немедленно нужно выпить. Нельзя помнить это число, оно не нужное. Двадцать семь это почти тридцать. А вот двадцать пять — это всего лишь двадцать. Где двадцать, там и семнадцать. Худенькая школьница с наивными глазами. Порочная, все умеющая школьница. А главное, получающая от этого кайф. Прекрасное сочетание. А кому нужна тетка в тридцать, которая тащится от секса? Даже если на вид ей двадцать пять. Но это не те двадцать пять, которые все принимают за семнадцать! Коньяк кончился. Ласочка, усмехаясь, опрокинула рюмку и подержала над раскрытым ртом. Тут нет зеркал, даже она себя не видит. Но она знает, что делает. Только не знает, что делать дальше. Потому что дальше — двадцать восемь. Двадцать девять… Поставила рюмку и снова пошла в ванну, с тоской карауля — захмелеет ли хоть чуть-чуть. Марик засранец… Когда узнал, что вернулась в квартирку, которую снимала у него уже два года, явился за деньгами. Так же сопел, и так же щурил китайские глазки, только улыбочка стала другой, когда попросила подождать, немного, пару месяцев. Небось, два года тому, когда окликнул на улице, и Ласочка нехотя кивнула, выставляя ножку из шикарного авто, так не смотрел. Смотрел с восторгом, кивал, суетился, показывая свой гадюшник. А вчера приперся с продуктами, накрыл стол, коньяку приволок, шоколаду и консервов. Все, чем в магазине они торгуют. А цветов не принес. Потому что за цветами надо идти к бабкам на рынок, и платить бабки. Бабкам бабки. Цветы у хозяина в магазине не потянешь. Она дала ему прямо в кухне, облокотившись на квадратный стол.
Тянул в комнату, чтоб на постели, пришлось изобразить, что ее приперло, так секса захотелось спьяну, давай тут и все. Конечно, ни до какой постели не добежал, это уж она умеет. Не хватало еще трахать Кошмарика там, где когда-то валялся Токай, а ее голова лежала на его широкой груди. И все зеркала показывали — какая ослепительная пара… Белая, стройная, длинноногая, с блестящим полотном гладких волос, закрывающих поясницу. И большой, широкоплечий, с мощными бедрами и чуть широковатым тазом тяжелоатлета. С горбатым носом и темными бровями. С…
— И не он один, — сказала громко, чтоб не заплакать, — много было, но все лихие парни, так что, пошел в жопу, Марик-кошмарик. В ванной тщательно почистила зубы, еще раз умылась. Легкими движениями нанесла крем, с беспокойством думая — если жара простоит, он испортится, а дорогой. И нахмурившись, придвинула лицо вплотную к зеркалу. От глаз, еле видные, разбегались веером морщинки. С тяжело бьющимся сердцем Ласочка осмотрела кожу, сантиметр за сантиметром.
Чуть повернулась. В углах рта тень указала на тонкие складочки.
Бросая на пол махровое полотенце, выскочила и побежала в кухню, путаясь пальцами, рвала фольгу и, ломая мягкую плитку, засовывала в рот, глотала, почти не жуя. Да почему нет хотя бы водки! Нужно это пережить, а как справиться, если совсем одна?
— Беляш, сука ты, — шепелявя полным сладкого ртом, обругала беспомощно, — и Токай, и ты тоже. А еще… Побрела в комнату, шепотом перечисляя тех, кто появлялся в ее жизни и исчезал. Села перед высоким трюмо, включая свет вокруг тяжелой рамы. Из стекла смотрела на нее прекрасная женщина с не тронутой загаром кожей, с белыми волосами по плечам. Смотрела с ужасом, будто ждала, вот сейчас гладкая кожа поползет, стягиваясь морщинами и обвисая на щеках такими же, как у матери, мешочками. Но Ласочка ободряюще улыбнулась отражению и помахала рукой.
— Не ссо. Ты еще супер. Сегодня ты супер. Наклоняясь и поворачиваясь, принялась за туалет. Накладывала тон на кожу, легонько вела кисточкой, стряхивая на веки серебристую пыльцу. Долго и тщательно, уже радуясь тому, что практически трезвая, красила ресницы. Тушь взяла графитовую, не черную. Потому что на длинных черная — вульгарно, как пластмассовая кукла. А с ее глазами надо длинные. Хлопать, и распахивать, глядя как на бога. И опускать, соглашаясь… Когда лицо было готово, надела кружевные белые трусики, с резиночкой на самой талии и высокими вырезами на бедрах. Влезла в батистовое светлое платьице, очень короткое и нежно-прозрачное, так что маленькие соски были чуть видны под тонкими складочками.
Припудрила голые плечи вечерней пудрой с мелкими блестками. И в ажурных светлых босоножках на тонком каблуке вдумчиво повернулась перед большим зеркалом, осматривая успокоенную Ласочку в глубине стекла.
— Видишь? — подмигнула ей. Ресницы мягким веером легли на серый блестящий глаз, — не очкуй, красотка. Еще дадим жару.
В сумочке лежали несколько купюр, последние. Жить самой оказалось нынче ошарашивающе дорого, все бабки, что привезла от Беляша, когда науськала на него крутых из Южака, кончились буквально за месяц, а куда ушли, так и не поняла. Холодильник не починила, и Кошмарику нечего отдать. Скотина Кошмарик, когда штаны застегивал, себе еще коньяку налил, выхлебал через силу, и напомнил, что денег ждет.
Ушел, а она осталась, в кухне, натягивая измятые трусы, с мыслью — зачем же я тут задом вертела и стонала?
— Ненавижу, гад, сволочь, убью, — она подняла руку, фары медленно едущей машины ослепили глаза.
— Куда? — спросил из открытого окна пожилой голос.
— На Саманку, — улыбнулась невидимому водиле.
— Деньги есть? — немилостиво спросил тот, когда усаживалась вперед, взмахивая тонким подолом.
— Конечно, — пропела серебристым, чуть обиженным голоском, мысленно обматерив пожилого карпаля.
— Ладно, — тот двинул машину, гмыкая, оттаяв, рассказывал под мурлыканье магнитофона:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: