Карлос Сафон - Лабиринт призраков

Проснувшись однажды, Вальс обнаружил, что в камере рядом с ним кто-то находился. Это был тюремщик, сжимавший в руке предмет, тускло поблескивавший в сумраке. Возможно, нож. Вальс не пошевельнулся, чтобы защититься. Потом ощутил укол в ягодицу и прохладу. Ему просто сделали очередную инъекцию.

– Сколько вы еще собираетесь держать меня живым?

Тюремщик выпрямился и хотел выйти из камеры. Вальс вцепился ему в ногу. Пинок в живот вышиб из него дух. Он пролежал несколько часов, сжавшись в комок и подвывая от боли.

Той ночью Вальсу опять приснилась его дочь Мерседес. Она вновь была маленькой девочкой, и они гуляли в саду в поместье в Сомосагуас. Вальс отвлекся, чтобы поговорить с кем-то из слуг, и потерял дочь из виду. Разыскивая Мерседес, он наткнулся на ее следы, которые вели к кукольному дому. Вальс шагнул в темный зал и позвал дочь. Он нашел одежду и пятна крови.

Куклы с утробным урчанием пожирали ее.

Во второй раз Варгас проснулся, когда в окна вливался полуденный свет. Настенные часы – изделие в стиле девятнадцатого века, которое Алисия, очевидно, отыскала в какой-нибудь лавке старьевщика, показывали почти двенадцать часов. Он услышал женские шаги, дробью рассыпавшиеся по гостиной, и протер глаза.

– Почему вы не разбудили меня раньше?

– Мне нравится слушать, как вы храпите. Словно в доме поселился медвежонок.

Варгас поднялся и сел на краю дивана. Взявшись за спину, помассировал поясницу. Он чувствовал себя так, словно его пропустили через мясорубку.

– Мой вам совет: не старейте. Возраст не дает никаких преимуществ.

– Я подумаю, – отозвалась Алисия.

Варгас встал, превозмогая ломоту в суставах, издававших легкий хруст. Алисия у зеркала комода красила губы помадой провокационного красного цвета. Она была в черном шерстяном пальто, перетянутом в талии поясом, черных чулках со швом и туфлях на высоких каблуках.

– Куда-то собираетесь?

Алисия повернулась вокруг своей оси, будто демонстрировала наряд на показе мод, и с улыбкой посмотрела на него:

– Я хорошо выгляжу?

– Кого вы собираетесь сразить наповал?

– У меня встреча с Серхио Вилахуаной, журналистом «Вангуардии», о котором рассказывал антиквар Барсело.

– Эксперт по Виктору Маташу?

– Полагаю, и в других вопросах тоже.

– Позвольте узнать, чем вы его зацепили?

– Сказала, что у меня была книга Маташа и я хотела показать ее ему.

– «Была» – правильное употребление прошедшего времени. Напоминаю, что книгу украли и у вас нет ничего.

– Это детали. Что есть, того не отнять, как вы любите говорить. И уж собой я, во всяком случае, располагаю.

– Пресвятая Дева Мария…

Алисия дополнила туалет шляпой с вуалеткой, закрывавшей часть лица, и в последний раз взглянула на себя в зеркало.

– Интересно, откуда эта одежда?

– От Баленсиаги.

– Я не об этом.

– Знаю. Я скоро вернусь! – бросила она, направляясь к двери.

– Можно воспользоваться вашей ванной?

– Сколько угодно, только не оставляйте в ванне волосы.

Устроить свидание с Вилахуаной было совсем не так просто, как она описала Варгасу. Фактически, Алисии пришлось сначала выдержать сражение с секретаршей в редакции издательства, оказавшейся дамой не промах и едва не отправившей ее восвояси. Потом, применив обширный арсенал различных уловок, она добилась, чтобы ее соединили с Вилахуаной, который по телефону разговаривал с бо́льшим сарказмом, чем математик, затесавшийся на обед епископов.

– Вы утверждаете, что у вас есть книга Маташа? Из цикла «Лабиринт призраков»?

– «Ариадна и Алый принц».

– По-моему, их осталось всего три экземпляра.

– Значит, у меня четвертый.

– И вы настаиваете, что вас послал ко мне Густаво Барсело?

– Да. Он сказал, что вы с ним друзья.

Вилахуана расхохотался. Алисия слышала отголоски суеты в редакции на другом конце линии.

– После двенадцати я буду в библиотеке Королевской академии изящной словесности Барселоны, – наконец произнес журналист. – Вы ее знаете?

– По отзывам.

– Спросите меня в секретариате. И принесите книгу.

На укромной площади около кафедрального собора возвышался каменный портик с надписью: «Королевская академия изящной словесности Барселоны».

Алисия краем уха слышала, но мало что знала, как и большинство сограждан, об учреждении, приютившемся в стенах средневекового дворца, одной из достопримечательностей Барселоны. Она предполагала, что академия объединила под своей сенью плеяду философов, писателей и ценителей слова, которые дали рыцарский обет защищать сокровищницу знаний и письменной культуры. С конца XVIII века они держались вместе, стараясь упорно не замечать, что внешний мир год от года усиливает сопротивление и неприязнь к чудачествам подобного рода. По сложившейся традиции академики занимали место посередине между эзотерическим обществом и литературным кружком, выполняя просветительскую миссию за закрытыми дверями, поскольку приобщиться к ней дозволялось лишь избранным, кого почтили особым доверием.

Аромат древности, исходивший от каменных стен, и обязательная атмосфера таинственности окутали Алисию, едва она вошла в ворота, открывавшиеся во внутренний дворик. Лестница вела в помещение, служившее также и приемной. Дорогу ей преградил персонаж, наружность которого внушала подозрение, что он заступил на пост на заре прошлого века. С недоверием оглядев Алисию с ног до головы, он осведомился, не она ли сеньорита Грис.

– Она самая.

– Так я и подумал. Сеньор Вилахуана сейчас в библиотеке. – Он указал в глубину здания. – Мы просим посетителей соблюдать тишину.

– Не беспокойтесь, утром я потеряла голос, – заверила Алисия.

Цербер не сделал попытки улыбнуться в ответ на шутку, и Алисия предпочла больше не искушать судьбу. Выразив ему признательность за помощь, она уверенно направилась в библиотеку, будто имела представление, где она находилась. Это был самый надежный способ проникнуть туда, куда доступ запрещен: держаться с апломбом, притворяясь, что знаешь, куда идешь, не дожидаясь позволения и не спрашивая дорогу. Правила проникновения в запретные места сродни искусству обольщения – тот, кто просит разрешения, проигрывает бой до начала кампании.

Алисия путешествовала по академии, полагаясь на свой здравый смысл, с любопытством осматривая залы, заполненные скульптурами, и дворцовые переходы, пока не повстречалась с добродушным созданием из породы библиофилов, которое представилось как Полонио и предложило проводить ее в библиотеку.

– Я никогда вас тут прежде не видел, – заметил Полонио, который, судя по его повадкам, не располагал опытом общения с женским полом, выходившим за рамки поэзии Петрарки.