Карлос Сафон - Лабиринт призраков

– Возможно. Я не запомнил. Возраст опять-таки.

– Как он выглядел?

– Менее соблазнительно, чем вы.

– У него был шрам на лице?

Вилахуана кивнул, взгляд его сделался пронзительным:

– Неужели это вы его разукрасили?

– Он порезался, когда брился. Всегда был криворуким. Что вы рассказали Ломане?

– Ничего такого, чего бы он уже не знал, – ответил Вилахуана.

– Ломана упоминал Вальса?

– Прямо – нет, но было понятно, что его интересовали годы, проведенные Маташем в замке Монтжуик, а также дружба с Давидом Мартином. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы связать концы с концами.

– Вы больше не видели его и не беседовали с ним?

Вилахуана покачал головой.

– Ломане свойственно проявлять настойчивость, – сказала Алисия. – Как вам удалось избавиться от него?

– Я сообщил ему то, что он хотел услышать. Или то, что мне показалось, он хотел услышать.

– Что конкретно?

– Он интересовался домом, где Виктор Маташ с семьей жил до своего ареста в 1941 году. Это на шоссе Агуас, у подножия Вальвидреры.

– Почему именно домом?

– Спросил, что означает фраза «вход в лабиринт». Уточнил, содержит ли она намек на реально существующее место, – пояснил Вилахуана.

– И что?

– Я объяснил, что в романах «Лабиринта» так называемый вход, то есть место, где Ариадна «провалилась» в подземный мир другой Барселоны, находился в доме ее родителей, и его прообразом послужил особняк, где жила семья Маташа. Сообщил вашему коллеге адрес и дал указания, как туда добраться. Эту информацию он мог бы легко найти, потратив час в Реестре собственности. Может, он ожидал отыскать там сокровище или нечто необыкновенное?

– Ломана сказал вам, на кого работает?

– Он показывал жетон. Как в кино. Я не эксперт, но выглядел он как настоящий. У вас тоже есть подобные штучки?

Алисия покачала головой.

– Жаль. Я думал, что такой пикантный сюжет – роковая женщина на государственной службе, – может встретиться только в романе Хулиана Каракса.

– Вы читаете Каракса?

– А как же! Небесный покровитель всех проклятых литераторов Барселоны. Вам следовало бы познакомиться. Вы будто сошли со страниц его романа.

Алисия вздохнула:

– Дело очень важное, сеньор Вилахуана. Жизнь нескольких человек висит на волоске.

– Назовите хотя бы одного. С именем и фамилией, если нетрудно. Тогда я буду воспринимать происходящее серьезнее.

– Я не могу.

– Ясно. Ради моей безопасности, конечно.

Она кивнула:

– Хотя вы в это и не верите.

Журналист скрестил руки на животе и задумчиво откинулся на спинку кресла. Алисия поняла, что проигрывает. Настало время забросить наживку пожирнее.

– Как давно вы не видели публичных появлений Вальса? – спросила она.

Вилахуана разомкнул руки и с вновь пробудившимся интересом произнес:

– Продолжайте.

– Не торопите события. Мы договаривались, что вы рассказываете все, что знаете о Маташе и Мартине, а я сообщу вам, что смогу и как только смогу. Это немало. Честное слово.

Вилахуана негромко рассмеялся, но благосклонно кивнул:

– И о Вальсе тоже?

– И о нем, – солгала Алисия.

– Я предполагаю, что бессмысленно просить вас показать мне книгу.

Она послала ему самую очаровательную из своих улыбок.

– Вы и тут меня обманули?

– Лишь отчасти. Еще два дня назад у меня была эта книга, но я ее лишилась.

– Догадываюсь, что вы не забыли ее в трамвае.

Алисия покачала головой.

– Условия договора, если позволите внести поправки, будут следующими: вы мне сообщите, где нашли книгу, а я расскажу все, что знаю.

Алисия хотела ответить, но журналист предостерегающе поднял палец:

– Если снова начнете рассуждать о безопасности моей персоны, мне придется пожелать вам удачи и всего хорошего. Учитывая, конечно, что все вами сказанное останется между нами.

– Вы обещаете?

Вилахуана положил руку на рукопись, над которой работал:

– Клянусь на тексте своей инаугурационной речи по случаю вступления в ряды Королевской академии изящной словесности Барселоны.

И Алисия сдалась. Оглянувшись вокруг, она удостоверилась, что в библиотеке они находились наедине. Журналист выжидающе наблюдал за ней.

– Я нашла ее неделю назад в тайнике письменного стола в личном кабинете Маурисио Вальса в его частной резиденции.

– Можно уточнить, что вы там делали?

Алисия слегка наклонилась вперед:

– Расследовала его исчезновение.

Глаза Вилахуаны вспыхнули, как бенгальские огни:

– Дайте слово, что предоставите мне на эксклюзивной основе информацию об этом деле, а также все, что из него вытекает.

– Клянусь на вашей вступительной речи по случаю принятия в академию.

Вилахуана пристально посмотрел ей в лицо. Алисия даже не моргнула. Журналист взял пачку чистой бумаги, лежавшую на столе, и подвинул к ней вместе с ручкой.

– Возьмите, – сказал он. – Думаю, вам понадобится кое-что записать…

– Я познакомился с Виктором Маташем около тридцати лет назад, а точнее, осенью 1928 года. Тогда я только начал осваивать ремесло журналиста и работал в редакции «Голос индустрии», занимаясь всем подряд и затыкая дыры. В ту пору Виктор Маташ сочинял под разными псевдонимами романы с продолжением для издательства, принадлежавшего двум проходимцам, Барридо и Эскобильясу, которые, по слухам, надували всех – от авторов до поставщиков бумаги и типографской краски. У них же издавались Давид Мартин, Ладислао Байона и Энрике Маркес, а также довоенное поколение молодых и голодных писателей Барселоны. Когда аванса от Барридо и Эскобильяса не хватало, чтобы дотянуть до конца месяца, что происходило довольно часто, Маташ писал заказные материалы для различных газет, в том числе и для «Голоса индустрии», начиная от коротких рассказов до грандиозных хроник путешествий в места, где он никогда не бывал. Особенно мне запомнилась одна из них «Тайны Византии», показавшаяся в то время шедевром. Причем Маташ выдумал все от первого до последнего слова, располагая в качестве источника лишь старыми открытками с видами Стамбула.

– А я-то верю всему, что читаю в газетах, – вздохнула Алисия.

– Да, такова неприглядная истина. Но то были другие времена, и пишущая братия, лгавшая в прессе, проделывала это с изяществом. Дело в том, что мне неоднократно приходилось сокращать тексты Маташа, когда верстался набор, чтобы освободить место для новой рекламы или колонку для несвоевременных опусов кого-нибудь из приятелей редактора. Однажды Маташ, заглянувший в редакцию забрать свой заработок, подошел ко мне. Я думал, что он начнет ругаться, но Маташ лишь протянул руку и представился, будто я не знал, кто он такой, и выразил удовлетворение, что именно я режу его тексты. «У вас есть чувство стиля, Вилахуана. Надеюсь, вам не придется прозябать тут вечно», – сказал он.