Сара Бергман - Съевшие яблоко

Ян хотел было ответить, что пришел с Никитой, но Никита сейчас был там, наверху, с Альбиной и Павликом, и в мальчике снова вспыхнула обида. Так что он неожиданно для себя мстительно буркнул:

— Ничей.

И подумал, что девушка наверняка обидится и может быть даже отругает его за вранье. Но она неожиданно стрельнула в него ожившими смеющимися глазами и усмехнулась:

— Ничей?

И почему-то Ян почувствовал, что вот минуту назад она была одна. А теперь другая.

— Ну… — растерянно замялся он, не желая что-то объяснять.

Но и девушка настаивать не стала:

— А почему ты в коридоре? Холодно.

Этот вопрос был ничем не лучше предыдущего и Ян уклончиво повел плечами.

— А ты? — с робкой надеждой глянул он на девушку. О чем бы не шла речь, а болтать все равно было интереснее, чем стоять в одиночестве.

Та медленно, будто рассеянно затянулась, а потом повернулась и выдохнула почти на него:

— Я курю, — она для наглядности показала ему сигарету. а потом сделала невероятное, — хочешь? — и протянула зажатое между пальцами курево Яну.

Мальчик опешил, раскрыв рот. Взрослые, в его понимании, так делать не должны были. И никогда раньше не делали. Он даже испугался. Пару секунд растерянно моргал, а потом отчаянно и отрицательно замотал головой.

Девушка рассмеялась тихим глухим смехом:

— Хорошо.

И замолчала.

Снова повисла скучная тишина, Ян топтался на месте и волновался: наверняка она посчитала что он совсем-совсем маленький и глупый. А ведь он почти вундеркинд. Это отчаянно захотелось объяснить девушке, но мальчик не знал как.

А девушка и не думала ему помогать. Она смотрела в стену, глубоко втягивала в себя воздух через сигарету, а потом выпускала вонючий дым. Докурила и сделала странную вещь. Достала целую сигарету, взяла в рот и прижала ее кончик к черному краю докуренной. И дышала в нее, пока новая тоже не зачернела и не задымилась. А потом так же равнодушно принялась курить эту.

Ян глубоко протяжно вздохнул:

— А на улице солнышко. В парк хочется, — протянул он задумчиво просто чтобы что-то сказать и с надеждой глянул на девушку. Он знал, что взрослые, когда не знаю о чем говорить — всегда рассуждают о погоде.

Девушка не сразу, но глянула на него, усмехнулась: то ли над ним смеялась, то ли просто так, и снисходительно спросила:

— Из какой ты квартиры?

Обнадеженный мальчик услужливо выпалил:

— Из тридцать седьмой. Только я тут не живу, я в гости пришел.

Девушка подумала, а потом сама себе бросила:

— Ааа… эта… — тут она сказала нехорошее слово, но и Лиза часто так выражалась, хотя и не разрешала ему, а потому Ян не обратил внимания, — у нее ребенок. Мне она не нравится.

Ян радостно вспыхнул. Ему вдруг очень-очень понравилась эта девушка. Которой не нравилась Альбина.

А девушка, между тем прикипела к нему долгим внимательным взглядом:

— В парк … — она будто какое-то время вспоминала, что такое парк, думала. А потом склонила на бок голову с грязноватыми короткострижеными волосами, — хочешь мы с тобой пойдем в парк? — Ее маленькие темные, почти лишенные ресниц глаза сморгнули, — я тебя свожу. Я дам тебе номер телефона, а ты позвонишь. И мы сходим в парк, погуляем, — голос ее вдруг стал оживать, набирать силу, — поедим мороженое, — и тут она впервые повеселела, по-настоящему заулыбалась, — ты любишь мороженое? — загорелась она, — ну давай сюда свой телефон.

Ян просто не мог ослушаться. И не сопротивляясь протянул телефон, за который полчаса назад так отчаянно боролся и который все еще сжимал в руке.

Девушка быстро защелкала клавишами:

— На, — сунула она аппарат обратно, — позвони. И мы пойдем в парк, — теперь уже она улыбалась легко, — меня зовут Нина.

Опустила обугленный окурок в полупустую консервную банку и оторвалась от батареи.

Ян взглянул в телефон. На дисплее горел новый незнакомый номер с подписью «Нина». И неуверенно глянул:

— А тебе что правда можно звонить?

Девушка улыбнулась:

— В любое время. Хочешь днем звони, — кивнула она, — хочешь ночью. Я люблю детей.

И будто невзначай махнув ему на прощание рукой, неторопливо зашаркала вниз по лестнице. Шелест ее волочащихся шаровар еще не стих, а наверху уже распахнулась дверь:

— Ян, сколько можно, иди в квартиру! — громко и недовольно гаркнул Мезенцев.

Нарочно или нет, но Ян испортил Мезенцеву настроение на все выходные.

Как-то они в тот день недосмотрели. Пока Янка, разобиженный на весь свет, болтался в коридоре, предоставленный самому себе Павлик нашел лежащий на полу рюкзак и умудрился его открыть.

Вернувшийся в квартиру Ян, и без того набычившийся и бросающий на Мезенцева горестные взгляды, обнаружил, что весь пол в комнате засыпан обрывками какого-то невероятно ценного учебника.

Ян издал негодующий вопль и скандал пошел по второму кругу. От его криков испугался и расплакался Павлик. Альбина принялась его утихомиривать. Ян негодовал и вопил. Увещевания и обещания купить новый ученик на него не действовали — тут был важен сам факт.

В общем угомонить орущих детей толком не удалось — пришлось разводить по разным углам, а вскоре Мезенцев с Янкой торопливо распрощавшись уехали восвояси.

Выходные настроения тоже не улучшили. В субботу Мезенцев забыл о времени и сильно опоздал забирая Яна из школы. А ведь это была традиция — в будни тот приезжал на электричке сам. А по субботам за ним на машине ехал Мезенцев и возвращаясь они шли в кафе или в кино. Но на этой неделе как Мезенцев ни спешил, а Яну больше часа пришлось просидеть на поребрике под деревом напротив школьного крыльца и обнимать рюкзак. В машину он сел ни слова ни говоря. На сумбурные и на ходу придуманные оправдания что-то неопределенно мычал и дулся. Мезенцев почувствовал тогда укол совести и по дороге нарочито весело предложил заехать в пиццерию, а потом в кино. Что пожалуй было неправильно, Альбина считала, что подкупать детей непедагогично. Янка на уговоры не ответил, но как-будто смягчил гнев на милость и дуться перестал. Но тут Мезенцеву позвонили из конторы, пришлось мчаться к клиенту и Ян еще два часа просидел в машине. Об обещанных ему пиццерии и кино Мезенцев вспомнил только вечером. К тому времени они были уже дома. И почему-то, сам от себя не ожидая, разозлился на самого мальчика. В самом деле, почему он — взрослый человек — должен был жертвовать важными делами в угоду капризам ребенка.

Тем более, что и сам Ян все выходные упорно трепал ему нервы, делая все наперекор и наоборот. Будто нарочно чтобы вызвать раздражение и постоянную досаду.

В понедельник Мезенцев примчался в офис злой и нисколько не отдохнувший. Швырнул на стол туго набитую сумку и с размаху уселся на скрипнувший стул.