Сара Бергман - Съевшие яблоко

Сотня человек разом шагнула на перрон. Они спешили, толкались, распихивая друг друга плечами торопливо шли к дверям Ярославки. Тащили за собой котомки и дачные сумки на колесиках.

Нина напряглась в ожидании, против обыкновения жадно пристально вглядываясь в толпу, ища в потоке зерна свою крупинку.

Мальчик с несуразно большим портфелем шел в толпе, озабоченно оглядываясь по сторонам. Он был слишком маленький для того, чтобы ездить в одиночку, и нелепо одетый. Куртка зеленая, а шапка красная.

Нина радостно потянулась навстречу и неожиданно вынырнула из полумрака прямо перед его лицом:

— Привет!

И рассмеялась. Ей вдруг стало легко и весело. А люди, что сновали кругом, перестали ее пугать. Ведь это были просто люди, которых она не знает. И никому из них не было дела до нее самой и мальчика рядом с ней.

И Ян Романов, конечно, тоже заулыбался. Больше всего в жизни Нина любила, когда улыбаются дети. Пожалуй, только это она и любила. То редкое ощущение, когда вдруг становится легко.

Мальчик, сквозь улыбку, уставился на нее удивленно и недоверчиво. Похоже он до сих пор не мог поверить, что Нина не обманула и в самом деле пришла.

Пришла именно к нему — Яну Романову. Чтобы сводить его в парк.

Но Нина никогда не обманывала детей.

— Приве-ет, — с восторженным недоумением протянул мальчик. И принялся что-то объяснять, — а у меня математика была и я чуть на электричку не опоздал. На станцию бежал, — спешно частил он. — Зато задания на олимпиаду получил, — и непроизвольно прижал к себе рюкзак.

Когда Нина училась в школе, она тоже один раз участвовала в олимпиаде. В третьем классе. Призового места тогда не получила, но все соглашались, что Нина девочка одаренная, у нее большое будущее.

— Так ты умный? — с интересом спросила Нина.

Мальчик зарделся от удовольствия:

— Умный. — Наверняка дома пропускали мимо ушей его рассказы о школе. Он соскучился по вниманию взрослых.

— В олимпиадах участвуешь? И побеждаешь?

И снова мальчик заалел:

— Да, — гордо кивнул, — почти всегда побеждаю. — Хотел еще что-то добавить, но тут грузная немолодая тетка толкнула его в спину острым углом клетчатой сумки и он сбился на полуслове.

Нину тоже задело чье-то плечо. Поток людей обвивал их с двух сторон, натыкаясь и разрезаясь пополам, как прилив, накатывающий на волнорез.

Нина мельком оглянулась, неловко и пугливо дернула плечом, и взяла мальчика за плечо:

— Ну что, пошли в парк?

И, увлекая его за собой, потянулась к выходу, вливаясь в поток толпы рвущийся к зданию вокзала. Туда, где пенилась народом площадь, от порывов ветра громко хлопали двери, а от звука сигналов, тормозов, объявлений и топота сотен ног можно было оглохнуть.

Здание вокзала они пробежали на одном дыхании. Едва не потеряв друг друга в людской сутолоке, протиснулись к распашным дверям и, наконец, углубились в метро.

Занервничал мальчик только в вагоне. Когда электричка, захлопнув двери, принялась, резко набирая скорость, уносить их от привычной станции. Он ехал не на «своей» ветке, не в «свою» сторону. В динамиках объявляли непривычные станции, унося его все дальше и дальше от предписанного маршрута. Мальчик понял, что поступает плохо. И осознав это разволновался.

Он оглянулся через плечо, будто надеясь увидеть за спиной не толпу незнакомцев, а привычные ориентиры и насупился.

Несколько минут молча и тревожно топтался на месте, беззвучно шевеля губами и беспокойно бросая взгляд то на Нину, то на бегущие за стеклом бетонные, опутанные проводами, стены. И не сразу решился спросить:

— А почему ты со мной пошла? Ты любишь парк? — Маленькие белые детские пальчики боязливо сжимали поручень.

Нина умиротворенно улыбнулась:

— Люблю. Все любят парк. — Ей сейчас было спокойно и хорошо — она любила весь мир.

Мальчик недоверчиво нахмурил брови:

— Не правда. Взрослые не любят, — вздохнул, — я у Никиты просил. А он со мной не пошел. Говорит «некогда».

— У меня есть время, — снова улыбнулась она. — У меня время всегда есть.

Мальчик, придавленный толпой пассажиров, терся плечом о стекло окна.

— А почему? Ты не ходишь на работу? — посмотрел он с удивлением.

— Нет, — Нина продолжала улыбаться, — сейчас нет. Я никуда не хожу.

— А раньше ходила?

Но тут вагон тряхнуло, он отвлекся. И забыл о своем вопросе.

С детьми ей было легко. Дети болтают сами. Их просто надо слушать.

— А я буду работать. Только еще не решил где. Я наверное буду ученым, у меня есть все задатки…

Он сейчас нарушал правила, но уже почти забыл об этом. Ему, конечно, нельзя было гулять с чужими и ездить по городу после школы. Но этого не проверяли, а может и не спрашивали. А маленьким тихоням тоже хочется, чтобы им уделяли внимание. Так же, как и Нине.

— Но генетика — это тоже интересно, ведь правда? — он с надеждой посмотрел на Нину и та взглядом подтвердила: да, генетика — это очень интересно. И ободренный мальчик, не смолкая, продолжил, — правда, мне с зоологией сложно. Там ведь надо препарировать: ну мышей там, лягушек, — он сконфуженно покраснел, — а я не могу. А ты можешь?

И так он болтал, болтал не умолкая. Потому что чувствовал — Нина его слушает.

А они уже вышли из метро, подставили лица под яркие лучи весеннего солнца.

— А ты знаешь, что самый крутой парк находится во Флориде? Диснейлэнд в Орландо самый большой и посещаемый парк в мире. И занимает территорию сопоставимую с маленьким городом. В самые крутые американские горки — Kingda Ka и тоже в Америке. Они самые высокие — сто тридцать девять метров над землей и вторые по скорости. А самые быстрые в Эмиратах и вагонетка разгоняется аж до двухсот сорока километров в час, представляешь? — взволнованно говорил он, размахивая на ходу руками и не глядя под ноги, — а ты любишь американские горки?

— Люблю, — весело улыбалась Нина, — мне нравится, когда ветер дует в лицо. — Она вдруг вскинула руку на уровень глаз, — и вот этот момент… — резко опустила она ладонь вниз, — когда зависаешь на секунду, а потом летишь вниз и становится страшно, — она звонко рассмеялась, — люблю кричать!

— А ты что, кричишь? — удивленно и недоверчиво протянул мальчик. — Ты же взрослая. Ты же знаешь, что это совсем не страшно. А знаешь, что получить травму на аттракционах практически невозможно? Гораздо проще попасть под машину на пешеходном переходе или упасть в канализационный люк. Так говорит статистика. И поэтому я совсем не боюсь! — победно вздернул он нос. Умолк на секунду, а потом недоверчиво спросил, — а ты правда на горках кричишь?

— Конечно! — расхохоталась Нина и громко крикнула, — ааа!

Кислая немолодая женщина идущая навстречу недовольно бросила на них взгляд. Звонкий смех Яна заставил суетливо подняться жирного голубя, купающегося в луже.