Гейл Ханимен - Элеанор Олифант в полном порядке [litres]

Через пять минут я получила следующее:

супер до встрч

К концу этой переписки я почти притерпелась к его безграмотной манере письма. Человеческая способность при необходимости адаптироваться к чему угодно — это одновременно и хорошо, и плохо.

Следующим вечером Рэймонд, как и следовало ожидать, опоздал. Выглядел он совершенно нелепо — черная толстовка с капюшоном, а поверх нее джинсовая куртка. На толстовке красовался череп.

— Я подумал, прикид должен соответствовать, — жизнерадостно сообщил он, подойдя ко мне.

Мне было совершенно непонятно, о чем он говорит. Мы вошли внутрь, и я забрала купленные через Интернет билеты. Бар утопал в сумраке и, в полном соответствии с названием клуба, был чрезвычайно грязным. Вокруг в стигийской тьме сидели неотесанные, неопрятные люди обоих полов, стереосистема исторгала нецелесообразно громкую и невыразимо кошмарную музыку.

Мы спустились в зал. Он уже был почти полон. Чуть раньше, дожидаясь Рэймонда у входа в клуб, я увидела, что в помещение входит процессия молодых людей в нелепых нарядах — как теперь выяснилось, они направлялись сюда. Нас окружала чернота: черная одежда и черные прически — торчащие, выбритые, зализанные. Черный макияж на мужчинах и женщинах, нанесенный способом, который Бобби Браун наверняка бы не одобрила. Повсюду виднелись шипы — в волосах, украшениях и даже на рюкзаках. Обуви на нормальной подошве практически не наблюдалось — здесь все ковыляли на высоченной платформе. Прямо Хэллоуин какой-то, подумала я. Из бара вернулся Рэймонд, с пивом в пластиковом стакане в одной руке и каким-то более светлым непрошенным напитком для меня в другой.

— Сидр? — воскликнула я, стараясь перекричать грохот. — Но Рэймонд, я не пью сидр!

— Да? А что такое, по-твоему, «Магнерс», тупица? — сказал он и легонько ткнул меня в бок.

Я неохотно пригубила напиток — не так вкусно, как «Магнерс», но сойдет. В таком шуме беседовать было невозможно, поэтому я обвела взглядом зал. Сцена была небольшой и невысокой — около метра от пола. Когда я приду сюда в следующий раз, Джонни Ломонд, подойдя к ее краю, сможет без труда меня увидеть, даже если я буду вынуждена стоять в центре толпы. Полагаю, иногда Купидон нуждается в небольшом пинке.

Публика принялась издавать какой-то звериный вой и двинулась вперед. Мы остались на месте. Музыканты уже вышли на сцену и принялись играть. Не в состоянии поверить своим ушам, я плотно зажала их ладонями. Без преувеличения, эти звуки нельзя было назвать иначе как адской грохочущей какофонией. Что не так со всеми этими людьми? «Певец» чередовал рычание и крики.

Я была не в силах вынести ни секунды больше, устремилась вверх по лестнице и вырвалась на улицу, тяжело дыша и, будто собака, тряся головой в попытке стряхнуть с ушей гул. Через мгновение появился Рэймонд.

— Что с тобой, Элеанор? — с озабоченным видом спросил он. — Что-то не так?

Я стерла со щек слезы.

— Это не музыка, это… даже не знаю что. Это ужас, Рэймонд! Просто ужас!

Он так расхохотался своим характерным утробным смехом (для которого он располагал всем необходимым), что в итоге согнулся пополам, хватая ртом воздух.

— Ох, Элеанор, — сказал он, пытаясь отдышаться, — я знал , что ты не фанатка грайндкора! О чем ты, черт побери, думала?

Он вновь захихикал.

— Мне просто захотелось побывать в этом клубе и послушать выступление группы, — ответила я. — Откуда мне было знать о существовании таких звуков? Человеку не под силу такое вообразить.

Рэймонд уже полностью пришел в себя.

— Как говорят, в жизни надо попробовать все — кроме инцеста и танца моррис. Может, добавим к списку дэт-метал?

Я покачала головой.

— Я не имею не малейшего понятия, о чем ты говоришь, — все эти слова для меня лишены смысла.

Я сделала несколько глубоких вдохов и почти успокоилась.

— Рэймонд, давай посетим какое-нибудь питейное заведение — непременно тихое, — и, пожалуйста, позволь мне купить тебе пива в виде компенсации за испорченный вечер.

— Почему же испорченный, Элеанор? — сказал он, качая головой. — Видела бы ты свое лицо! Давно у меня не было такого прекрасного вечера.

Он вновь засмеялся, и я, к своему удивлению, к нему присоединилась. Действительно, смешно, что я так глубоко заблуждалась по поводу жанра исполняемой музыки. Я осознала, что мне необходимо многое узнать о музыке, чтобы надлежащим образом коммуницировать с музыкантом.

— Ты что-нибудь слышал о Джонни Ломонде и группе «Первые Пилигримы»? — спросила я.

Он покачал головой.

— Нет. А что?

Я достала смартфон и зашла на веб-страницу певца. Рэймонд немного прокрутил ее вниз, почитал, воткнул в телефон свои наушники и послушал пару минут.

— Какой-то отстой, — пренебрежительно сказал он, возвращая телефон.

И это говорит человек в толстовке с черепом?

— Правда? — спросила я.

— У него трафаретная борода, дорогая гитара, на которой он не умеет играть, и искусственный американский акцент. Пытается сделать вид, что он с юга… ну да, из Южного Ланаркшира [12] Графство в Шотландии. , — сказал Рэймонд, с ухмылкой выпуская струю дыма уголком рта.

Не располагая достаточной информацией, чтобы соглашаться или возражать, я промолчала. В любом случае, мне было необходимо узнать хотя бы самые значимые факты о популярной музыке, и, если не считать только что высказанного ошибочного мнения, я подозревала, что источника лучше, чем Рэймонд, мне не найти.

— Значит, ты много знаешь о музыке? — спросила я, когда мы направились в паб, где, по уверениям Рэймонда, было тихо («настоящий старперский паб», что бы это ни значило).

— Думаю, да, — ответил он.

— Чудесно, — сказала я, — пожалуйста, расскажи мне все.

Наступил день концерта. Все было готово. Я выглядела соответствующе. Я чувствовала себя соответствующе. Будь у меня такая возможность, я бы подстегнула время, чтобы как можно быстрее наступил вечер. Наконец-то я нашла способ двигаться вперед. Заменить потерю приобретением.

Музыкант. Какое счастье — он появился как раз вовремя. Сама судьба предназначила, чтобы разрозненные фрагменты Элеанор сегодня начали соединяться в одно целое.

Каким же острым и мучительным казалось это ожидание — внутри полыхала и вихрилась боль. Я не знала, как ее утолить, и лишь интуитивно чувствовала, что водка здесь не поможет. Мне просто придется терпеть ее до момента нашей встречи. Она определяла саму природу этого благословенного, ни на что не похожего томления. Надо лишь еще немного подождать, всего несколько часов. Сегодня я встречусь с мужчиной, любовь которого изменит всю мою жизнь.

Я была готова восстать из пепла и переродиться.