Дэвид Уоллес - Бесконечная шутка

– Наверняка заметил, что я плохо помню последовательность событий, – сказал Стипли.

– Постепенность.

– Но знаю, что мамулька – помню, однажды в мусорном баке за домом она нашла несколько писем, адресованных персонажу из «МЭШ» по имени – и вот это я помню охренительно четко – майор Бернс. Она их нашла.

Марат не разрешил себе смешок.

– Производя обыск внутри бака мусора сзади. На предмет разбаланса.

Стипли отмахнул Марата рукой. Он был не в силах быть развеселен.

– Не обыскивала она мусор. Мамулькин была выше этого. Наверное, забыла и выкинула номер «Троя Рекорд», не вырезав свои купоны на скидки. Она была завзятая коллекционерша купонов.

– Это было в дни прежде североамерикановых законов переработки

бумаголатуры 264.

Стипли не отмахнул и не кинул взглядом. Он принял выражение сосредоточения.

– Этого персонажа – я и это помню, отлично, – играл, помнится, актер Мори Линвиль, обычный работяга с «Двадцатый век Фокс».

– Которая позже составила четвертую телесеть Великой Четверки.

Аляповато растекшийся от жары прежнего дня макияж Стипли в рамках ночи затвердел в конфигурацию практически ужаса.

– Но письма-то – письма были адресованы майору Бернсу. Не Мори Линвилю. И не в п/я Fox Studios, нет, а адресованы на сложный военный адрес, с сеульским индексом.

– Из Южной Кореи из истории.

– Письма были неприязненные, дикие и многоглагольные. Он взял в голову, что персонаж сериала майор Бернс воплощал какую-то катастрофическую, армагеддоновскую тему, которая медленно вырисовывалась в сериале, подчеркивалась намеками и постепенно развивалась в последовательности сезонов этого самого «МЭШ», – Стипли ощупал губу. – Помню, мамулька ни слова не сказала о письмах. Из мусора. Просто оставила на виду для нас с мальком.

– Ты не имеешь на виду, что малек – это имя домашнего детеныша рыбы.

Однако Стипли не поддавался провокации в другую эмоцию, заметил Марат.

– Сестра моя младшенькая, малек. Но старик… последовательное движение сериала от прикола до одержимости – теперь, кажется, стерлось важное различие. Между выдуманным Бернсом и этим Линвилем, который только изображал Бернса.

Марат поднял бровь для соглашательства:

– Это сигнал серьезной потери баланса.

– Помню что-то, будто он верил, что фамилия Бернс тоже как-то скрытно символизировала английский глагол «burn», обозначающий всепоглощающий огонь апокалипсиса.

Из-за поднимающегося солнца Марат казался или озадаченным, или, иначе, прищуренным.

– Но он бросил письма в мусорный контейнер, констатировал ты, а не в медленную почту.

– Он уже неделями не появлялся на работе. Он пахал в «Чири» десятки лет. Всего пара лет до пенсии.

Марат взирал на светлеющие цвета пледа колен.

– Мо Чири и старик – они вместе в боулинг играли, вместе состояли в Рыцарях Колумба. Из-за прогула целых недель всем было неловко. Мо не хотелось гнать старика. Он хотел, чтобы старик к кому-нибудь сходил.

– Профессиональному человеку.

– А я же столько всего пропустил. Эти дела с «МЭШем». Когда стерлись реально важные различия, я уже учился в колледже.

– Изучал множество культур.

– Во время семестра малек держал меня в курсе. Старый добрый Мо Чири пришел к нам домой, посмотрел со стариком магнитные кассеты сериала, выслушал его теории и мнения, потом на пути к выходу заловил мамульку, вывел в гараж и очень тихо сказал, что старик в опасном психическом штопоре и нуждается, по его мнению, со всем уважением, охренеть как срочно в чьей-нибудь помощи. Малек сказала, что мамулькин вела себя так, будто понятия не имела, о чем это говорит Мо Чири.

Марат разгладил по пледу.

– Мамулькин – это такое семейное прозвище, – сказал Стипли с несколько-нибудь пристыженным видом.

Марат кивнул.

– Пытаюсь восстановить все это по памяти, – сказал Стипли. – Старик к этому времени уже был не в состоянии говорить ни о чем, кроме телесериала «МЭШ». Теория о теме этого Бернса – слэш – Горящего апокалипсиса теперь разрослась до огромной и запутанной теории о глубоко скрытых и обширных темах, связанных со смертью и временем, в сериале. Типа признаки какой-то закодированной коммуникации с некоторыми зрителями, о конце знакомого нам мирового времени и наступлении совершенно нового порядка мирового времени.

– Однако же твоя мать продолжала разыгрывать нормальность.

– Я пытаюсь восстановить то, что в то время даже никто не замечал, – сказал Стипли, его мокрый и потом засушенный макияж теперь был гротескный в сосредоточенном лице на восходе солнца, словно маска психически ненормального клоуна. Он сказал: – Одна теория строилась на факте, который старик считал крайне значительным, что исторические действия ООН по наведению порядка в Корее длились всего примерно два с чем-то года, а «МЭШ» к тому времени вышел, типа, на седьмой год новых серий. Некоторые персонажи в сериале седели, лысели, делали подтяжки лица. Старик был убежден, что это неспроста. Если верить мальку, на которую пришлось основное бремя жизни с ним, – сказал Стипли, – теории старика были почти непостижимо запутанными и обширными. Шли годы новых сезонов, уходили актеры, персонажей заменяли другие персонажи, а старик разрабатывал теории в духе барококо о том, что – в кавычках, подчеркиваю, – «на самом деле» происходило с отсутствующими персонажами. Куда они пропадали, где они теперь, что это все знаменует. Дальше стали появляться одно-два письма, возвращенные отправителю, со штемпелем «невозможно доставить» или на адреса не просто несуществующие, но и абсурдные.

– Разбалансированные письма более не отправлялись в мусор, но теперь адресовались.

– А мамулька все это время терпела. Просто сердце разрывается. Она была кремень. Правда, начала принимать противотревожные препараты рецептурного отпуска.

«Земля свободно храбрых», – Марат не сказал это вслух Стипли. Он смотрел на часы из кармана и пытался припомнить раз, когда со Стипли приходилось думать о такте прощания.

Стипли, на этот миг, производил впечатление курящего сразу много сигарет одномоментно.

– Где-то под конец развития проблемы старик дал понять, что работает над секретной книгой, которая рассматривала и объясняла военную, медицинскую, философскую и религиозную историю мира через аналогии с определенными тонкими и запутанными тематическими кодами в «МЭШе», – Стипли вставал на одну ногу, чтобы поднять вторую ногу и осмотреть причиненный туфле ущерб, между тем куря. – Даже когда он все же шел на работу, ничего хорошего не получалось. Покупатели топочного мазута, которые звонили по поводу доставки, или там информации, стали жаловаться, что старик пытается вовлечь их в непонятные теоретические дискуссии по тематике «МЭШа».