Дэвид Уоллес - Бесконечная шутка

– Она выключена, – он показал себе на голову. – Я ее выключил.

Глядя на них – она сидит, он стоит, склонившись вперед, – трудно

было поверить, что эти люди родственники.

– Отужинаешь с нами? В мыслях не было ужина, пока не увидела тебя. Даже не знаю, что нас сегодня ждет на столе. Чудеса чудес 319. Хрящи индейки. Твой спальник рядом с радио. Снова переночуешь у нас? Чарльз, насколько я понимаю, пробудет в кабинете допоздна.

– Из-за помоища на Эсхатоне и носа Потлера?

– Приехала женщина из журнала, чтобы сделать репортаж о твоем брате. Чарльз взял на себя роль ее собеседника, чтобы уберечь от нее студентов. По завершении можешь поговорить с ней об Орине, если пожелаешь.

– Орто сказал, она ищет Хэла.

В разговоре с ним Аврил часто как-то по-особенному наклоняла голову.

– Твой бедный дядя Чарльз сидит с Тьерри и этой журналисткой с самого полудня.

– А ты с ним говорила?

– Я пыталась застать твоего брата в течение всего дня. В твоей комнате его нет. Мэри Эстер перед началом Учебного часа видела, как этот самый Пемулис уезжал на их тягаче. Хэл с ним, Марио?

– Я не видел Хэла с обеда. Он сказал, у него зуб.

– До моего сведения только сегодня дошло, что он посещал Зегарелли.

– Он спрашивал, как мой ожог на тазу.

– Ожог, о котором я не стану расспрашивать, пока ты сам не будешь в настроении рассказать.

– Он нормально. Плюс Хэл сказал, что хочет, чтобы я вернулся ночевать к нему.

– Я оставила два сообщения на его автоответчике – просила дать мне знать, как его зуб. Золотце, я места себе не нахожу из-за того, что не могла его поддержать. Вечно у Хэла зубы.

– Ч. Т. рассказал, что случилось? Он расстроился? Это Ч. Т. был по телефону? – Марио не понимает, зачем Маман звонит Ч. Т. по телефону, если он всего лишь в кабинете напротив, у себя. Когда она не курила, то часто брала в рот ручку; Марио не знал, почему. В ее кружке с логотипом вуза на столе не меньше сотни синих ручек. Она любит основательно устроиться в кресле, сидеть очень прямо, держась за подлокотники в повелительной позе. В такой позе она кого-то напоминает Марио, но он никак не может понять, кого. В голове вертится слово «магнит». Он знает, что в повелительной позе она не пытается сознательно поставить себя выше него.

– Как прошел твой день, вот что мне любопытно послушать.

– Эй, Маман?

– Многие годы назад я заняла твердую позицию: я доверяю своим детям и никогда не позволю молве сторонних партий поколебать мое собственное отношение, когда, по счастью, моя коммуникация с детьми совершенно открытая и не омрачена осуждением.

– Звучит как очень хорошая позиция. Эй, Маман?

– Вот почему я не вижу никаких проблем в том, чтобы подождать, пока он сам не изъявит желание рассказать мне об Эсхатоне, зубах и моче, когда найдет это уместным.

– Эй, Маман?

– Что такое, золотце?

«Магнат» – вот слово, которое приходит на ум при виде ее повелительной позы: взявшись за подлокотники, с ручкой в зубах, как бизнесмен с сигарой. На ковре было много других отпечатков.

– Маман?

– Да.

– Можно спросить вопрос?

– Разумеется.

– Она выключена, – снова показывая на затихший аппарат на голове.

– Значит, сугубо конфиденциальный вопрос?

– Он не секретный. Мой день прошел так, что я много думал кое про что. В уме.

– Я всегда готова выслушать тебя в любое время дня и ночи, Марио, как и ты меня, как и я – Хэла, и мы все – друг друга, – она делает жест, который трудно описать. – Всегда.

– Маман?

– Я готова и вся обратилась в слух.

– Как определить, что у человека грустно на душе?

Быстрая улыбка.

– Имеешь в виду, грустно ли человеку.

Улыбка в ответ, но тон по-прежнему серьезный:

– Да, так намного лучше. Как определить, грустно ли человеку? Чтобы наверняка?

Зубы у нее не желтые; она постоянно ходит на чистку к дантисту, чтобы убрать налет от курения – привычки, которую она презирает. Хэл унаследовал проблемы с зубами от Самого; у Самого были ужасные проблемы с зубами; у него пол рта занимали мосты.

– Я бы не сказала, что ты невосприимчив к людям, золотце.

– Что, если ты как бы только подозреваешь, что человеку грустно. Как уверить подозрение?

– Подтвердить подозрение?

– В уме, – некоторые отпечатки на глубоком ковре, как он видит, следы ботинок, а некоторые нет, почти как костяшки. Из-за лордотической осанки он внимательнее и наблюдательнее других к вещам вроде отпечатков на ковре.

– Хочешь сказать, как бы я, со своей стороны, подтвердила подозрение, что кому-либо грустно?

– Да. Хорошо. Правильно.

– Ну, подозреваемый может плакать, всхлипывать, рыдать или – в некоторых культурах – причитать, завывать или раздирать на себе ризы.

Марио согласно кивает и его оборудование слегка позвякивает.

– Но, например, если человек как бы не рыдает и не раздирает. Но ты все равно в подозрении, что ему грустно.

Она пальцами покручивает ручку во рту, как хорошую сигару.

– Он или она могут вздыхать, киснуть, кукситься, супиться, натянуто улыбаться, казаться понурым, повесить нос, потупить очи долу.

– А если нет?

– Что ж, он или она могут выдать свое истинное настроение рассеянностью, потерей интереса к былым увлечениям. Человека может охватить лень, летаргия, утомление, вялость, некое пассивное нежелание общаться. Оцепенение.

– А еще?

– Они могут выглядеть необычно подавленными, как в воду опущенными, буквально «тихими».

Марио всем весом опирается на полицейский замок, из-за чего его голова выдается вперед, на лице та перекошенная гримаса, которая выражает озадаченность, попытку осознать что-то сложное. Пемулис называл его выражение «Загружаю-данные», и Марио это нравилось.

– Что, если иногда они ведут себя даже меньше тихо, чем обычно? Но в уме у тебя все равно подозрения.

Она в кресле, Марио стоит, подавшись вперед, но их глаза почти на одном уровне. Теперь они смотрят не друг на друга, а на пару градусов в сторону. Аврил стучит ручкой по передним зубам. На телефоне мигает огонек, но он не звонит. Антенна трубки телефона до сих пор показывает на Марио. Ее руки выглядят моложе ее возраста. Она слегка откидывается в кресле руководителя, чтобы скрестить ноги.

– Ты же не постеснялся бы сказать мне, если бы мы обсуждали определенного человека?

– Эй, Маман?

– Ты улавливаешь печаль у кого-то конкретного?

– Маман?

– Это Хэл? Это ему грустно, но по каким-то причинам он не в состоянии об этом рассказать?

– Я просто спрашиваю вопрос, как стать уверенным.

– И ты не имеешь представления, где он и покинул ли он этим вечером кампус грустным?

Сегодняшний обед ничем не отличался от обеда вчерашнего: паста с тунцом и чесноком, и толстый ломоть пшеничного хлеба, и обязательный салат, и молоко или сок, и груши в сиропе на блюде. Миссис Кларк взяла с утра отгул по болезни, потому что, когда она пришла сегодня утром, рассказывал Пемулис за обедом со слов одной из девушек с кухни, на стене висели две метлы в форме Х, не пойми откуда, на стене, когда она пришла пораньше разжечь огонь под кастрюлей с пшенкой Wheatena, и то, что никто не знал, как метлы там оказались, почему и кто их приклеил, окончательно вывело из равновесия миссис Кларк, которая работала на семью Инканденц задолго до основания ЭТА и которую было не такто легко вывести из равновесия.