Наталья Мелёхина - Железные люди (сборник)

Сегодня с утра старшая сноха позвонила в районную поликлинику. Сотовый телефон долго не мог поймать сеть, но все-таки минут через пятнадцать дозвонились – ответили в регистратуре, что прием окулиста начнется с половины девятого. Наняли машину за 300 рублей: а как иначе? До остановки пешком пять километриков, автобусы два раза в день – утром и вечером, да и то не всегда остановятся. Приехали в райцентр, подошли к окошечку на запись. «Талончики кончились на сегодня», – заявила медсестра. Делать нечего, спросили талончик на завтра или хоть на платный прием. «Платного приема у нас нет, а с завтрашнего дня врач в отпуске», – равнодушно ответила девица. Ни уговоры, ни ругань не помогли. Пришлось возвращаться домой не солоно хлебавши. Купили в аптеке какие-то капли, но от них опухоль на глазу только выросла еще больше, а зажгло так, что дядя Гриша не сдержал стонов.

После обеда, как вернулись из райцентра, младшая сноха позвонила в областную офтальмологическую больницу: сказали, что экстренный прием по обычному полису есть с 4 вечера. Дядя Гриша отдыхал перед следующей поездкой и заранее переживал да подсчитывал расходы – 600 рублей за наем машины, да наверняка пусть и с полисом, но бесплатно из деревни не примут, еще рублей 500 на врача, вот тебе и минус тысяча с металла-то… А главное – снова ругаться, умолять, объяснять…

Кое-как дядя Гриша поднялся с постели и по стеночке выполз на кухню. Танюха с сыновьями сидели за столом, беседовали, пили чай. Младшая сноха укладывала чистое белье, только что принесенное с веревки на улице. Вкусно пахло крепкой заваркой и свежестью. Уезжать из этого домашнего рая в чужую, неизвестную Вологду теперь еще больше не хотелось.

– Танюха, не поеду я в город-то… Может, так пройдет? – Дядя Гриша тяжело опустился на диван, но сидеть не смог, тут же снова прилег.

– Нельзя, Гриша, не ехать, что ты! – всплеснула руками жена. – Не шутки! Посмотри, глаз-то как распух! Все металл твой! Пилил бы в очках-то, как другие мужики!

– Да пойми ты, Танька, что не вижу я ни фига в этих очках! Зрение-то из-за диабета совсем упало!

– Вот что, батя, могу я тебе помочь, но только знай, что лечить буду коровьим лекарством, – вдруг заявил Игнаха, пресекая споры родителей. Он не выносил разногласий между отцом и матерью, как и все дети, выросшие в семьях, где родители почти не ссорятся. – Щас до фермы добегу и вернусь.

– Лечи, сына, чем хочешь, но в город не поеду! – только и отозвался дядя Гриша.

Не допивая чая, Игнаха сорвался с места. Вернулся скоренько, и получаса не прошло. С собой он принес пластиковый шприц.

– Это, батя, мазь такая, названье не выговорить мне, антибиотик, от мастита коров лечат… Хорошо от глаз помогает, много уже кто пробовал. Девки-доярки говорят, от порезов сильных спасает даже. Бабы привет тебе передавали, кстати… Щас под веко тебе спущу немного, только ты не дергайся, ради Христа! – Игнаха присел к отцу на диван, аккуратно, но быстро оттянул бате левое веко и из шприца капнул чем-то густым и белым. Запахло лекарством. Татьяна перевязала больной глаз мужа чистой косынкой.

– Уснешь ты сейчас, батя, а как проснешься, много легче станет, – дал прогноз Игнаха и как в воду глядел. Боль как-то рассосалась, истончилась, ослабла. Дядя Гриша заснул прямо тут же на диване на кухне. Его только укрыли простынкой от мух да выгнали детей погулять на улицу, чтоб не шумели…

На следующее утро дядя Гриша уже весело глядел двумя глазами – и правым, и левым, сидел за столом на кухне, пил чай с горячим пирожком из русской печки. Танюха сегодня напекла любимых Гришиных соченьков с капустой и теперь вместе мужем чаевничала.

– Как ты, батя, здоров? – заходя в избу, спросил Игнаха. Он работал скотником и только что вернулся с ночной смены на ферме.

– Здоров, Игнаха! Болит еще немного, да ты мне снова закапаешь мазюки своей – хорошо помогает! Всю ночь спал прям вот тут на диване!

– Это хорошо, – присаживаясь за стол, заулыбался сын. – А то я иду, думаю, батя-то у меня уж, может, мычит да в поскотине пасется!

Родители отозвались смехом.

– Проверь, Танюха, может, у меня где и вымя выросло! – предложил дядя Гриша и ласково ущипнул жену за локоток.

– Выросло, так доить будем! Главное, чтоб без мастита! – смеясь, ответила ему супруга.

Закончив завтрак, дядя Гриша отправился заводить дрынку, а Татьяна бережно завернула в целлофановый пакет шприц с остатками лекарства и убрала сверток в холодильник: и муж, и сыновья, и племянники, и соседи – все металл пилят, еще не раз пригодится.

На выходные в Паутинку в гости к дяде Грише и тетке Тане приезжал внучатый племянник. Привез гостинцев: карамели, буханку хлеба «Дарницкий», уже в пекарне порезанную на куски, и упаковку бесплатных газет на растопку для русской печи. Карамель оказалась свежайшей, хлебу Татьяна долго дивилась: ну надо же – резать самим не надо! А бесплатные рекламные газеты и вовсе золотой запас – вечно не знаешь, чем печь растопить.

Так часто бывало, что одни и те же вещи, попадая из города в деревню, меняли свое значение и предназначение. Будто они пересекали грань иной реальности, благодаря чему их скрытая суть становилась явной. В городе буханку «Дарницкого» можно было купить на каждом углу – в ларьке, тонаре, магазине, супермаркете. В деревне хлеб не покупали, его «добывали» – за ним приходилось ездить в Первач, в поселок городского типа за пятнадцать километров от Паутинки. И каждая корочка, любая крошечка шла в ход: плотью от «добытой» буханки бережно причащались и люди, и меньшие братья – животные и птицы.

В городе рекламную прессу презрительно называли «наполнителем для кошачьих лотков», а в деревне эти газеты берегли, уважительно складывали на опечек – пусть просушатся до хрусткой ломкости и станут полезной «растопкой», которая вспыхнет в печи, как порох, и загорятся от нее поленья, и пойдет тепло во всей избе. Что есть эти газеты, как не бывшие леса? Их бумага – кровная родня паутининским деревьям и травам.

Иногда Татьяна и Гриша вспоминали, как много они выписывали газет и журналов при советской власти. Все в семье от мала до велика любили читать. И до сих пор хранились в чулане подшивки «Октября» и «Охотничьих просторов», «Сельской молодежи» и «Крестьянки»… Ну а теперь подписка на год столько стоит, что не укупишься, да и почту в соседней деревне закрыли, не вдруг весточки из большого мира дождешься… Хорошо хоть племяши не забывают, городские новости привозят.

Серёга, как и трое Таниных сыновей, был лихой охотник, смешливый, высокий и крепкий парень. Он работал экскаваторщиком, часто разъезжал по командировкам, строил дороги. Племянник погостил субботу и воскресенье: днем сходил на охоту с Игнахой, младшим Таниным сыном, который, как последыш, по давнему обычаю жил с родителями.