Николя Барро - Париж — всегда хорошая идея

— Просто невероятно! Подождите меня тут внизу, я сейчас же вернусь.

Роберт опустился на один из диванов и услышал, как Розали взбежала по лестнице.

Скоро она вернулась запыхавшаяся, тоже с пачкой листов, и села к нему на диван.

— Вот, пожалуйста, — сказала она, кладя свою рукопись рядом с первой. — Похоже, что оба экземпляра полностью совпадают.

Роберт наклонился над столом и принялся внимательно изучать отдельные страницы.

— Вне всяких сомнений, — сказал он затем, взяв для сравнения два листа.

— Одинаковые строчки, даже шрифт тот же самый. И посмотрите вот здесь, — он указал несколько мест в тексте, — у маленького «о» всюду одно и то же пятнышко в правом углу буквы сверху. — Он взглянул на Розали. — И где же, вы говорите, вам попалась эта рукопись?

— Наверху в спальне, — объяснила разрумянившаяся Розали. — У меня там свалилась со шкафа коробка со старыми фотографиями и письмами, и среди прочего в ней была эта рукопись. — Она сложила ладони и прижала их к губам.

— Я все еще не поняла, что это значит, — сказала она. — Как к вашей матери попала рукопись Макса Марше?

Роберт пожал плечами и наставительно произнес:

— Вопрос, по-моему, надо ставить иначе: как к Марше попала рукопись моей матери? — Он заметил, что Розали смущенно теребит свою косу. — Не хочу вас обижать, мадемуазель Лоран, но, мне кажется, совершенно очевидно, где тут оригинал, а где копия.

Она кивнула и откашлялась.

— Боюсь, что вы правы, — сказала Розали и покосилась в его сторону, воинственно сверкнув глазами. — И вы, по-моему, очень этим довольны?

Он широко ухмыльнулся:

— Разумеется, доволен. Я же сын знаменитого адвоката — вы не забыли?

Он увидел, что она пытается скрыть улыбку, и обрадовался, что смог ее рассмешить. Затем на его лице снова появилось задумчивое выражение.

— Нет, если серьезно, то дело для меня тут не в том, чтобы доказать свою правоту. Точнее, не только в том. Конечно, в любом случае заслуживает осуждения то, что старик Марше решил выдать сказку моей матери за свою. Нравится вам это или не нравится, — упрямо повторил он, когда Розали замотала головой. — Но я, конечно, начинаю задаваться вопросом, какая история стоит за этой историей? Как у Марше оказался другой экземпляр? Или он был знаком с моей матерью? До Нью-Йорка ведь отсюда не близко.

— Вы же, кажется, рассказывали мне, что у вашей матери были французские родственники? И что она и раньше бывала в Париже?

— Может быть, но это было задолго до моего рождения. И сказки про синего тигра тогда еще не было. Ведь мама придумала ее для меня.

Оба немного помолчали, углубившись каждый в свои мысли и не замечая, как небо за широким окном гостиной постепенно бледнеет, окрашиваясь в разные оттенки лавандовой синевы.

И вдруг среди воцарившегося молчания Розали сказала:

— А вам не кажется странным, что ваша мама всю эту историю написала по-французски?

Он удивился:

— Нет, нисколько. Она же прекрасно говорила по-французски. Найдя эту рукопись среди оставленных ею бумаг, я даже, напротив, подумал, что она хотела напомнить мне о Париже. Недаром же позаботилась о том, чтобы я мог прочитать эту историю по-французски, правда?

Он улыбнулся немного печально и затем порывистым движением провел рукой по голове, взъерошив волосы.

Розали встала с дивана и подошла к низкому шкафчику у дверей, на котором стояли две лампы с темно-красными абажурами. Она зажгла свет.

— А что, если оставить это как есть и не ворошить прошлое? — спросила она, задумчиво проводя рукой по клавиатуре черной пишущей машинки, которая тоже стояла на шкафчике. — Честно говоря, Роберт, у меня какое-то странное чувство. Может быть, лучше не будить спящих собак… Зачем вызывать привидений…

— Какая чепуха! — Он даже подскочил на диване. — Вы не можете всерьез требовать этого от меня! Нет, я должен установить истину. Я обязан это сделать ради памяти моей матери. Очень сочувствую вам, Розали, но если вы не поговорите с Марше, то я сделаю это сам.

Она поникла и ссутулилась.

— Ну почему он ни разу не упомянул, что это старая история? — горестно воскликнула она. — Как послушать его, всегда можно было подумать, что это совершенно новый замысел.

Оттолкнувшись обеими руками от мягкого сиденья, Роберт встал и подошел к ней:

— Вы же не виноваты, Розали. Но при всей симпатии к вашему старому другу и писателю, вы должны понять и меня.

Уйдя в свои мысли, она едва заметно кивнула, между тем как ее пальцы продолжали поглаживать старый «ремингтон», словно это волшебная лампа Аладдина, способная вызвать джинна, который исполняет все желания. Затем она обернулась и решительным шагом направилась к письменному столу, который стоял у окна в соседней с библиотекой комнате. Взяв из стопки бумаг один лист, она вернулась в библиотеку.

— Погодите-ка, — сказала она и заправила лист в старую машинку.

Роберт с удивлением следил за тем, как она двумя пальцами принялась печатать небольшой текст. Внимательно изучив напечатанные строчки, она с торжествующим возгласом выдернула лист из машинки.

— Так я и знала, — произнесла она с облегчением, покачала головой и затем показала ему листок, на котором были напечатаны первые строчки сказки про синего тигра.

— Ну и зачем это? — спросил он, ничего не понимая. — Вы хотите напечатать еще один экземпляр «Синего тигра»?

— А вы посмотрите внимательно, — начала она взволнованно объяснять. — Что вы тут видите?

Ее глаза блестели.

«Вот уж безудержная фантазия! Но ведь от доброго сердца», — подумал он. Роберт покорно вздохнул, взял листок и посмотрел еще раз. Поиграть в загадки — отчего же нет! «Итак, Роберт, — спросил он себя, — что ты тут видишь? Сосредоточься!» Его разбирал смех.

Но в следующую секунду он нахмурился. Его взгляд снова и снова пробегал по бледно-голубым строчкам, напечатанным на белой бумаге.

— Ну как? Теперь и вы видите? — услышал он голос приблизившейся к нему Розали.

Роберт кивнул.

— Да, теперь я вижу, — произнес он изумленно.

Он увидел все: старый шрифт, голубой цвет печати, смазанную букву «о» с пятнышком в правом верхнем углу.

Рукопись, напечатанная на «ремингтоне», в точности повторяла ту, что ему досталась от матери. А иначе говоря, история про синего тигра была написана на том самом «ремингтоне», который он сейчас видел перед собой. Он медленно покачал головой, поняв, что это значит.

Розали, вздернув брови, посмотрела на него выжидательно.

— Но ведь это очень сильно подрывает вашу теорию, не так ли, Роберт? — спросила она наконец.

— Но ведь… ведь оригинал находился в Маунт-Киско, — попробовал он возразить.

— О чем вы! — Розали возмущенно сверкнула глазами. — Не будете же вы утверждать, что Макс Марше украл у вашей матери не только сказку, но и пишущую машинку в придачу? C’est ridicule! [47] Это же смешно! (фр.)