Георгий Турьянский - MOSKVA–ФРАНКФУРТ–MOSKVA [Сборник рассказов 1996–2011]

Следовало сделать резкий рывок и уйти в сторону. А это не просто, не наломав дров, не разругавшись с родителями, не загремев «под фанфары», то есть, не попав в армию.

Мне хотелось вырваться, уехать куда-нибудь, например, в Канаду и начать там жизнь «с начала». Может, я рассуждал наивно, только никто со мной об этом не разговаривал. И слишком безумными казались мне самому в тот момент мои желания. То, что меня угнетало больше всего, что я сам постепенно начинал отдавать себе отчёт в одной неприятной вещи: я вряд ли был к чему-либо расположен. Пустые метания, отсутствие ясной цели впереди плюс безденежье грозили катастрофой впереди. Каждое утро я просыпался с тоской в груди. Я катился к пропасти, и, наверное, поэтому меня так притягивал спокойный и уверенный Ивашкин с сыном, женой, комнатой в общаге и кучей идей в голове.

Итак, я вышел из метро Баррикадная, пересёк площадь Восстания и шёл по Новинскому, всегда забитому транспортом участку Садового кольца. Сегодня кольцо пустовало.

Утро стояло солнечное, на небе не было ни одного облачка. Поэтому краски того дня запечатлелись у меня в памяти яркими пятнами, как будто день тот сошёл с картины импрессиониста. Я догадался, что попал на пожар.

Ярко-голубое, без признаков белого, небо, на его фоне чёрные клубы дыма. Золотое, сияющее солнце над грязно-жёлтым, пастельных тонов фасадом здания посольства США. В клубах серого пара вперемешку с дымом, тревожный ярко-красный цвет пожарных «ЗИЛов». Картину дополняли одинокие, едва заметные фигурки отчаянных пожарных на коротких лестницах.

В тот день на Новинском, в здании американского посольства случилось возгорание. Ну, пожар и пожар, скажут мне. Подумаешь.

Отвечаю: просто так, каждый день пожары в посольствах не случаются. И ещё, в городе именно в тот день было полно спецтехники особого рода. В арбатских переулках прятались необычные для Москвы машины: зелёные немецкие автомобили-водомёты. Водомёт на шасси «Мерседеса» для разгона демонстрантов я увидел своими глазами в тот день впервые. Демонстрантов, правда, нигде не было. Зато был пожар, а вокруг горящего здания — толпы зевак. В пожаре немецкий водомёт не принимал никакого участия. К зевакам он тоже остался равнодушен.

Тротуар перед входом в посольство всегда был забит народом, желающим унести ноги из СССР, пока крышка не захлопнулась. Теперь посольство стояло в оцеплении, верхняя часть его была в огне.

От этой картины становилось жутковато. На самом верху государства, так сказать, на верхних властных этажах, тоже происходили какие-то зловещие телодвижения, (иначе, откуда и зачем водомёт?) масштабов которых простой обыватель не мог уразуметь. Запах гари висел в воздухе в прямом и переносном смыслах. Недаром, когда грядут перемены, говорят «запахло жареным».

Она показала ему цветы — и закраснелась. «Ты продаёшь их, девушка?» — спросил он с улыбкою. «Продаю», — отвечала она. «А что тебе надобно?» — «Пять копеек». — «Это слишком дёшево. Вот тебе рубль».

Карамзин «Бедная Лиза»

Я не выбросил из головы мысли об отъезде в Канаду или куда-либо ещё. Просто сейчас мои фантазии уступили место более реалистичной идее и каждодневным делам организации поездки в Швейцарию. Не могу сказать, что меня обуяла жажда странствий и приключений. По натуре я скорее склонен к осторожности, нежели к авантюрам. Но хотелось во что бы то ни стало обрести свободу, причём всю целиком, разом: знать, что впереди тебя ждёт долгая дорога, нескончаемые месяцы странствий. «Чемоданное» настроение тех лет выразил небезызвестный певец и поэт Виктор Цой четырьмя строчками своей «Невесёлой песни»

Уехать жить в другую страну мечтало если не целое поколение, то значительная его часть. Может, скажут мне, не получалось у вас ничего, а вам хотелось всё свалить на обстоятельства? Не думаю. И хочу заметить, что не я один такой был несчастный. На любого молодого человека после окончания школы обрушиваются водопадом тысячи проблем.

Как связать мечты о будущем с обязанностями студента, отсутствием денег и жилья? А что делать с необходимостью служить в советской армии? Как несправедлива и даже жестока оказывается жизнь к неопытным вчерашним школьникам! А ведь надо делать единственный в своём роде выбор: выбор жизненного пути! Я хочу дать некий совет молодым родителям, чтобы они помнили об этом и жалели своих детей даже после того, как те окончат школу, получат паспорт и право голоса на разных выборах и референдумах. И ещё, выбор жизненного пути вовсе не заканчивается в девятом или десятом классе. Не надо этим сделанным однажды выбором приговаривать к пожизненному заключению неразумных школьников. Пускай помечтают о самом несбыточном.

Короче говоря, похоже было, что с выбором жизненного пути я зашёл в тупик. Вместо решения основной своей проблемы, я занялся организацией «обмена» студентами, осуществляемого на деньги Андрея и под присмотром первого отдела. Иначе говоря, спрятал голову в песок. Проблем своих я тем самым не решил. Тем более не решил, что в самом деле, не люблю я в глубине души поездки организованными группами. Это какая-то урезанная свобода, эрзац, туризм для северных корейцев. К нам, кстати, тоже сразу приставили надсмотрщика из первого отдела, про которого мой командир обмолвился в разговоре.

Я даже не задумывался, что прежде чем получить визу, следует получить заграничный паспорт. А кто вам его просто так даст? Есть два пути получить паспорт: через ОВИР и через МИД. Нам сделали паспорта через МИД. А всё потому, что в нашей группе находилась одна тётка, которой надлежало следить, насколько идеологически правильно проходит обмен. Тётка, конечно, не была лишена корысти. Ей хотелось прокатиться задаром в Швейцарию. Была тётка высокая и даже привлекательная, если бы не одно обстоятельство: её кожу покрывали пятна экземы. В Москве тётка экзему лечила какой-то мазью красного цвета, и вид имела для наших условий экзотический.

Группа делилась на две почти равные части: на людей полезных Ивашкину и людей, Ивашкину бесполезных, но без которых никак нельзя.

К людям нужным относились несколько активных ребят. Они и тащили всю работу. Выделялись там одна шумная парочка, два армянина, Левончик и Каренчик. Левончик был уже женат, имел сына, поэтому помимо работы над дипломом зарабатывал трудовую копейку, будучи «валютчиком», то есть держал у себя в комнате семейного общежития пункт обмена валюты.

Каренчик во всём помогал Левончику, ростом он был чуть поменьше, разговаривал чуть тише, размах его деятельности тоже был поскромнее. Армяне имели веселый характер, любили хорошо кушать и много шутить. Всё время они куда-то бежали, рассказывая на ходу анекдоты, в том числе с национальным колоритом, то есть, про армянское радио.