Георгий Турьянский - MOSKVA–ФРАНКФУРТ–MOSKVA [Сборник рассказов 1996–2011]

— Извините, — бормотал он. — Так неожиданно. Неужели вы не шутите?

— Нет, не шучу.

— Германия — моя детская сказка. Увидите, немцы еще объединят вокруг себя Европу.

Я раскрыл рот, вспомнив немецкий Бундестаг, этот гигантский коровник, но кто меня уполномочил разрушать сказку? Рот снова был закрыт.

Борис Сергеевич в явном волнении произнёс:

— Знаете, даже если я не приеду, я всё равно до конца жизни вам благодарен…

У меня подкатил ком к горлу. Но я подавил слабость. Родина обостряет чувства, пребывание заграницей их проявления сдерживает и облагораживает.

Вскоре настал день отъезда. Нас вышла проводить вся Дубрава. Мы гости, как ни крути. Нам подарили чайный сервиз, купленный жителями вскладчину.

Я шёл к стойке регистрации, а в моей голове проплывала такая картина: Борис Сергеевич идёт в театральной красной русской рубахе вдоль пруда, дискутируя сам с собою о ходе мировых исторических процессов. Вот из вагончика раздаётся выстрел, и фигура в красной рубахе, расставив, будто самолет, руки в стороны, медленно оседает в песок. На холщовой спине растёт пятно, растекается красная краска.

Я помотал головой, отгоняя видение. «То, что дорого, всегда страшно терять, будь то человек или страна, — сказал я себе. — Он, разумеется, приедет, только бы работа на коровнике позволяла».

Франкфурт, 28.07.2011

Бывший журналист «Науки и жизни» Венедикт Петрович Востряков отчасти принадлежал к науке, а, отчасти, к творческой интеллигенции. По крайней мере, садовый участок вовремя получил рядом с другими творческими деятелями, ещё до выхода на пенсию в дачном товариществе «Наука». Теперь давно уже не работает. Деревянный дом имеется по Щелковскому шоссе, весь в зелени, большой сад. Жена Мария Николаевна, жива, слава Богу.

Венедикт Петрович верил в науку и не терпел предрассудков. Он привык объяснять своей жене устройство этого мира с позиции законов физики и логики.

Когда зимой, садясь в машину, жена жаловалась на холод и туман в салоне, он говорил:

— Конденсация паров воды в холоде идёт быстрее, потому ни черта и не видно.

Жена верила такому объяснению, мёрзла и ждала, когда прогреется мотор и заработает вентиляция. Ещё Венедикт Петрович следил за правильным расходованием газа на даче. Тем более что газовые баллоны не дешевы.

— Не обязательно ставить на максимум, температура кипения чайника не поднимется выше ста градусов, — учил он супругу и привёртывал конфорку.

Жена незаметно поворачивала ручку опять. В законы физики она верила, но и опыт кипячения дачного чайника она имела свой.

А тут такое… Проезжая вечером в своей девятке на дачу, тёплым августовским вечером Венедикт Петрович увидел НЛО. Да не один, а целых девять штук. Было это так.

Он ехал поздно вечером, около одиннадцати часов со своей московской квартиры. Выезжать на дачу раньше девяти он с недавних пор перестал: иначе попадешь в пробку. Шоссе в столь поздний час и на таком удалении от города было пустынное. Как хорошо, что машины не умеют толкаться локтями, подумал он. Вдруг Венедикт Петрович заметил, что из-за леса вылетели несколько оранжевых светящихся шаров. Шары летели строем в ряд, было их четыре, летели довольно низко. Вначале Востряков не обратил на них внимания. Думал, вертолёты с сигнальными огнями. Потом за этими шарами показалось ещё пять. Тут он уже немного опешил, сбавил скорость и открыл окно. Обычного шума вращающихся лопастей не было. Востряков притормозил у обочины и стал наблюдать. Шары пролетели над дорогой более или менее ровным строем и исчезли за лесом.

Пенсионер в сильном волнении приехал на дачу и рассказал обо всём увиденном супруге.

— Что бы это могло быть?

— Аэростаты? — предположила Мария Николаевна. Волнение мужа ей не передалось. — Или учебные планеры. Вроде У-2.

— Ночью? Они что, эскадрильями теперь принялись летать?

Венедикт Петрович потерял покой, утром решил поговорить с соседями, не видели ли они чего.

На следующий день им были опрошены соседи с ближайших участков. Никто ничего не знал. Особенно напирать на свои впечатления Вострякову тоже не хотелось: ещё сочтут сумасшедшим. Хотя, если и сочтут, это не самое ужасное, бывают и похуже вещи в жизни. Соседи ничего подозрительного в небе товарищества не заметили.

Венедикт Петрович сходил в сторожку к охраннику Полукаеву. Полукаев сидел за большим письменным столом в футболке с чёрной надписью US NAVY во всю грудь и читал. Над столом у Полукаева висел портрет Жириновского.

— Ты ночью ничего необычного не приметил? — спросил вошедший охранника.

— Да, вроде, нет. Собака пару раз гавкнула. А так, тихо. Вот книжка интересная, «Шерше ля нефть» Про то, как нас вокруг пальца водят. Вы знали, что доллар ничем не обеспечен? Что все эти курсы валют — сплошная мистификация и обман народа?

Востряков посмотрел на обложку книги. Имя автора «Стариков» ничего не говорило.

— Вот, же сука, а! — ни к кому не обращаясь, вскрикнул охранник и ударил кулаком по книге.

Востряков хотел спросить охранника ещё об НЛО, но тот уже рассказывал сам:

— Вот, Кудрин, министр, да? А какой с него финансист? С него такой же финансист, как вон с той ёлки тополь. Все они такие, свои семьи в Америку попристраивали, а нам тут подыхай. Кому поминки по России, а им праздник!

— Жириновский сам еврей наполовину, кажется, — заметил Востряков, указывая на портрет над столом пальцем.

— Я ж и говорю, сука, — подтвердил охранник.

Венедикт Петрович вышел из сторожки.

Разговор ему совсем не понравился. Дело в том, что старший сын его проживал в США, но эту информацию в их семье не афишировали. Или охранник как-то узнал? Следовало устроить допрос с пристрастием Марии Николаевне.

Востряков решил позвонить сыну в Америку.

Сын Венедикта Петровича Сергей работал уже девять лет в Лос-Анджелесе программистом. Своим сыном, а, в особенности внуком, Востряков гордился. Пятнадцатилетний внук Вострякова Саша, правильнее, Алекс, был стопроцентным американцем. По-русски внук не разговаривал, хотя и понимал немного.

— Алё, Серёжа, — крикнул Востряков в трубку, придя в дом. — Алё! Это папа.

На другом конце долго шуршало, потом басок внука ответил что-то вроде: «Факинг шит…» И снова молчание и шорох.

— Саша, Саша, — звал дед.

Через полминуты трубку взял Сергей:

— Что там стряслось, папа? — усталым голосом произнёс сын.

Востряков рассказал.

— Ты уверен, что тебе не померещилось?

— Абсолютно. Я их вижу, как будто они у меня перед глазами сейчас. Как будто, это не ночь была, а день.

— Папа, а у нас, между прочим, два часа ночи, — голос в трубке зевнул.

— Да? А у нас три часа дня. Так, ты уверен?