Дун Си - Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси [антология]

А еще Юй повсюду искал и собирал талантливых людей, искусных в литье оружия и посуды из бронзы. У подножия гор они изготавливали оружие для войск, а также бронзовые барабаны и гробы, чтобы хоронить предков и героев войны.

На пиру как крикнет Юй зычным голосом, народ и рад.

Юй сам дирижировал девяноста девятью барабанами из девяти кланов, исполнявших древнюю гоудинскую музыку. А еще созывал певцов из девяти кланов петь горные песни. Пили рисовую водку, ели блюда из пятицветного клейкого риса. И радости их не было конца.

Рыбий царь носил фамилию Лю, люди прозвали его именем Лю Та [116] Та — букв. «выдра» ( кит .). , оно значило, что в ловле рыбы ему, как выдре, не было равных. Полное имя его было Лю Чжилю, нынче шел ему сорок шестой год.

Рыбий царь боялся темноты и предпочитал рыбачить среди бела дня. На реке каждый знал, что рыба в воде видит все, что происходит над водной гладью. Любое движение над поверхностью, пусть даже самая маленькая птичка мимо пролетит, — и рыба тут же прячется, а уж при появлении такой громадины, как человек, и подавно.

Бо́льшую часть года река Тонянхэ была чистой и прозрачной, и только в некоторых запрудах вода приобретала темно-зеленый цвет, так что дна не видать. В светлое время суток в запрудах рыба покидала свои пещеры и либо искала на мелководье, чем бы поживиться, либо плавала в толще воды в поисках корма. К вечеру она в основном переставала различать что-либо вокруг и двигалась исключительно на ощупь, и, если вдруг теряла бдительность, то тут же могла отправиться на съедение ищущим пропитание хищникам.

В каком-то смысле то, что рыбий царь ловил рыбу в светлое время суток, было вполне справедливо. Рыбы имели гораздо больше возможностей спрятаться и спасти свою жизнь днем, чем вечером. А от рыбьего царя требовалось проявить еще больше изворотливости.

Старики говаривали, что когда-то очень давно у охотившихся на рыбу предков не было вообще никаких приспособлений, люди ловили рыбу руками, прямо как медведи. Затем они научились рыбачить с помощью остроги и тесака с топором. Потом стали делать садки и строить заколы, расставлять ловушки и рыть рыбные загоны. Ко времени рыбьего царя чаще всего пользовались рыболовными сетями.

Начиная с отца рыбьего царя, в семье Лю сами делали сети для рыбной ловли. На реке Тонянхэ им не было равных, производство было продумано и рассчитано до мелочей. По осени рыбий царь отбирал лучший хлопчатник из урожая, очищал его от примесей, обезжиривал, отбеливал, промывал, высушивал и прочими хитростями получал из него тончайшее белоснежное волокно — длинное, мягкое и эластичное. Из него потом получалась ровная тонкая хлопковая нить, ее сплетали в самые разные по размеру и плотности вязки рыболовные сети. Готовые сети нужно было в сезон забоя скота под Новый год или праздник Дуань-у цзе [117] Дуань-у цзе — Праздник «двойной пятерки», один из трех важнейших праздников в Китае, отмечается в пятый день пятого месяца по лунному календарю. вымочить в еще горячей свежей крови, высушить на солнце, пропарить над кипящей водой и снова высушить. К этому моменту рыболовная сеть считалась готовой лишь наполовину.

Другой важной частью рыболовной сети были грузила. На реке Тонянхэ их отливали из бронзы, в которую при плавке добавляли небольшое количество свинца и олова, что делало грузила более прочными и устойчивыми к изнашиванию. Каждый вечер несколько деревянных лодок выходили при свете факелов на реку, и устраивался загон рыбы. В каждой лодке стояло по два парня — один спереди, другой сзади. Тот, что возвышался на корме, толкал лодку шестом. Стоявший на носу и державший рыболовную сеть собственного изготовления мо́лодец имел очень грозный вид. Когда с носа лодки раздавался воинственный крик, ему эхом вторили все вокруг. Парень на корме одним движением со всей силы выбрасывал сеть, и она с громким свистом разворачивалась в нескольких саженях от лодки. Отлитые из бронзы рыболовные грузила звучно шлепались о воду с мелкими брызгами, и мгновенно уходили на глубину, таща за собой сеть так, что никакая хитрая рыбешка не могла ускользнуть.

Рыбий царь не любил облавную рыбалку. Ему казалось, что это развлечение для молодых бездарей, и в ней нет никакого мастерства. Он считал, что только выплывающая днем из своей норы рыба, умная, добывающая себе пропитание на стремнинах и отмелях, — лучшая. Поэтому там, где раскидывал свои сети рыбий царь, никогда не ступала нога другого рыбака: или река была глубокой, а течение стремительным, или на мелководье вода была слишком прозрачной, — в любом случае для рыбалки любого другого условия были неподходящими.

Круглый год — весной, летом, осенью, зимой — деревенские видели, как рыбий царь только и делает, что торчит в безмолвии у реки, то утром, то ближе к вечеру. Каждый раз он обматывал вокруг головы штаны на манер платка, обнажая остальные части своего тела. Единственное, что прикрывало ему срам, был завязанный на поясе рыбный мешок. Если попадался навстречу кто незнакомый, рыбий царь перевешивал мешок на поясе вперед так, чтобы скрыть от посторонних глаз все то, что видеть им не полагалось. Этот рыбный мешок тоже был сделан из хлопковых нитей и после пропарки кровью приобретал тот же цвет, что и рыболовные сети. Поговаривали, что рыбий царь верит, будто его наряд должен отпугивать женщин, что если по дороге на рыбалку вдруг попадется навстречу женщина или змея, это дурной знак, а почему так, толком никто сказать не мог.

Зрение у рыбьего царя было отменным, он стоял у реки где-нибудь на возвышении и наблюдал сверху за происходящим в воде. Если появлялся косяк рыбы в поисках пропитания, тут и там в волнах начинали мелькать белые рыбьи брюшки, поблескивая на свету. В это время он, крадучись, как кошка, спускался с берега и небольшими перебежками двигался вдоль реки, держа в руках расправленную рыболовную сеть и не издавая при этом ни звука.

Рыбий царь обычно входил в воду ниже по течению, чем замеченный им косяк, и медленно шел вверх по руслу реки. Делал он так не потому, что на поверхности воды могли появиться брызги, которые спугнули бы рыбу, а потому что, прежде чем спуститься в воду, он аккуратно расправлял рыболовную сеть в руках. Каждый раз, приближаясь к косяку рыб, он двигался в воде, согнувшись пополам, подобно луку, так, чтобы верхняя часть тела была словно приклеена к водной глади, и только голова время от времени приподнималась над водой, чтобы отслеживать, что происходит впереди. Лишь подойдя вплотную к цели, он неожиданно разворачивался и резким движением рук и всего тела выбрасывал сеть вперед. Легкий свист в воздухе, и рыболовная сеть, пролетев над косяком, начинала уходить под воду. Одним таким забросом сети он мог поймать до нескольких десятков рыбин, пару-тройку — самое малое.