Елена Афанасьева - О любви я молилась

...Мы медленно катим вдоль канала у Вязынки — это наше любимое место для велосипедных прогулок. Дима едет впереди. Его обнаженный креп­кий загорелый торс у меня перед глазами. Невольно им любуюсь: «А ничего мужик! Красавец! И в постели хорош. Классный любовник, крепкий». И тут ловлю себя на мысли, что смотрю на Диму как-то уж очень оценивающе и отстраненно, даже отчужденно, словно и не муж он мне, а посторонний мужчина, который вдруг рядом «приключился». То есть. Смотрю на него скорее как на любовника и оцениваю как любовника. Вчера вечером так ему и сказала. И позавчера то же думала. Это новое восприятие Димы меня ста­вит в тупик — удивляет настолько, что я задумываюсь над ним. Любовник. Хороший любовник. Так-так, после Италии у нас весьма горячий секс раз­вернулся. Ну, так и раньше он был таким же — горячим. Вот только сейчас все наши часы и объятия в постели — после моего возвращения из Италии.

В них что-то новое, в них какое-то иное отношение между нами. Такое, кото­рое я испытываю сейчас, когда разглядываю его со спины, катящим на велоси­педе! Это новое отношение заключается в том. что я уже не чувствую в нем мужа! Мы просто — любовники! Я снова задумываюсь: а как было раньше? И куда подевалось, почему ушло ощущение супружества — то отношение, когда я каждой клеточкой своего тела чувствовала, знала, понимала — вот он, мой муж, моя опора, моя стена. У меня было четкое ощущение любви как стены — нерушимой стены. А сейчас у меня ощущение не стены, а чего-то временного, непрочного, условного. Это ощущение любовной связи, а не брака. Ощущение игры с мужчиной, а не жизни с мужем. Вот как!

Размышления во время велосипедной прогулки меня взволновали, но я попыталась их утопить во всяческих успокоительно-оправдательных объяс­нениях. Как нельзя лучше подошло поверхностное знание астрологии — ведь очень удобно все на свете объяснять движением светил. Так и я, на свое счас­тье, вспомнила, что Солнце в конце июля вошло в знак Льва. Ну, а транзит Солнца по Льву, само собою, обостряет проблемы любви и любовных отно­шений: Лев управляет всеми любовными делами и является «домом» любов­ников! Вот почему, — решила я, — мы с Димой и ощущаем себя сейчас, как чистые любовники. Ну, а когда Солнце из знака Льва перейдет в следующий знак зодиака, — убеждала я себя, — то и наши прежние — супружеские — отношения наверняка вернутся, восстановятся. Я даже искренне удивилась, что переход Солнца из Льва в знак Девы ничто в нашей жизни не изменил и никак не повлиял на наши отношения и любовь. Увы, взаимоотношения остались теми, какими они стали «после Италии», — разваливающимися на глазах. Впрочем, похоже, «глаза» были закрытыми. Или я нарочно их закрыла, чтоб от реалий укрыться? То ли сложно было перестроиться психо­логически, чтобы все себе правильно объяснить, то ли страшно. оставаться с открытыми глазами! Любое самое невероятное объяснение было лучше самой видимой, самой вероятной правды! Вот так мы устроены, так устроена наша психика, она — самозащищающаяся!

...Его улыбка, когда мы шли по дачной дорожке. Она засела в моей памяти. Она была с каким-то двойным дном, со значением. По-мещански довольная. Или самодовольная? Это уже не была улыбка прежней доверчивой и бесконечно преданной души, которая жадно и восторженно ловит любые знаки внимания, жадно и радостно поглощает все слова и порывы, которые свидетельствовали бы о моей любви к нему, к Диме. Я тогда не раз говорила дочери: «Какая чистая у Димы душа! Какие преданные глаза!» И она согла­шалась со мною. Когда же я перестала ощущать чистоту его души? Когда это произошло? Почему я это не запомнила?

Я снова плачу

Утром третьего августа в среду у нас было потрясающее сближение, полное любви и страсти. После этого я весь день хожу в любовном мареве, с нетерпением жду вечера и новой встречи с мужем. Знаю, что нас ждет новый виток любви, «раскрутка» наших чувств, как это обычно бывало.

Но Дима приходит в настроении, прямо противоположном ожидаемому мною, — взвинченный, холодный, раздраженный, и что особенно стран­но, — отчужденный. Он с порога начинает мне выговаривать по поводу ужина — почему не готов к его приходу? Более того, по этому поводу раз­ражается скандал. Я открываю рот от удивления: претензия подобного рода поступает ко мне впервые за все время совместной жизни.

Спрашиваю с обидой: «А ты хотя бы поинтересовался, было ли у меня время ужином заняться? Я в дом вошла пять минут назад.»

Я работаю на вечерних курсах иностранных языков, и готовка ужина в список моих супружеских обязанностей не входит. Дима всегда сам занимает­ся вечерней едой — готовит для нас обоих. Но сегодня, похоже, он решил рас­порядок в доме изменить. Его словно подменили или. «накрутили». Может, ему кто-то в уши ввел, как жене следует о муже заботиться?

Шок от полученного удара этим не исчерпывается. В еще большей рас­терянности я от того, что Дима внезапно пошел на столь острый конфликт со мною. Такого он раньше не позволял себе никогда. Дима как огня боялся малейшего охлаждения между нами, поскольку в этом случае он рисковал остаться без такой необходимой для него порции вечерней ласки. Впрочем, в ласке он нуждался всегда и постоянно — его мужская сила, казалось, была неисчерпаема, и подпитывалась она в равной мере как его темпераментом, так и его чувствами ко мне, его любовью. Отсюда для него вытекала насущная необходимость в моем постоянном присутствии рядом с ним. Ну, и в моем нежном и добром к нему отношении, которое он всеми силами стремился завоевывать и удерживать ежедневно и ежечасно.

И вот с любовью что-то случилось! Нет продолжения, а обрыв, облом! Вместо нового витка любви — ссора. Спим в разных комнатах.

Все в тот вечер казалось мне немыслимым. И это было загадкой, которую я не могла разгадать. А утром.

Наутро Дима уходит на работу, а я еще досыпаю — я в отпуске. Как только открываю глаза, немедленно начинаю плакать. Два часа я рыдаю, не вылезая из постели. Я буквально заливаюсь слезами, ибо у меня нестерпимо болит душа. Все же я встаю, но продолжаю реветь. Уже нет сухих носовых платков, и я принимаюсь сморкаться в тряпочки.

Иду к телефону и звоню мужу на работу. У меня лишь один вопрос: «Дима, почему у меня болит душа? Почему, Дима? Слушай, в понедельник, когда я осталась на даче одна, где-то прозвонил колокольчик. А сегодня ночью, очень поздно, наверное, в два пополуночи, я слышала внизу звуки фортепиано! Дима, почему сегодня все утро мне в голову лезут стихи: «Моя неумолимая судьба ведет меня опять на край печали»? Я твержу их непрерывно! Почему, Дима? Почему так болит душа и сердце рвется на части? Дима!»

Ты знаешь, почему. И я тоже это знаю...»